"Военные приключения-3. Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Мартелли Джордж

– Чего же она, - убито сказал Никифоров.

– Да не сама она, - поморщился Коля и снял с груди Тани визитную карточку, приколотую булавкой: "Берендей Васильевич Кутьков, вор в законе", - прочитал он вслух.

– Виноват я, - горько прошептал Никифоров. - Не надо было ее отпускать… Ох, не надо!

– Наступает нам на пятки Берендей, - сказал Афииоген. - Крепко наступает.

Маша Вентулова, восемнадцатилетняя выпускница Смольного института, дочь отставного полковника, сгинувшего где-то на фронтах гражданской войны, в дом профессора Жичигина попала случайно. Осенью 18-го она решила пробиться в Новороссийск к родственникам отца. Маша уехала из Петрограда голодная, раздетая, с узелком в руках. В Москве, на Петроградском вокзале, к ней привязались блатные - хотели отобрать узелок и изнасиловать. Откуда-то появился высокий старик лет 60, с эспаньолкой, в шапке-боярке, с тростью в руках, что-то сказал блатным, и те исчезли, словно их никогда и не было… Спаситель представился, назвался профессором Московского императорского университета Аристархом Николаевичем Жичигиным, "бывшим, к сожалению…", - добавил он с грустной усмешкой. Выяснилось, что жене Жичигина Галине Николаевне, даме в возрасте, давно хотелось обзавестить девушкой-компаньонкой, другом семьи, утешительницей в дни печали… "Вас сам бог послал, Машенька… - со слезами на глазах сказал Жичигин. - Наша встреча не случайна, она предопределена". Маша по молодости и отсутствию жизненного опыта мистическую тираду Жичигина пропустила мимо ушей и сразу согласилась. Приехав в дом и увидев солидную, со вкусом обставленную квартиру профессора, познакомившись с Галиной Николаевной, Маша прониклась к чете Жичигиных доверием и уважением, а самое главное, - горячая благодарность переполняла Машу. Она была готова сделать для Жичигиных буквально все! Но ее ни о чем не просили. И, больше того, сразу же приняли как равную. Вместе обедали, завтракали, ужинали.

У Маши была своя комната. Иногда Галина Николаевна просила ее почитать вслух книгу или сыграть на рояле Лунную сонату Бетховена. Маша охотно играла, и Галина Николаевна тихо плакала, вытирая слезы кружевным платочком. "А я терпеть не могу Бетховена, - заметил как-то профессор. - По-моему, эта музыка чересчур воздействует на совесть…" Маша удивилась, но вопросов задавать не стала. Мало ли кто и как воспринимает музыку… Однако с нового, 1919 года Жичигин резко переменился. Он стал раздражительным, все чаще по поводу и без повода вступал в пререкания с женой, а однажды Маша услышала, как профессор обругал ее площадными словами. Маша вспылила, наговорила ему кучу дерзостей, а он в ответ неловко обнял ее, ничего не ожидавшую, и поцеловал в губы. Маша убежала и долго рыдала у себя в комнате. С тех пор и началось… Не проходило дня и даже часа, чтобы Аристарх Николаевич не пытался поймать ее в коридоре, обнять. Маша совсем было решила уйти от Жичигина, но однажды вечером, укладывая в баул несложные свои пожитки, вдруг задумалась: куда? Куда она, одинокая, слабая, запуганная, уйдет?

Маша вышла в гостиную, села к роялю. Не игралось, и Маша просто сидела, опустив тяжелую голову на ладони. Горели свечи. Неслышно подкрался Жичигин, нежно погладил по голове. Маша вскрикнула, вскочила.

– Тише… - Аристарх приложил палец к губам… - Жена в ванной, я не хочу, чтобы она слышала…

– Я стану кричать! - сказала Маша. - Уходите!

– Сначала выслушайте… - Аристарх Николаевич дрожал, на лбу у него выступили мелкие капельки пота. - Я - ваша судьба, Маша… Что вы одна в этом мире? Без средств, без защиты?

Маша хотела убежать, но он схватил ее за руку:

– Вот, вот здесь, смотри!

Он подтащил ее к аквариуму, сказал, задыхаясь:

– Ты думаешь, это так, рыбки… Не-ет! Здесь второе дно. Под песком! Никто и никогда не догадается!

Маша невольно посмотрела на аквариум, и ободренный Жичигин продолжал:

– Здесь миллион! В английских фунтах! Он твой, Маша! Я старый селадон и дурак, мне стыдно, я сед, я немощен, но я люблю тебя, люблю, ну что же я могу с этим поделать… - он истерически зарыдал, а Маша ошеломленно смотрела на него, пораженная этим признанием.

– … Мы уедем… - шептал Аристарх Николаевич, - далеко, за границу, в Монте-Карло… Подальше от этой вонючей страны с ее пьянством, горлопанством и революциями! Мы купим виллу…

– Откуда у вас эти деньги? - вдруг спросила Маша. - Она не хотела спрашивать. Ни ее воспитание, ни убеждения не позволяли ей задавать такой вопрос, но сумма была так огромна, а Жичигин всегда был так подчеркнуто скромен в средствах и высказываниях о деньгах, что любопытство пересилило, и Маша спросила.

– Я мог бы вам наврать, - сказал Аристарх Николаевич трагическим голосом. - Но я слишком верю вам и слишком вас люблю. Эти деньги, правда, с моего ведома, спрятал здесь один… человек… Он - подлец, каких свет не видывал. Взяв их, мы не ограбим его, Маша… Мы только восстановим справедливость!

– Вы жалкий и подлый человечишка! - сказала Маша.

– К тому же еще - негодяй и клятвопреступник! - из-за портьеры вышла Галина Николаевна и отвесила Жичигину довольно увесистую пощечину. Аристарх Николаевич закрыл лицо руками и застонал - то ли от того, что все планы лопнули, как мыльный пузырь, то ли от бессильной ярости.

Кто-то позвонил в дверь. Галина Николаевна ушла в коридор и тут же возвратилась с низкорослым мужчиной в барашковой шапке.

– Вот, к тебе господин, - сказала Галина Николаевна.

– Кутьков, - осклабился Берендей. - Здравствуйте, барышня, - поздоровался он с Машей. - А у меня к тебе разговор, Аристарх.

– Галя… - страдальчески сморщился Аристарх. - И вы, Маша… Оставьте нас…

– Зачем же, - Берендей отодвинул стул и сел. - У нас, Аристарх, ни от кого секретов нет… Знаешь, зачем пришел?

– Помилуй бог! - Жичигин взмахнул руками. - Даже не догадываюсь!

– Представь же меня дамам, - сказал Кутьков. - Будь вежлив.

– Это, - Аристарх поджал губы. - Это - знакомый… Он работал… В общем, мы знакомы по университету.

– Наоборот все, - поправил его Кутьков. - Профессором был я, а он - студентом… Но это - особый разговор. А сейчас, Аристарх, гони мои деньги.

Маша перехватила отчаянный взгляд профессора и вздрогнула. Она сразу же все поняла. Между тем Жичигин сцепил пальцы и нервно ерзал на стуле.

– Не тяни за ширинку, профессор, - добродушно улыбнулся Кутьков. - Мне некогда.

– Ничего не знаю, - сказал Жичигин. - Ни-че-го!

– Последнее слово? - Кутьков улыбался. - А?

– Последнее! - крикнул Жичигин.

Хлопнул маузер. Жичигин подпрыгнул на стуле и, хватая ртом воздух, сполз на пол. Из коридора вышел Плавский, следом за ним в комнату ворвалось несколько бандитов.

– Я его с каторги знаю, - зевнул Кутьков. - Кремень человек. Коли сразу не сказал - баста! Бывало, принесу в магазин кольца - назовет цену и все! Хоть стой, хоть падай… Так что, Галя… Будем говорить?

– Но я вас не знаю! - почему-то шепотом сказала жена Жичигина. - Я ничего не знаю…

– Ничего? - переспросил Кутьков и кивнул Плавскому.

Тот поднял маузер. Галина Николаевна прижала руки к груди и в ужасе смотрела на черный глазок ствола.

– Не смейте! - крикнула Маша. - Бандиты! - Она рванулась к Плавскому, один из членов шайки схватил ее за руки.

– Куда торопишься? - сочувственно осведомился Кутьков. - Не торопись, твоя очередь скоро…

И снова хлопнул маузер. Жичигина упала рядом с мужем. Маша закрыла глаза и обвисла на руках у бандита.

– Давай, - Кутьков кивнул Плавскому.

– Бить? Может, займешься? - спросил Плавский. - Красивенькая… Повезло тебе, мурло твое рябое!

– Ладно, - Кутьков махнул рукой. - Веди в ванну…

Плавский схватил Машу за косу и уволок в ванну. Кутьков шел следом, на ходу расстегивая пиджак. В ванне он сбросил сапоги и рубашку. Маша пришла в себя. Плавский, заметив это, сказал:

– Поспеши, девка… Где деньги?

– Не знаю, - упрямо сжала губы Маша.