Павел Горьковский - Германская готика
Берта поставила локти на стойку:
— Что нового пишет Клаус? — девушка в свою очередь не выносила Пауля потому, что была уверена — именно Пауль настраивает против нее старшего брата. Да — эта глупая курносая индюшка по уши влюблена в умненького адвоката Клауса Ратта!
— Чего ему писать? — делано удивился Пауль, — Он сейчас в N-бурге. Мы только вчера вместе ужинали в «Лесной короне»…
— Надо же, — сразу надулась Берта, и добавила, — С тебя пятьдесят марок!
Пятьдесят марок?!? За такую сумму можно плотно пообедать!
Неужели он похож на английского миллионера Романа Абрамовича, который прошлой зимой швырял деньгами на соседнем горнолыжном курорте в Швейцарии?
Пятьдесят марок — за жидкое пойло из толченого цикория, ячменя и желудей? К тому же остывшее! Неудивительно, что бедные туристы плетутся на лыжах многие километры или жгут дорогой бензин, чтобы только нормально поесть в кабачке у его матушки! Пауль медленно вытащил, затем расстегнул бумажник и посмотрел на Берту:
— Берта, будь добра, выпиши мне счет!
Берта вынула из кармана на переднике блокнот, чиркнула карандашиком и через стойку протянула бумажку Паулю:
— Так я и знал, — разочарованно покачал головой Пауль, отправляя счет в бумажник, — Ни печати, ни даты — подарю парням из ведомства налогов и сборов! — Берта ухватилась за край листка и потянула к себе:
— Ладно, считай — тебя угостили за счет заведения… Дядюшка Корст не будет против — ты же без пяти минут шеф гестапо! Бойхе выперли, этот заезжий хлюст вот — вот вернется в Берлин, а тебя назначат начальником, как единственного оставшегося гауптштурмфюрера! — счет разорвался ровно по середине и Пауль чуть не шлепнулся с табурета:
— Что мне тут высиживать? Я тоже уеду в Берлин! Клаус вчера рассказывал — там масса симпатичных девчонок! И все они прекрасно умеют готовить кофе!
— Знаешь что, офицер Ратт, отправляйся ждать дядю во дворе! Я буду мыть пол! — Берта решительно взялась за швабру.
Пауль, зевая, пошел во двор. К нему тут же с приветственным лаем бросился Кайзер — доберман-пинчер герр Корста. Еще одно подтверждение того, что прежний шеф и не думал охотится! На охоту он всегда берет с собой пса. Пришлось угостить собаку половинкой прихваченного из дома бутерброда. В благодарность Кайзер потащил Пауля к задней двери жилища прежнего шефа. Странно, но дверь оказалась всего лишь прикрыта, а не заперта!
Пауль вошел и с удовольствием растянулся на жестком кожаном диване, уютно завернулся в мотоциклетную накидку, и мгновенно погрузился в мир сновидений — он знал, как только герр Корст вернется, пес начнет лаять и разбудит его.
Кайзер действительно его разбудил — голодное животное преданно лизало руку. Пауль взглянул на часы и присвистнул — оказалось, уже около двух часов дня! Прежний шеф так и не вернулся, зато Пауль прекрасно выспался — впервые на этой неделе! От радости он скормил преданному четвероногому другу остатки завтрака и насвистывая пошел к мотоциклу — неизвестно как долго еще может отсутствовать герр Корст, а ему уже пора возвращаться… И по дороге придумать, как половчее доложить герр Кольбаху об отсутствующих результатах экспедиции…
По счастью докладывать незамедлительно Паулю не потребовалось — в кабинете Шефа его ждала встреча с новой проблемой!
В роскошном кожаном кресле герр Кольбаха восседала девчушка лет семи, и горестно утирала вышитым шелковым платочком барона Зигфрида прозрачные горошины слез.
— Что стряслось, Жени? — встревожено спросил Пауль, обескураженный встречей с младшей сестренкой в таком малоприспособленном для воспитательных целей месте.
— Ваша сестра сломала ключ и не может попасть домой. Девочка рассчитывает, что у вас имеется исправный ключ, — сообщил герр Кольбах, а примостившийся в самом конце стола Зигфрид отдал Паулю ушко от переломанного посередине ключа и тяжело вздохнул.
Пауль внимательно осмотрел обломок, и у него отлегло от сердца:
— Жени, ты, что не можешь зайти через кухню?
— Кухня закрыта, прислуга пошла смотреть на свадебное платье Лорхен… Знаете, герр Кольбах, — добавила Жени, внезапно повеселев, — у нашей Лорхен будет ребеночек, поэтому она выходит замуж за Генриха, сына доктора Нормана!
— Не она выходит замуж, а офицер Норман на ней женится… И ребеночек у них будет ПОТОМ! — Пауль ощутимо ущипнул сестренку, притворившись что поправляет ей рукавчик.
Шеф покорно кивнул.
Жени пихнула Пауля в ответ и мстительно спросила:
— Как вы думаете герр Кольбах, наш Пауль тоже собрался жениться?
— Я?? Жениться? — Пауль оторопел от такого заявления.
— На той богатой фрау, с которой его вчера видела тетя Хильда… — Жени спрятала платочек барона фон Клейст в кармашек своего клетчатого фартучка, и продолжала рассуждать совершенно серьезно:
— Я думаю, что нет…
— Почему же? — устало удивился герр Кольбах.
— Он же не покупал той фрау шоколадки, или торт… Пауль всегда дарит подружкам сладости, когда у него серьезно… Даме, которая сняла про него кино, он купил большого шоколадного зайца, и прятал в буфете… Зря я его не съела сразу, когда нашла… Думала Пауль мне его подарит на Пасху, — погрустнела Жени, — А он отослал его с цветами этой фрау… В Бальбе… ой — ну я же спрашивала у почтальона, как город называется… Да — в Бабельсберг… — Пауль готов был закопать сверх меры любознательную и болтливую малявку своими руками! Он действительно послал фройлян Режиссер в Бабельсберг на Пасху замечательного зайчика из бельгийского шоколада и получил в ответ открытку с удручающе формальной благодарностью.
— Жени, ты мешаешь работать штандартенфюреру Кольбаху! — Пауль решительно вытряхнул сестрицу из руководящего кресла и поволок за обе руки к выходу — как погонщик упрямого мула, — Вообще прекрати жаловаться — тебе на Пасху подарили двух прекрасных пуховых кроликов! Живых!
— И теперь я должна чистить за ними клетку, — хныкала и упиралась Жени, — А ведь я еще совсем маленькая девочка!
Пауль хмыкнул и призвал сестренку проявить находчивость:
— Жени — если ты совсем маленькая девочка — могла бы пролезть через дверку для собаки — раз тебе так срочно понадобилось в дом!
— Дверка закрыта на защелку… — очень жалобно пискнула Жени.
— Что — дедушка забрал собаку? — удивился Пауль, — С чего вдруг?
— Он пошел с ней охотится… на вальдшнепов…
Опять эти вальдшнепы! Неужели за ночь перенесли охотничий сезон? Или внесли изменения в календарь? На этот раз сестре удалось всерьез вывести Пауля из себя:
— Жени ты в своем уме? Дурья башка — выйди на улицу! Сейчас май месяц! Вальдшнепы еще не вылупились!!! На них охотятся в о-к-т-я-б-р-е!!! Поняла?
— Герр Кольбах, — снова расплакалась Жени, — Посмотрите, как он орет! Мой брат просто зверь! Он лупцует всех ребят в округе, и взорвал гауптвахту в офицерской школе! — и этому подлому ребенку Пауль отдал все лучшее что имел — хромированный самокат, свисток, заводную железную дорогу, и даже замечательные роликовые коньки, которые достались ему от Клауса практически новыми! — не говоря уже о времени, затраченном на воспитание этой маленькой дряни! Пауль выпустил руки Жени и ощутимо шлепнул сестренку:
— Хватит болтать о том, чего ты не знаешь! Я просто написал на стене гауптвахты руну мелом — а старая, гнилая стенка взяла и упала — сама по себе… Я ее и пальцем не тронул! Идем домой!
В этот момент Жени как раз поравнялась с Зигфридом и ее ладошка намертво — как наручник — защелкнулась вокруг запястья барона фон Клейста:
— Пусть лучше герр фон Клейст меня отведет домой! — завопила она, — Пауль, хотя и брат, а мне все уши оторвет, как только мы отсюда выйдем!
Пауль оправдываясь замотал головой, но Карл Кольбах снова безропотно кивнул:
— Возьмите служебную машину с водителем штурмбанфюрер, и отвезите дитя…
Герр Кольбах с теплой улыбкой наблюдал в окно, как Жени деловито руководит водителем и бедолагой Зиги, а когда машина тронулась, обратился к Паулю:
— Пауль, дружище, неужели вы действительно способны надрать уши такой очаровательной девочке? Я рекомендовал бы вам, в воспитательных целях, воспользоваться ремнем! — герр Кольбах звонко щелкнул офицера Ратта по пряжке форменного ремня.
Пауль недоуменно развел руками:
— Да за что же наказывать малышку? Она не виновата. У нее не хватило бы сил перепилить ключ, и она побоялась бы идти через лес — даже с собакой! Наш дедуля живет далековато — в егерском домике…
— Так что же произошло с этим ключом? — на лице шефа Кольбаха отразился живейший интерес.
