Клайв Касслер - Гонка
— Для подъема тяжести. Мощные, как термомашина. Два мотора установить на нижних крыльях.
— Черта с два я найду эти моторы и черта с два их установят — Джадд-то мертв!
— Помощники Джадда.
— Деревенские парни, помощники трактористов. Делали, что велел Джадд, но сами они не настоящие механики. — Стивенс уперся пухлыми кулаками в бедра и осмотрел поле. — Вот что хуже всего. У меня есть машина. Есть деньги, чтобы купить новые моторы. Но некому установить их! А как насчет вас, Платов? Нужна работа?
— Нет, спасибо. Мне нужно изготовить новую термомашину.
— Но я видел, что вы работаете здесь за деньги. А я заплачу лучше.
— Термомашина важнее.
— Вот что я вам скажу. Когда закончите заниматься моей летающей машиной, вернетесь к своей термомашине.
— Можно подогнать мой вагон с инструментами?
— Ну конечно. С дорогой душой.
— И я смогу подрабатывать независимым механиком, чтобы собрать денег на мою термомашину?
— Да, но сначала моя машина. — Стивенс поманил слуг. — Том. Эй, Том! Принеси мистеру Платову завтрак. Нельзя ждать от человека хорошей работы на пустой желудок.
Платов взглянул на Белла, словно спрашивал, что ему делать.
Белл сказал:
— Похоже, вы снова участвуете в гонке.
Он увидел, что Джозефина возвращается, и пошел к расчищенной полоске, где она должна была сесть. Белл хмурился. Он напряженно размышлял о совпадениях. Несчастный случай с англичанином, совпавший по времени с нападением Фроста, совпадением не был. Это был намеренный саботаж, чтобы отвлечь внимание и помочь нападению.
Но зачем отвлекать их на этот раз? Нападения нет. Джозефина высоко в небе, а на земле Белл не видел ничего необычного. Последний раз он слышал о Фросте, когда тот объявился в Цинциннати. Возможно, он вернулся в Нью-Йорк. Но маловероятно, что он снова нападет в Белмонт-парке, средь бела дня, особенно после того как Белл приказал ван дорнам, заручившись поддержкой местной полиции, проверять груз во всех фургонах и грузовиках, подъезжающих к полю. Разумно предположить, что Фрост решил затаиться и напасть из засады.
Белл застал механиков ван дорнов за тем, что они наблюдали, как, делая резкие повороты и вычерчивая спирали, снижается Джозефина.
— Парни, видели что-нибудь необычное?
— Ничего, мистер Белл. Кроме этой сбесившейся термомашины.
Может, этот саботаж — действительно совпадение? Может, машину Платова уничтожил саботажник, нанятый не Фростом? Не тот, который заставил «Фарман» потерять крыло, а другой, действующий независимо? С какой целью? Единственный возможный ответ — устранить сильного конкурента.
— Вы что-то сказали, мистер Белл?
Исаак Белл сквозь стиснутые зубы повторил вслух то, что мгновением раньше говорил про себя:
— Ненавижу совпадения.
— Да, сэр. Это первое, чему меня научили, когда я стал ван дорном.
— Ваша летающая машина прекрасна! — радостно воскликнула Джозефина. — Да вы на себя посмотрите, мистер Белл! Сияете, как медный грош.
Белл улыбался. Энди Мозер и нанятые Беллом ему в помощь механики затягивали тросы, укрепляющие крылья. Предстояло еще много работы на хвосте и с управлением, да и мотор лежал разобранный на части в их вагоне-ангаре, но крылья уже расправились над фюзеляжем. Начинало казаться, что машина способна полететь.
— Должен сказать, никогда в жизни не покупал того, что так бы мне нравилось.
Джозефина продолжала обходить машину, рассматривая ее глазами профессионала.
Наблюдая за ней, Белл проговорил:
— Энди Мозер сказал мне, что ди Веккио сделал систему управления по лицензии от Бреге.
— Вижу.
— Повороты делаются рулем, как в автомобиле. Для поворота влево нужно повернуть влево руль направления. Повернешь руль налево — крылья наклонятся, потому что наклонятся alettoni, и аэроплан повернет. Отклони руль вперед, и машина начнет опускаться. Потяни его на себя, и рули высоты поднимут ее.
— Когда привыкнете, сможете вести одной рукой, — сказала Джозефина.
Правая рука освободится для пистолета, а это значит, что Белл сможет нанести контрудар, если кто-нибудь попытается напасть на летающую машину Джозефины. Он сказал:
— Работает, как ваша.
— Эта самая современная.
— На ней, должно быть, легче научиться летать.
— Вы купили красавицу, мистер Белл. Но предупреждаю вас, с ней будет нелегко. Беда в том, что, если быстро летишь, приземляешься тоже быстро. А мотор «Гном» делает положение еще хуже, потому что здесь нет ручки газа, как в моей «Антуанетте».
При всем поразительном сходстве, Белл вынужден был признать, что, когда речь заходила о моторах французского производства, монопланы Селера и ди Веккио были совершенно различны. «Селер» Джозефины держал в воздухе мотор «V-8 Антуанетта» с водяным охлаждением, сильный и легкий; а вот ди Веккио установил новый, революционный мотор «Гном-Омега» с воздушным охлаждением. Цилиндры «Гнома», вращающиеся вокруг центральной оси, дают ровное вращение; он прекрасно охлаждается за счет большей траты горючего, сложного управления и примитивного карбюратора, который делает почти невозможной работу мотора на любой скорости, кроме самой большой.
— Можете посоветовать, как сбавлять ход при снижении? Я видел, вы это делаете.
Джозефина пальцем строго показала на руль.
— Прежде чем начать фантазировать, научитесь включать и выключать магнето вот этой кнопкой.
Белл покачал головой. Включать и выключать зажигание, прекращать доступ электричества к свече зажигания — это, конечно, способ заглушить мотор.
— Энди говорит, чтобы я полегче обходился с этой кнопкой, иначе сгорят клапаны.
— Лучше клапаны, чем вы, мистер Белл, — улыбнулась Джозефина. — Мой защитник нужен мне живым. И пусть вас не тревожит, что мотор может заглохнуть. У него большая инерция, и он продолжит вращаться. — Лицо ее стало серьезным. — Глупо было говорить, что вы нужны живым. Как Арчи?
— Держится. Сегодня утром мне позволили его увидеть. Глаза у него открыты, и, я думаю, он меня узнал… Джозефина, я должен кое о чем вас попросить.
— О чем?
— Посмотрите на эти кронштейны крыльев.
— Что с ними?
— Видите, как они соединяются в центральных жестких подвесках вверху и внизу?
— Конечно.
— Заметили, что треугольники образуют легковесные стальные опоры? Концы их, которые торчат над крыльями, на самом деле концы широкого основания, которое проходит под крыльями.
— Конечно. Так достигается большая прочность.
— А видите, как изобретательно закреплены шасси?
Она нагнулась рядом с ним и принялась рассматривать Х-образные опоры, которые соединяли корпус аэроплана с рамой и колесами.
— Это та же система, что на вашем «Селере», верно? — спросил Белл.
— Похоже, — согласилась она.
— Ни на одном другом моноплане я такого не видел. И должен вас спросить: возможно ли, что мистер Селер «заимствовал» эту систему крепления крыльев у ди Веккио?
— Это совершенно невозможно! — яростно возразила Джозефина.
Белл заметил, что обычно спокойную летчицу, кажется, взволновало это обвинение. Она вскочила на ноги. Улыбка исчезла, словно погасили свет, щеки вспыхнули. Неужели она подозревает или даже опасается, что это правда?
— Может быть, Марко бессознательно скопировал эту систему? — мягко спросил он.
— Нет.
— Марко когда-нибудь говорил вам, что работал у ди Веккио?
— Нет.
Но потом, что было очень странно, она снова заулыбалась. Самоуверенно, подумал Белл. И задумался почему. Напряжение покинуло ее стройную фигуру, она стояла в обычной непринужденной позе, словно готовая в любое мгновение действовать.
— Марко никогда не упоминал, что работал у да Веккио?
— Ди Веккио работал на Марко, — возразила она, что объясняло ее мирную улыбку. — Пока Марко не пришлось его уволить.
— Я слышал, что было как раз наоборот.
— Вас обманули.
— Может, я неверно понял. Марко рассказывал вам, что дочь ди Веккио в прошлом году ударила его ножом?
— Эта сумасшедшая чуть не убила его. Оставила ужасный шрам у него на руке.
— Марко рассказывал вам почему?
— Конечно. Она ревновала. Хотела выйти за него. Но Марко не заинтересовался. Он даже говорил мне, что ее подталкивал отец, надеясь, что Марко снова его наймет.
— Марко говорил вам, что она обвинила его в воровстве?
Джозефина сказала:
— Бедная сумасшедшая. Все эти разговоры о том, что он украл ее сердце! Она не в себе. Поэтому ее и заперли. Все это происходило в ее воображении.
— Понятно, — сказал Белл.
— Марко не питал к ней никаких чувств. Никогда. Никогда. Могу ручаться, мистер Белл.
Исаак Белл быстро соображал. Он не верил ей, но, чтобы он мог защитить ее жизнь, Джозефина должна была ему доверять.
