Жан-Франсуа Паро - Загадка улицы Блан-Манто
Однако когда эта гора плоти устремляла на вас взор своих бегающих глазок, холодных, словно глаза насторожившейся рептилии, становилось ясно, что карикатурное создание на многое способно. Попугай, обидевшись на невнимание публики, издал пронзительный крик и громко захлопал крыльями.
— Коко, успокойся, или я вызову полицию, — со смехом произнесла Полетта.
В этот раз Николя не заготовил никакого плана действий, он даже не пытался вообразить свою встречу с Полеттой. Реплика толстухи открыла перед ним неожиданную лазейку, и он немедленно решил ей воспользоваться. Ход рискованный, но другой возможности не предвидится.
— Сударыня, вы вызывали полицию, и вот она здесь, у ваших ног! — с обворожительной улыбкой воскликнул он.
Ответ сводни превзошел все ожидания Николя.
— Ах, черт! Камюзо слишком торопится за своим ежемесячным подарочком. Уж больно он стал шустрый. Вас он послал, понятное дело, чтобы я его простила, ведь на обмене я только выиграю. Обычно он присылает своего любимчика Моваля, а тот как посмотрит, так я сразу холодею. А ведь я не из пугливых! Мне приходится сильно сдерживаться, чтобы не разругаться с этим мерзким типом окончательно. Когда он является, тут же начинает хозяйничать: пристает к девочкам, пьет мое вино и мешает работать. Только такая послушная девушка, как я, может так сильно любить полицию, что продолжает терпеть этого стервятника!
Сощурившись, она взглянула на него с таким неприкрытым кокетством, что он тотчас вспомнил Эмилию и ее красноречивый взор, устремленный на него по дороге на Монфокон.
— Я знаю, сударыня, чем мы вам обязаны. И полиция воздает вам сторицей.
— Как же, как же, только лучше бы не на словах, а на деле! Ладно, чего уж там, жить-то надо. Я оказываю услуги, слушаю, запоминаю, сообщаю, предупреждаю и выручаю. Вы меня защищаете. По мне, это честная сделка, от нее и вам хорошо, и мне. Однако становится дороговато!
— Мои начальники о вас прекрасного мнения. Вы знакомы с другими комиссарами, сударыня?
Вопрос задан в лоб, да и вся хитрость шита белыми нитками. Чтобы усыпить недоверие Полетты, он мог рассчитывать только на свой простодушный вид и способность очаровывать. Пока сводня молча его разглядывала, Николя смотрел на нее чистым и невинным взором. И она купилась на его обаяние.
— Как же не знать старых друзей, мы все старые друзья: Кадо, Терион, чертов Камюзо, мошенник Ларден. Ох, уж этот проказник Ларден!
— Он тоже ваш клиент?
— Мой? Однако, учтивый вы кавалер! Я старая списанная кобыла. Ну, конечно, ежели при случае… Нет, Ларден игрок, сами знаете, вы же из конюшни Камюзо.
— Конечно, но как он до этого докатился? Я кое о чем слышал, но не знаю подробностей, а вы так любезны…
— С удовольствием расскажу, молодых надо просвещать. Но прежде окажите мне честь и присядьте. Стоя я быстро устаю, а от этого портится цвет лица.
Николя подумал, что забота о цвете лица в ее случае явно лишняя, ибо под толстым слоем белил вряд ли кто-нибудь мог углядеть истинный колер ее физиономии. Полетта удобно устроилась в просторном кресле, полностью заполнив его своим телом, и жестом пригласила Николя занять место возле нее на оттоманке.
Подтянув к себе одноногий столик, она открыла стоявший на нем небольшой поставец из заморских пород дерева. Внутри разместилось несколько графинов с ликерами и стаканчики.
— Рассказ будет долгим. Мне придется подкрепиться, а вы, как любезный кавалер, поддержите меня. У меня есть ликер, доставленный с острова Сен-Луи. Один мой приятель, плантатор, каждый год приезжает в Париж и возобновляет мои запасы. Ладно, чего уж там, все в этой жизни не бесплатно.
Наполнив два стаканчика, она протянула один Николя.
— Сударыня, вы так добры! Я смущен.
— Знаешь, красавчик, с такими манерами ты либо пойдешь далеко, либо не придешь никуда. Но вернемся к нашим птичкам. Начнем с Лардена. Пора признать, он хотел спутать карты. Но кишка у него тонка, хоть его и прикрывали всякие там Беррье и Сартины. Они-то хотели, чтобы он вычистил дерьмо, а он давно уже влип в него по самые уши. Когда Беррье поручил ему разведать, о чем это мы договариваемся, Камюзо испугался. Но Полетта никогда не теряет головы. Ларден всегда играл по-крупному, даже здесь. Проигрывал, выигрывал, все как обычно. Больше всего он любил играть в фараон. А на фараоне банкометом у нас сидит записной мошенник, по сравнению с которым любой понтер окажется простофилей. Только, понятное дело, смеяться над ним здесь никто не будет. А банкомет всегда может подправить правила или там случай… В общем, чем успешней продвигалось расследование Лардена, тем чаще от него отворачивалась удача. Допрыгался!
— Допрыгался?
— Да, мой крупье долго подыгрывал ему. А Ларден зарвался и все чаще играл по-крупному. И однажды попытался сорвать банк. Ставка была такая, что, слово честной женщины, у меня в доме и денег-то таких никогда не было. Смертельная ставка…
— Смертельная?
— Сумма была огромная, и он не смог заплатить. Он был разорен, но платить надо, во что бы то ни стало. Я попросила Камюзо последить за ним. Ох, как он обрадовался! И мы решили обстряпать дельце по-тихому, вдвоем. Две части ему, одна мне.
— А разве он заплатит? Вы же говорите, он разорен.
— Найдет деньги и заплатит, иначе…
Николя решил не обращать внимания на последнее слово, таившее в себе угрозу.
— Но почему он так рисковал в игре? Зачем ему было нужно столько денег?
— Пейте, такое красивое, стройное растение, как вы, надо хорошо поливать.
Она долила его стакан и вновь наполнила свой собственный.
— Это старая история. Мы с Ларденом давние приятели. Когда десять лет назад умерла его первая жена, он почувствовал себя очень одиноким. Тогда он приобрел привычку захаживать в «Коронованный дельфин». Мое заведение посещают очень знатные господа. Бывают даже придворные, они приезжают в каретах без гербов и с лакеями без ливрей. Потому что нигде нет такого выбора, как у меня. Товар у меня всегда отменный, а Лардену я и вовсе оставляла самые свежие и лакомые кусочки. Ох, сколько сил уходит, чтобы угодить порядочным людям! Он обедал, играл по маленькой, а потом поднимался наверх с кем-нибудь из девочек.
— И не платил?
— Это являлось частью нашего договора. Успех часто зависит от того, сумеешь ли ты обзавестись высокопоставленными друзьями. Однажды, когда показывали представление…
— Представление?
— Да, красавчик, представление, и не смотрите на меня такими большими глазами. Видите, вот занавес, а за ним сцена, где показывают небольшие спектакли, ну, вроде… в общем, чуточку вольные. Однако, какой вы скромный!
— Я упиваюсь вашим рассказом, сударыня!
— Лучше допейте ваш стакан. Некоторые состоятельные ценители красоты любят, когда актрисы в своем природном обличье разыгрывают… ммм… двусмысленные сценки. Эти представления возбуждают даже самых пресыщенных. Ну, и все кончают… Послушайте, что вы смотрите на меня невинными глазами? Вы понимаете, о чем я говорю? О разврате, о самом грязном разврате. Короче, чтобы стало совсем понятно, эти сценки заставили кончить даже самого герцога де Жевра.[19] В общем, однажды после спектакля Ларден, пожелавший продолжить развлечения, оказался в объятиях юной киски, перед очарованием которой никто не мог устоять. Он опустошил полкорзины бутылок с моим шампанским и влюбился по уши. Я не люблю гневить ни Бога, ни дьявола, а потому отдать ему задешево такой бриллиант мне совесть не позволяла. По моему совету девица начала изводить его и водить за нос. Он окончательно зачах. Сами-то мужчины объясняться не умеют, и этот великий умник попросил меня замолвить за него словечко. Ну, мы сказали, что надо заплатить кое-какие долги, и я получила кругленькую сумму. Он женился на киске и попал в ад. Она наставила ему столько рогов, сколько в Париже колоколен. Ненасытная шлюха полюбила наряды, драгоценности, красивую жизнь, хорошую кухню и вдобавок кокетничала с каждым встречным!
— Но, — возразил Николя, — разве она не из хорошей семьи? Говорят, у нее есть состоятельный родственник.
Глаза Полетты широко раскрылись и подозрительно уставились на Николя. Она облизнула губы.
— Послушайте, красавчик, вы, похоже, знаете все не хуже меня…
Николя почувствовал, как его заливает холодный пот.
— Комиссар Камюзо говорил мне, что у нее в родственниках есть лекарь…
Услышав имя комиссара, толстуха успокоилась.
— Камюзо правильно вам сказал. Родители шлюхи Ларден умерли от оспы, когда ей было всего четырнадцать лет. Ее кузен, доктор Декарт, подсуетился, забрал себе наследство, а ее отдал в учение к модистке. А дальше случилось то, что должно было случиться. Она забеременела, и ей пришлось торговать собой направо и налево. Ко мне она попала уже после нескольких лет распутной жизни. А что я? Сердце у меня доброе, я раскрыла ей свои объятия и вывела ее в люди.
