Ксения Рождественская - Мистическая Москва. Тайна дома на набережной
– И все-таки я не понимаю… – начал Саша и остановился.
– Чего именно? – осведомилась Людмила.
– Если Иван так ненавидит отца и бабушку, зачем претендовать на наследство? Я бы никогда не потерпел подачек из рук человека, которого выносить не могу.
– Ты считаешь квартиру подачкой? – хмыкнула Люда. – Да многие за такую подачку готовы родную мать продать!
– Значит, чего-то в этой жизни я не понимаю.
– Все ты понимаешь, – нежно произнесла Людмила. – И если бы остальные понимали жизнь так же, она была бы прекрасна!
– Ты и правда так считаешь? – приподнял брови Александр.
– Не просто считаю – уверена!
– Спасибо, моя хорошая! Иногда мне кажется, что я не от мира сего, что мои мысли несут меня не в ту сторону. Но если ты говоришь, что все в порядке, тогда ладно.
– Вставай с дивана, философ, пойдем осматривать апартаменты, – хохотнула Людмила и выбралась из кресла.
Квартира оказалась трехкомнатной. Кроме жилых комнат, здесь имелось помещение, соединяющее гостиную с балконом, и Саша, как ни старался, так и не смог понять его предназначения. Помещение было пустым. Ни мебели, ни цветов вдоль стен, что позволило бы предположить, что здесь мог быть зимний сад. Зато остальные комнаты оказались битком набитыми старинной мебелью и разнообразными безделушками. И Александр подумал: если Иван все-таки доберется до всего этого, то неплохо нагреет руки. Жаль, конечно. Будь он, Саша, законодателем, непременно запретил бы подобным родственничкам наследовать добро.
Одна из комнат оказалась спальней Ангелины Семеновны. Люда долго рассматривала кровать из натурального дерева с причудливым узором, идущим по спинке, а затем любовалась комодом, принадлежащим, видимо, к тому же набору, что и кровать.
Следующая комната явно была столовой. Скорее всего, в былые времена хозяева устраивали здесь приемы, принимали гостей. Люда особенно тщательно осматривала стены на предмет обнаружения необычных рисунков, но, как ни старалась, так ничего и не нашла.
– Видимо, «наш» призрак предупредил о смерти Ангелины Семеновны только Маргариту, – наконец вынесла она свой вердикт.
– А может, привидение общалось со старушкой другим способом? – предположил Саша.
– Другим? – Людмила задумалась. – Что ж, вполне возможно. Вот только каким?
– Например, явилось ей в образе покойного мужа и призвало к себе. Сосед сверху говорил, что духи способны принимать любое обличье, покойники могут дать о себе знать самым неожиданным способом.
– М-да, – покачала головой Люда. – Попробуй тут разберись, кто к кому и зачем приходил. Что ж, нам здесь больше делать ничего. Ничего нового мы для себя не вынесли.
– Придется искать другой путь, как разобраться с Маргаритиным привидением, – вздохнул Александр.
– Найдем! – уверенно сказала Людмила. – А теперь я предлагаю сходить в театр.
– В театр? – изумился Громов. – Но у нас совсем нет времени…
– Мы идем в театр, и точка!
– Как скажешь, – пожал он плечами. – Куда поедем?
– Тут недалеко, вполне сможем дойти пешком.
– Подожди, ты хочешь пойти в театр, где работает госпожа Торова? – только сейчас догадался Саша.
– Иногда и на тебя снисходит озарение! – хмыкнула его любимая.
– А какова цель нашего похода?
– Мне очень хочется посмотреть на Маргариту.
– Ты хочешь оценить ее как актрису?
– Вот еще! Я хочу отследить призрака. Если ты помнишь, привидение преследует женщину не только дома, но и на улице. А иногда и в театре. Сегодня мы с тобой будем наблюдателями и, возможно, тоже сможем увидеть сию надоедливую сущность.
– Прекрасная идея! – воскликнул Саша.
– Я всегда полна идей, – улыбнулась Люда. – А вот с тобой что-то происходит. Кто из нас занимается поиском, я или ты?
– Просто ты немного опережаешь меня в полете мыслей, – улыбнулся Александр.
– Это потому что я умная.
– Это потому что ты лезешь не в свое дело. Вот если бы сидела у себя в отделе, а я посвятил себя поимке призрака, мог бы продвинуться гораздо дальше.
– Несомненно! – язвительно ответила Люда. И задумалась.
– О чем размышляешь?
– Обидеться или нет. С одной стороны, ты прав, дело твое. Но с другой… Говорить так – весьма невежливо.
– Вообще-то я пошутил. Пусть твои идеи оказываются проворнее моих, зато ты находишься рядом со мной.
– И, заметь, совершенно официально. – Она подняла вверх указательный палец. – Кстати, нужно будет сообщить Валентину Петровичу, что я еще не закончила разбираться со смертью Ангелины Семеновны. Пусть он пока на меня не рассчитывает.
– Я думаю, обычно он так и делает.
– Хам! – воскликнула Люда. – Но я все равно тебя люблю.
Глава 14
– Хороша! – шепнул Саша подруге.
Вот уже полчаса он не отрывал глаз от сцены. И хотя актриса Маргарита Торова сказала не более двадцати слов, образ, вылепленный ею, вызывал восхищение. Маленькая, испуганная, практически прозрачная… Самым ярким пятном на лице были васильковые глаза, и Саша видел, как они сверкали, даже с пятого ряда.
Если бы его спросили, о чем пьеса, Александр затруднился бы ответить. Да и, честно сказать, Громов не любил театральные спектакли, его всегда клонило в сон. Причем неважно, какая постановка разворачивалась на сцене. Однако сейчас он внимательно понаблюдал за Маргаритой и пытался определить, что та чувствует.
– Да, смотрится неплохо, – шепнула в ответ Люда. – Но с настроением у нее полный швах.
– С чего ты взяла?
– Неужели не видишь, что актриса буквально места себе не находит? Посмотри внимательнее! По-моему, еще немного, и она просто впадет в истерику.
Только сейчас до Саши дошло, что страх Маргариты, вернее героини, которую та изображает, вовсе не задумка режиссера. Женщина действительно находилась в состоянии панического ужаса. Ее взгляд то и дело перебегал к боковому входу, останавливался там, затем следовал судорожный вздох, который Александр угадывал, и Марго торопливо отводила глаза.
Он попытался разглядеть, что так пугало Торову, но, кроме неясных теней и тусклой лампочки, ничего не рассмотрел. Поэтому сосредоточился на спектакле, желая оценить игру Маргариты. Однако за оставшиеся несколько минут так и не смог понять, о чем была пьеса.
Действо закончилось, артисты взялись за руки, подошли к краю сцены и поклонились, что вызвало целый шквал аплодисментов. Саша вежливо похлопал, по-прежнему недоумевая, что здесь происходило и в чем смысл проведенных в театре полутора часов.
– Пошли, чего расселся! – прошипела ему в ухо Люда и, взяв за руку, потащила за собой.
Громов думал, что уж теперь-то они точно поедут домой, но любимая, миновав холл, направилась дальше.
– Где гримерка Маргариты Торовой? – спросила она у женщины в форменной одежде.
– Предпоследняя по коридору, – ответила та.
– Спасибо, – кивнула Люда и поторопилась в указанную сторону.
– А мы ей не помешаем? – засомневался Саша, в который раз удивляясь, как подруга умудряется столь быстро передвигаться на высоких каблуках. Сам-то он еле-еле за ней поспевал.
– Я думаю, Марго нам обрадуется. Видимо, что-то произошло. Иначе бы женщина вела себя совершенно по-другому.
– Мне кажется, ты преувеличиваешь.
– А чем, по-твоему, вызван ее страх?
– Возможно, она просто прониклась ролью. Для трагической актрисы это вполне объяснимо.
– Для какой актрисы?
– Я имею в виду постановку с печальным концом.
– Значит, по-твоему, мы сейчас посмотрели трагедию?
– Наверное, – пожал он плечами. – Я не особо вникал в смысл.
– Шурик! Нам показывали комедию! Зал смеялся! Или ты не слышал?
– Видимо, слишком засмотрелся на Маргариту, – пробормотал Александр.
– Значит, так! – Люда остановилась посреди коридора и уперла руки в бока. – Слушай мою команду: с этого дня раз в месяц я буду выводить тебя в театры. И не спорь! Твое воспитание оставляет желать лучшего. Это ж надо, не отличить комедию от трагедии!
– Люда, я не люблю театры, – поморщился Громов. – Мне там скучно.
– А мы выберем такие, где будет весело.
Саша тяжело вздохнул. Спорить с Людмилой не имело никакого смысла, скорее, ее можно переубедить. Потом. Когда она немного остынет.
Девушка с минуту посверлила его глазами и, удовлетворенно вздохнув, направилась дальше.
В гримерке Маргарита была не одна. Возле стены сидела еще одна актриса, которая бросила на вошедших быстрый взгляд, но ничего не сказала, а продолжила снимать со своего лица грим.
Маргарита даже не посмотрела в сторону посетителей. Похоже, вовсе не заметила их. Женщина, не отрываясь, смотрела в зеркало и механически расчесывала волосы.
– Добрый вечер, – поздоровалась Люда и сделала по направлению к ней пару шагов.
Торова по-прежнему была погружена в себя.
– Добрый вечер! – повысила голос Людмила.
Только после этого Маргарита оторвалась от созерцания своего отражения и уставилась на нее.
