Тьерри Можене - Манускрипт ms 408
21
Вернувшись в отель, Маркус положил книгу на стол. Не отрывая от нее взгляда, он отошел на несколько шагов, затем надолго замер. Он обхватил голову руками, снова приблизился, внезапно остановился, будто его удерживала неведомая сила, и повернулся к окну. Снаружи на площадь Сантиссима Аннунциата с силой обрушивался грозовой дождь.
Невидящим взором он смотрел на фонтаны. Чуть подальше, за мокрой бронзовой конной статуей Фердинанда де Медичи он различил силуэты людей, укрывшихся под крытыми галереями Госпиталя Невинных. Он вытер запотевшее стекло и посмотрел на прохожих, пережидающих ливень. Бывший агент поймал себя на мысли, что хотел бы походить на этих людей, которые просто ждали, когда кончится дождь. В это мгновение Маркус снова посмотрел на книгу, лежавшую у него на столе, и понял, что он одинок — перед самим собой и перед выбором, который готовился сделать. Снаружи ливень обрушивался на стекла со все нарастающей силой и, казалось, стекал по его собственному телу.
Укрывшись в такси, Томас Харви смотрел на потоки воды, которые заливали Флоренцию. «При таком дожде нам понадобится больше времени, чтобы добраться до центра», — подумал он с нарастающим беспокойством. Видимость все больше и больше снижалась, машины двигались еле-еле. Тем не менее, когда впереди идущий автомобиль занесло, столкновения избежать не удалось — таким скользким было шоссе. Подавив ругательство, шофер собрался выйти, чтобы оценить степень повреждений. Томас ждать не мог. Поэтому он заплатил по счетчику и, спрятав под пальто лист бумаги, на котором было нацарапано название отеля, бросился бежать. Вскоре он начал задыхаться. Лицо его было мокрым от дождя и пота. Внезапно он заметил еще одно такси, поднял руку, бросился к нему, но дверца лишь скользнула под пальцами — машина не остановилась. Появилось еще одно, но Томасу хватило времени только на то, чтобы увернуться. Он промок до нитки, когда на глаза уму попался указатель: улица Церретани. Профессор снова сверился с картой и бегом направился в направлении собора Санта-Мария-дель-Фьоре.
Маркус вспомнил, как загадки бытия впервые встали перед ним. Он сказал себе, что мог бы навсегда повернуться к ним спиной. Если бы он это сделал, то его не было бы здесь сегодня, перед этой книгой. Он прожил бы жизнь и умер, так никогда и не познав смысла всего сущего. Единственным утешением послужило бы то, что ему удалось бы прожить жизнь спокойно. Тогда он смог бы больше не спрашивать себя, является ли наша Вселенная делом случая или все-таки существует созидательное начало. Он смог бы соприкасаться с тайнами, никогда не пытаясь их разгадать. Однако все сложилось иначе. И было уже слишком поздно что-то менять.
Томас бегом пересек Соборную площадь. Он задел молодого человека, удержал его за рукав и, громко выкрикивая слова, спросил под продолжительный раскат грома:
— Площадь Сантиссима Аннунциата?
И тут же ринулся в указанном направлении.
Маркус чувствовал, как утекает время, будто песок сквозь пальцы, ощущал, что жизнь его, повергнутая в прах, исчезала навсегда. Он в последний раз вспомнил о мелочах, которые составили течение его жизни. Учеба в школе, на юге Гарлема; запахи, наполнявшие дом в одной деревушке на севере штата Нью-Йорк, куда он отправлялся каждый год на летние каникулы; вопросы, которые он задавал своей матери, когда становилось темно и он поднимал голову к звездам. Однако, почти позволив себе соскользнуть в сумрачный колодец прошлого, Маркус внезапно уцепился за настоящее. Он подошел к столу. Рука легла на книгу.
Томас схватился за дверцу такси, которое только что остановилось перед ним.
— Отель Лоджиато дей Сервити, — прокричал он, еще не успев усесться.
Когда машина тронулась, он напрасно пытался отдышаться. Сердце в его груди билось так, словно вот-вот разорвется. Через стекло он видел проносящиеся мимо дома и дворцы, но не обращал на них никакого внимания. Усилившийся дождь парализовал движение. Такси остановилось на несколько минут, которые показались ему вечностью.
Близился вечер. Сумерки наполнили комнату. «Узнать, узнать, наконец, — повторял себе Маркус, удерживая первую страницу большим и указательным пальцами. — Я выдержу это чтение. Буду достаточно сильным. Узнаю истину и смогу это вынести». Света было как раз достаточно для чтения. Он опустил глаза и прочел первые слова. Чуть заметная улыбка появилась в уголках его губ. И уже не существовало ничего, кроме того, что он открывал для себя в данный момент. Не было больше ни дождя, ни грозы, ни мужчин и женщин, пережидающих ливень под многовековыми портиками, ни фонтанов, ни бронзовых статуй, ни холодного одиночества в гостиничном номере. Остались лишь буквы, фразы и медленно складывающийся смысл. Тишину нарушали лишь его дыхание и шелест бумаги.
Проехав несколько сотен метров, такси вновь пришлось остановиться, попав в плен потока машин. Томас, уже почти потеряв терпение, вложил шоферу в руку несколько банкнот, даже не удосужившись их пересчитать, и выскочил из автомобиля. Вскоре он наконец добежал до площади Сантиссима Аннунциата. Быстро огляделся и через несколько мгновений вошел в холл отеля Лоджиато дей Сервити.
— Маркус Коллерон… — просто сказал он администратору, пытаясь отдышаться.
— Да, что я могу для вас сделать?
— У вас ведь остановился человек с таким именем, не так ли?
— Именно так, он вернулся в номер около часа назад.
— Какой у него номер комнаты?
— Комната номер восемь.
Маркус продолжал читать. Он не слышал стука в дверь. «Вот, наконец, ответы на все мои вопросы», — думал он, улыбаясь. В это мгновение все, что он пережил до сего момента, показалось ему принадлежащим другой жизни, очень далекой, почти нереальной. Знание, будущее, реальность, счастье были теперь лишь словами, потерявшими смысл, который он привык в них вкладывать до сегодняшнего дня. Маркус уже погрузился в самые глубины своей души. Он не слышал голоса, который просил его открыть. Впрочем, разве это его имя беспрестанно повторяли за дверью? Неужели у него еще есть имя, личность, неужто он еще является частью этого мира?
— Да, я абсолютно уверен, что господин Коллерон находится в своем номере. Сами посмотрите: его ключа нет на доске.
— Однако никто не отвечает! Быстрее дайте мне запасной, мы непременно должны войти! У меня есть веские причины полагать, что он подвергается большой опасности!
Администратор вставил ключ в замочную скважину восьмого номера, медленно толкнул дверь, оставил ее приоткрытой и снова спросил:
— Господин Коллерон… мы можем войти?
Не получив ответа, он решился проникнуть в комнату. Томас Харви последовал за ним. Они тут же заметили сидящего за столом мужчину.
— Видите, — заговорил служащий отеля, — он жив. Вы напрасно волновались.
Сидящий перед ними Маркус был абсолютно спокоен. Его члены, как и взгляд, сохраняли абсолютную неподвижность.
— Господин Коллерон… с вами все в порядке? — вновь окликнул его администратор, приближаясь к столу.
— Мы пришли слишком поздно, — ответил ему Томас. — Все кончено.
— Но как?.. Посмотрите, он дышит… он не мертв…
— Однако он больше и не жив, — перебил его Томас и покинул номер, не забыв забрать со стола книгу.
22
Томас Харви вышел из своего кабинета и отправился на студию NWA Channel, когда увидел перед собой силуэт главы Кружка Прометея.
— Господин Харви, рад снова вас видеть. Разрешите задать вам вопрос?..
— Извините, но у меня нет времени, меня ждут…
— И тем не менее. Мы знаем, что вы поехали прямиком в гостиницу Лоджиато дей Сервити, где забрали книгу, которую перед этим прочел Маркус Коллерон, и пергамент с ключом к шифру. Затем мы потеряли ваш след примерно на двадцать минут.
— Вы ошибаетесь. Пергамента в номере не было.
— Итак, вы признаете, что обнаружили там перевод ms 408?
— В самом деле, я держал эту книгу в руках.
— Что вы с ней сделали?
— Не думаю, что должен вам отвечать.
— Вы спрятали ее во Флоренции?
— Это касается только меня.
— Мы уверены, что ее не было ни в вашем чемодане, ни при вас во время возвращения в Нью-Йорк. Равно как ее нет и в вашей квартире. Вы ее уничтожили?
— Вероятно…
— Вы знаете, что мы в конце концов узнаем правду. Вы будете под постоянным наблюдением. Ни один ваш шаг не ускользнет от нас! Так зачем упрямиться?
— Вы сами говорили: трудно противостоять одному-единственному человеку — он быстр, непредсказуем, неуловим. Я сделаю то, что должен, и вы не сможете мне помешать!
— Мы понимаем ваше желание прочесть эту книгу. Но вы знаете, что мы не откажемся от своей миссии. Мы так близки к цели! Мы должны спрятать это произведение, чтобы защитить человечество…
