Сюзанна Грегори - Нечестивый союз
— Напрасно ты так на меня напустился, — пожал плечами Стэнмор, испуганный внезапной вспышкой Бартоломью. — Я всего лишь рассказал тебе, какие пересуды ходят по городу. Ты сам пожелал об этом узнать. Кстати, с чего это ты вдруг заинтересовался колдовством и черной магией?
— Я ничуть не интересуюсь подобными мерзостями, — отрезал Бартоломью, все еще находившийся во власти раздражения. — Просто старый брат Олбан поделился со мной своими домыслами. Он уверен, что смерть всех гулящих женщин связана с черной магией.
— По-моему, предположение вполне вероятное, — после недолгого раздумья изрек Стэнмор. — Я попрошу своих людей прислушаться к тому, что болтают в городе. И если они разузнают что-то любопытное, я сообщу тебе.
Бартоломью поднялся, собираясь уходить, и Стэнмор двинулся к дверям вслед за ним.
— Прошу тебя, Мэтт, будь осмотрителен, — напутствовал он. — Если верить молве, колдуны и ведьмы способны на самые отвратительные злодейства. Говорят, в Лондоне некий изверг похищал младенцев из колыбели.
— Ну, подобная участь мне вряд ли угрожает, — рассмеялся Бартоломью. — Я давно уже вышел из младенческого возраста.
— Твоя сестра так не думает, — со смехом ответил Стэнмор. — Кстати, Мэтт, ты должен навестить ее в самом ближайшем времени. Она скучает и горит желанием увидать своего обожаемого братца.
По пути в Майкл-хауз мысли Бартоломью упорно вращались вокруг смерти Фрэнсис. Возможно, с ней разделался не кто иной, как отец ее будущего ребенка. Но если это так, значит, он убил и других женщин? Может статься, они тоже понесли от него. Нет, вряд ли, покачал головой Бартоломью. Ведь все они были проститутками, а женщины подобного ремесла знакомы с разными ухищрениями, помогающими избежать беременности. Хотя сестре Хилды, судя по всему, эти ухищрения не помогли. И что означают предсмертные слова Фрэнсис — «это был не он»? Кого она ожидала в саду? Может быть, ее смерть тоже связана с черной магией, волна которой захлестнула всю страну? И почему все жители города уверены, будто шериф намеренно бездействует и желает, чтобы убийца не был пойман? Бартоломью задумчиво потер подбородок. Или шериф тоже связан с черной магией? Неужели, зная убийцу, он способствует тому, чтобы тот ускользнул от правосудия? Бартоломью растерянно провел рукой по волосам. Искать неведомого преступника будет ничуть не легче, чем искать иголку в стоге сена. Сотни людей приехали в Кембридж на время ярмарки, и любой их них мог совершить убийство. Чем больше Бартоломью размышлял о предстоящем расследовании, тем сильнее крепла его уверенность в том, что, дав обещание де Бел ему, он взвалил на себя непосильную задачу.
На лекции Бартоломью не давал студентам спуску: они должны были без запинки отвечать по книге Диоскорида, в каких случаях и какими дозами следует применять опиаты. После обеда он устроил учебный диспут между Греем и Балбеком, дабы проверить, насколько глубоко они изучили труды Гиппократа и Галена. Закончив с университетскими занятиями, Бартоломью навестил троих больных, страдающих от летней лихорадки. Жара и духота нынешнего лета способствовали тому, что недуг этот поражал многих людей. Когда врач вышел из дома последнего пациента, солнце уже садилось и на улицах сгущалась темнота.
Бартоломью торопливо зашагал в сторону Майкл-хауза. По настоянию Элкота ворота колледжа запирались сразу после наступления сумерек. Бартоломью, по особому распоряжению мастера, имел право выходить из колледжа после установленного часа, если того требовал долг медика. Но все прочие магистры относились к подобной вольности неодобрительно, полагая, что она служит дурным примером для студентов. К тому же Бартоломью нередко злоупотреблял своей привилегией, хотя и сознавал, что его коллеги могут в любое время обратиться к Кенингэму с просьбой о ее отмене. Именно по этой причине доктор предпочитал пользоваться задними воротами. Обычно Кинрик, зная, что он вернется поздно, оставлял дверь незапертой.
Как и предполагал Бартоломью, главные ворота уже закрыли. Как назло, охранял их Уолтер, самый зловредный из привратников. Все знали, что он сообщает Элкоту имена опоздавших студентов и магистров, получая по полпенни за каждого. Решив, что с ним лучше не связываться, Бартоломью повернул прочь и по улице Святого Михаила направился к задним воротам, надеясь на предусмотрительность Кинрика.
Приблизившись к воротам, он заметил возле них какое-то движение и инстинктивно отступил в полумрак. Изо всех сил напрягая глаза, доктор вглядывался в темноту, пытаясь различить, не скрывается ли кто-нибудь меж деревьями, ветки которых раскачивал легкий ночной ветерок.
Внезапно чья-то тень беззвучно скользнула от одного дерева к другому, и до слуха Бартоломью донесся приглушенный кашель. Он отступил еще на несколько шагов и мысленно выругался. Неплохо бы проктору установить караул у этих ворот, пронеслось у него в голове. Не двигаясь с места, Бартоломью соображал, как ему лучше поступить. Можно вернуться, пройти по Хай-стрит и оказаться во дворе монастыря августинцев, который соседствует с Майкл-хаузом. Кинрик показал ему то место в ограде, где камень раскрошился, образуя удобные выступы; в случае, если другого способа вернуться в Майкл-хауз не оставалось, загулявшим студентам приходилось перелезать через стену.
Мысленно сетуя на то, что он, почтенный доктор и магистр университета, вынужден красться в ночи, словно беспутный школяр, Бартоломью торопливо прошел по темной улице, обогнул монастырь августинцев и двинулся вдоль ограды. Отыскав заветное место, он вскарабкался на стену, очень надеясь, что никто из студентов не застанет его в положении, столь мало приличествующем наставнику юношества.
Бартоломью опасливо прошелся по стене, высматривая, где бы спрыгнуть с наименьшим риском. Наконец он увидал внизу несколько стогов сена и решился на прыжок. Не привыкший к подобным упражнениям, приземлился доктор не слишком изящно, однако сено смягчило падение. Мысленно выругавшись, Бартоломью без большого успеха попытался отчистить свою одежду от прилипших травинок, а затем осторожной поступью направился к кухонным дверям.
Когда он подошел к пекарне, ему показалось, будто в темном окне мелькнул чей-то силуэт. Уже во второй раз за ночь Бартоломью замер, напряженно вглядываясь во мрак.
Вне всякого сомнения, в кухне кто-то был. Поначалу Бартоломью решил, что это Кинрик, ибо силуэт двигался совершенно бесшумно. Но, присмотревшись получше, он понял, что незнакомец значительно крупнее невысокого валлийца. Сжимая в руке свечу, неизвестный двинулся в сторону фруктового сада, к тому месту, где была убита Фрэнсис де Белем. Бартоломью не сводил глаз с широкоплечей фигуры, силясь понять, кому она принадлежит. Когда незнакомец растворился в темноте, Бартоломью прокрался к прачечной — длинному деревянному строению, на втором этаже которого спали слуги. Размышляя о том, что этому человеку понадобилось в колледже, Бартоломью ощущал, как болезненно сжимаются его внутренности. Вдруг это убийца — выродок, отнявший жизнь у нескольких жертв? Возможно, он обронил здесь какую-нибудь вещь, которая может послужить уликой, и под покровом ночи явился, чтобы ее найти.
Тут чья-то рука зажала рот Бартоломью, лишив его возможности позвать на помощь. Он бешено извивался, пытаясь вырваться из железной хватки, однако же, ощутив на своей шее холодное лезвие ножа, счел за благо прекратить сопротивление.
— Тише! — раздался над его ухом голос Кинрика.
Бартоломью едва не подпрыгнул от неожиданности.
— Простите мою бесцеремонность, юноша, — прошептал валлиец, по-прежнему сжимая рукоять кинжала. — Понимаю, что душа у вас ушла в пятки. Но мне надо было во что бы то ни стало остановить вас, не поднимая при этом шума.
Кинрик сунул кинжал за пояс и, выглянув из-за угла, устремил взор на далекий огонек свечи, которую сжимал в руке незнакомец.
У Бартоломью так отчаянно тряслись поджилки, что он был вынужден опуститься на траву.
— Идем! — едва слышно скомандовал Кинрик и сделал Бартоломью знак следовать за собой.
Судя по огоньку свечи, незнакомец уже пересек сад и теперь двигался по дорожке к задним воротам. Кинрик махнул рукой в сторону ограды, приказывая Бартоломью оставаться там. Сам он, безмолвный, как привидение, пробрался сквозь заросли камыша, окружавшие небольшой пруд.
Бартоломью видел, как темный силуэт замер у калитки. Скорее всего, злоумышленник возился с замком. Бартоломью вспомнил о Фрэнсис де Белем и других девушках, которых этот изверг лишил жизни. Нет, он не позволит преступнику уйти, решил Бартоломью и со всех ног бросился по дорожке. Увидев его, неизвестный принялся отчаянно сотрясать ворота. Они распахнулись как раз в тот момент, когда Бартоломью набросился на противника. Испустив пронзительный крик, незнакомец выхватил нож. Точным ударом Бартоломью сумел выбить оружие из руки неприятеля и попытался скинуть капюшон, закрывавший его лицо.
