Эдвард Марстон - Ученик дьявола
— Недурственно, — медленно произнес Николас, — но спалось бы куда слаще, если бы кое-кто не запер нас. Зачем вам это понадобилось?
— Я полагал, так будет лучше, сэр.
— Лучше?! — прорычал Илайес. — Вы боялись, что мы примемся бродить по дому в поисках выпивки и женщин? Черт подери! Мы же взрослые люди, к чему нас запирать, словно диких зверей?
— Мне жаль, что вас это расстроило, — холодно произнес Тейлард.
— Расстроило?! — Оуэн был в ярости. — Это еще мягко сказано!
— Совершенно согласен, — кивнул Николас, впиваясь в Тейларда взглядом. — Вам следует объясниться. Не думаю, что вы совершили этот возмутительный поступок по приказанию сэра Майкла.
— Это действительно так, — спокойно признал Тейлард. — Сэр Майкл тут ни при чем.
— Так, значит, вы все решили сами?
— Не совсем. Но я с готовностью согласился, как только услышал предложение.
— От кого же?
— От мистера Страттона.
Николас тут же вспомнил вчерашний короткий разговор этих двоих у дверей, когда отец Дэйви уезжал. Он также понял смысл просьбы Страттона: чтобы сын в очередной раз не сбежал, Джером просил посадить Дэйви под замок.
— Но почему вы не дали ключ нам? — удивился Николас.
— Я боялся, что вы крепко заснете и не заметите, как кто-нибудь украдет ключ. — Управляющий кинул взгляд на Дэйви, который слегка покраснел. — Я приношу свои извинения и безропотно принимаю ваши укоры.
— Все равно я не понимаю, почему нас не предупредили, — пробурчал Оуэн.
— Да, я согласен, это мое упущение.
— Скажите, а сэр Майкл знает об этой истории — о том, что его управляющий выполняет приказы постороннего человека? Я думаю, владелец Холли-лодж вряд ли позволил бы сэру Майклу вмешиваться в управление своим поместьем. — Николас с удовлетворением увидел, что Тейлард наконец почувствовал себя не в своей тарелке. — Вы собираетесь доложить о произошедшем сэру Майклу?
— Сэра Майкла не следует беспокоить по таким мелочам, сэр. Единственное, что в моих силах, — заверил Тейлард, — пообещать вам, что ничего подобного больше не случится. Когда вы вернетесь на следующей неделе со всей труппой, вы сможете беспрепятственно ходить по всем владениям сэра Майкла. Уверяю вас, никто не станет ограничивать вашу свободу.
Теперь Николас понял, что Джером Страттон, велев запереть их на ночь, выдал себя с головой. Бойкий и складный рассказ купца о том, как и почему пропал мальчик, был откровенной ложью. Пони не понес. Дэйви Страттон действительно пытался сбежать, и его отец знал об этом.
В это время Оуэн Илайес обрушил на управляющего целый поток брани и попреков, однако Тейлард остался невозмутим. Дождавшись, когда валлиец замолчал, он с достоинством открыл дверь.
— Я-то думал, должность управляющего поважнее, чем открывать двери гостям, — заметил Николас.
— Или запирать их на ночь, — поддакнул Илайес.
— Просто так получилось, что, когда вам настало время уходить, я очутился здесь, — деревенея, отозвался Тейлард.
— Тогда будьте любезны, позовите своего хозяина. — Николас говорил таким тоном, словно обращался к нерасторопному слуге. — Прежде чем отправиться в обратный путь, мы хотим поблагодарить его за гостеприимство.
— К сожалению, это невозможно, — последовал неожиданный ответ.
— Он что, снова стреляет из пушки по дичи? — усмехнулся Илайес.
— Нет, сэр, у него гость. Только что по крайне важному делу прибыл викарий. Их с сэром Майклом нельзя беспокоить.
Николас уже твердо решил, что не даст высокомерному Тейларду выставить их из дома.
— В таком случае, — продолжил он, — мы бы хотели поговорить с леди Элеонорой. Или вы сможете выдумать отговорку, объясняющую, почему супруга сэра Майкла также не может попрощаться с гостями?
— Думаю, я могу проверить, не занята ли леди Элеонора, — замялся управляющий.
— Думаю, это надо сделать непременно. Сэр Майкл и его супруга будут крайне недовольны, узнав, что гости уехали не попрощавшись, — язвительно улыбнулся Николас.
В эту минуту раздались шаги, и в аванзал вышли двое мужчин. Они были так заняты разговором, что поначалу не заметили стоявших у дверей. Нынешний наряд сэра Майкла гораздо больше соответствовал его положению владельца усадьбы. Он ступал, положив руку на плечо Энтони Димента, и был явно в дурном расположении духа: но стоило ему увидеть актеров, как лицо его просветлело.
— Ах, — воскликнул он, — я так рад, что застал вас перед отъездом! Кстати, познакомьтесь, это мой капеллан. — Илайес и Николас склонили голову в приветствии. — Я как раз рассказывал Энтони о том, какие вы чудесные товарищи и как нам с женой не терпится поскорее принять у себя «Уэстфилдских комедиантов»… Увы, кое-кто не разделяет наших восторгов. Энтони не только мой капеллан, он еще и викарий церкви Святого Христофора… — Димент что-то зашептал сэру Майклу на ухо, и тот замолчал. — Ну конечно же, Энтони, конечно, ступайте, если у вас крещение. С вашей стороны было очень любезно отложить его и приехать сюда.
Распрощавшись с гостями, викарий с виноватым видом поспешно скрылся, а сэр Майкл, нахмурив брови, повернулся к Николасу и Илайесу.
— Вот ведь незадача, — заговорил он. — Не то чтобы беда непоправимая, но и со счетов ее сбрасывать нельзя. Энтони узнал о ней первой. Кое-кто противится вашему приезду. — Владелец Сильвемера покачал головой. — У нас здесь есть община пуритан — небольшая, но очень деятельная. Один человек из этой общины, по имени Реджинальд Орр, вот уже много лет для меня как больная мозоль. Поразительный надоеда.
— Нам в Лондоне каждый день приходится сталкиваться с неодобрением пуритан, — понимающе произнес Николас.
— О, тогда мне не придется объяснять, как они относятся к актерам.
— Они называют нас исчадиями ада — и это самое мягкое из их оскорблений.
— Реджинальд Орр не станет ограничиваться оскорблениями, — мрачно произнес сэр Майкл. — И дело не только в «Уэстфилдских комедиантах» — у нас с ним давние нелады. В этих землях я вершу суд. Несколько раз мне приходилось штрафовать его за возмущение спокойствия, а два раза я даже посадил его в колодки. Вот он и точит на меня зуб.
— Этот узколобый дурачок нас не напугает! — запальчиво воскликнул валлиец. — Мы к таким сумасшедшим уже привыкли.
— Не думаю, что вам доводилось иметь дело с безумцами столь упорными и целеустремленными. — Сэр Майкл резко втянул воздух сквозь зубы. — Энтони Димент рассказал мне, что этот негодяй сегодня утром вломился в церковь и угрожал вам.
— Как же он может воспрепятствовать нашему пребыванию в вашем доме? — удивился Николас. — Ведь это ваше частное дело.
— Такой человек, как Орр, может.
— Он что, попытается сорвать наше выступление?
— Хуже. — молвил сэр Майкл. — Он сказал, что не даст вам даже добраться до Сильвемера.
Полностью оправившись от диковинной болезни, Лоуренс Фаэторн явился к Эдмунду Худу в самом лучшем расположении духа, однако застал приятеля весьма озабоченным и встревоженным.
— Что, адвокатишка здесь? — догадался Фаэторн.
— О да. Явился с первыми лучами солнца. Как обычно, преисполнен вдохновения, которое меня вот-вот в гроб вгонит.
— И как успехи?
— Вообще никак. Он снова принялся за правку, которую мы внесли вчера.
— Пламя и сера! — воскликнул Лоуренс. — Где этот мерзавец? Я жажду с ним поговорить.
Он поднялся за Худом по лестнице в комнату. Эгидиус Пай сидел за столом у окна с пером в руках и, самодовольно усмехаясь, что-то с азартом вычеркивал и вписывал. При виде ворвавшегося в комнату Фаэторна он издал булькающий звук.
— Доброе утро, сэр, — холодно улыбнувшись, поздоровался актер.
— Доброе утро, мистер Фаэторн! — воскликнул Пай. — Какая неожиданная радость, сэр! Сами видите, работаем вместе. Кстати, — он кивнул на лежавший перед ним лист, — я только что внес серьезную правку в пролог.
— Опять? — простонал Худ.
— Вы еще сидите на прологе? — в ужасе спросил Фаэторн.
— Радуйся, что вообще добрались до него, — проворчал Худ. — Мистер Пай целый час спорил о названии.
— Не спорил, — поправил адвокат, — а просто пытался сделать лучше.
Фаэторн скрипнул зубами. Они обходились с новоявленным автором слишком мягко. Настала пора познакомить его с жестокими реалиями театральной жизни. Лоуренс схватил листки пергамента, сложил их в стопку и сунул адвокату в руки:
— Забирайте вашу пьесу, сэр.
— Но почему?! — охнул потрясенный Пай.
— Потому что в Эссексе мы ее ставить не будем.
— Но как же так?
— А что вы еще предлагаете, если автор не в состоянии определиться даже с названием? Можете селить свою ведьму куда угодно: хоть в Колчестер, хоть в Рочестер, в Винчестер, в Йорк — мне плевать! В Эссекс мы с пьесой не едем. У меня нет другого выхода.
