Татьяна Романова - Сизые зрачки зла
Мечты о мести стали для Печерского последней отдушиной. Настоящее казалось таким же безрадостным, как свинцовые, слезящиеся мерзкой моросью тучи над Невой. Даже нормальной зимы – с плотным, накатанным, скрипящим снегом – Вано не досталось: морозы ушли сразу после его приезда в столицу. Теперь, угрожая его единственным сапогам, под ногами чавкала грязь, а тонкая шинелишка никак не спасала от колючих порывов ледяного ветра. Столица, как и десять лет назад, не принимала его. Как же ему хотелось вскарабкаться повыше, хоть ногтем зацепиться за прежнюю жизнь, но связей не наросло, деньги растаяли, и даже из Демутова трактира приходилось съезжать. Вано нашел себе скромную квартирку – крохотный мезонин у старушки-вдовы, но ехать туда не хотелось до тошноты: с набережной Мойки – на Охту, уж очень это все напоминало прежний крах.
Печерский собрал вещи, но так не смог заставить себя сразу уехать в свое новое жилище. Чем сидеть там одному, да к тому же впроголодь, лучше уж в последний раз погулять по Невскому. Вано разглядывал витрины модных лавок, и зависть в очередной раз мутила душу. Почему кому-то – все, а ему – ничего?
За золотыми виньетками витринного стекла мелькнули изящные коробочки и искусно сделанные муляжи пирожных, и сразу же напомнил о себе голод. Вано стоял у порога кондитерской. Может, согреться горячим чаем? Да и булка пришлась бы кстати. Печерский толкнул дверь и вошел в маленький зал с длинной витриной и парой столиков. В кондитерской стояли всего три покупательницы, да к тому же они, похоже, пришли все вместе и теперь делали общие покупки.
Дамы не обратили на Вано никакого внимания, зато он их отлично разглядел и сразу понял, что все они совсем молоды, да к тому же – явно сестры, скорее всего погодки. Все три оказались красивыми брюнетками, а их одинаковые, крытые темно-синим бархатом собольи шубки подсказали Печерскому, что барышни – из богатеньких. Приказчик набирал для них конфеты и раскладывал по нарядным бонбоньеркам, не забывая предлагать новые сладости:
– То все дамские были, а не желаете еще и мужских взять? Вот, извольте глянуть, ромовые бутылочки.
– Действительно, Велл, может, и для Виктора Павловича купим? – спросила одна из сестер обращаясь к старшей.
– Нет, его сегодня дома не будет, – прозвучало в ответ. – Наталья Кирилловна говорила, что он должен встречаться с Каподистрией, а потом поедет в клуб. Не будем зря тратить деньги.
Сестры продолжали щебетать у витрины, но Вано их уже не слушал. Прозвучавшая фамилия не оставила его равнодушным. Вот и мелькнул его шанс, теперь уж он точно своего не упустит! Воротившись в трактир, Печерский написал письмо, и, надеясь на удачу, отправил его с посыльным по прежнему адресу. Через час он получил ответ, что его ждут к девяти часам. Десять лет назад граф Каподистрия считался воплощением всех добродетелей, а уж на понятиях о чести был просто помешан. Такие люди не меняются, значит, нужно сыграть на его благородстве. Сказано – сделано! Удача не оставила Вано – все вышло, как по писанному: граф Иоанн совсем размяк и пообещал помочь со службой.
На следующий день Печерский еще даже не соизволил подняться с постели в своем крохотном мезонине, когда принесли письмо. Граф Иоанн кратко сообщал, что переговорил с Бенкендорфом, и тот ждет Вано завтра к одиннадцати часам. Снизу был крупно выведен нужный адрес. Ну и ну! Первая половина дела выгорела на удивление удачно, стоило отпраздновать это событие, а заодно и развеяться. Подходящее для кутежа место Вано себе уже наметил. Вчера он вчера наведался в ближайший бордель, а, войдя, о не поверил своим глазам: – девиц там опекала Аза. Она постарела, оплыла, но не узнать бывшую приживалку своей матери Вано не мог. Ну, надо же! В последний раз он видел Азу десять лет назад в ярославском имении, а потом до него дошел слух, что приживалка сбежала и где-то сгинула. А вот, гляньте-ка, и вовсе она не пропала, а наоборот – живехонька. Вано вчера развернулся и сбежал, пока Аза его не заметила, застеснялся бедного своего вида, сдрейфил, но сейчас, когда все в его жизни переменилось, сам бог велел им повидаться. Кутить, так кутить! И Печерский поспешил в гости к старой знакомой.
Мадам Аза закончила обход своего заведения, она осталась довольна: все здесь было пусть не роскошно, но чистенько и вполне прилично: белье на постелях сменили сегодня утром, умывальники отмыли и в каждый из номеров занесли горячую воду. Хозяйка считала, что нет смысла шить девушкам наряды, раз они все равно постоянно раздеваются, и вышла из положения, обеспечив своих работниц муслиновыми сорочками и стегаными капотами – в сочетании с ярко-розовыми шелковыми чулками и кружевными подвязками это одеяние производило на мужчин самое нужное для дела впечатление.
Аза уселась в своем крохотном кабинете с круглым чердачным окном и только поднесла к губам чашку с чаем, прикидывая, сколько посетителей заглянет к ней сегодня, как ее отвлек стук в дверь.
– Мадам, к вам пришли, – пропищала из-за коридора одна из девушек. Дверь распахнулась, и на пороге кабинета появился мужчина.
Аза узнала его сразу, хотя от прежнего красавчика Вано Печерского не осталось и следа. Перед нею стоял крупный мужчина с жесткими бараньими кудряшками над широким оплывшим лицом, но тот так походил на абрека Косту, что ошибиться было просто невозможно. Вошедший разглядывал Азу, и недобрый блеск его глаз подсказал ей, что не следует обсуждать изменения в его внешности. Навидавшаяся в своей жизни всяких мужчин, Аза давно усвоила, что им можно говорить лишь то, что они хотят услышать, и сейчас она широко улыбнулась и воскликнула:
– Вано, дорогой мой, как я рада тебя видеть! Столько лет прошло – а ты все тот же, годы тебя не берут, не то что меня.
Ожидая ответной любезности, она кокетливо, по-девичьи покрутила головой, но визитер с ней неожиданно согласился:
– Ну, тебе же теперь все равно – ты замуж вышла, да и дети, говорят, есть.
– Двое, – буркнула оскорбленная Аза.
– Мальчики?
– Дочери, – все больше накаляясь от раздражения, ответила женщина, уже зная, какой последует комментарий. Она не ошиблась:
– Что же твой супруг не может тебе нормального ребенка сделать? Ты уже скоро рожать не сможешь, а сына до сих пор нет.
– Я с ним не сплю, он мне не ровня, – отбивалась Аза.
Вано издевательски заржал:
– Бордель содержишь, а все никак не забудешь, что была в родстве с княжеской фамилией? – подколол он и, наслаждаясь ее унижением, добавил: – Раз подлыми делами занимаешься, пора и гордость поумерить. Как там твоего муженька зовут?
– Алан Гедоев.
– Что он, разве не князь? – продолжал издеваться Вано.
– У него своя повозка и лошадь, он ходит с обозами на Кавказ, сейчас отправился в последнюю поездку по зимнику, но через месяц вернется. Могу тебя с ним познакомить.
– Отчего же, познакомь, может он мне на что-нибудь и сгодится, – согласился Вано и тут же хмыкнул: – Так ты без ласки маешься? Может, тебе помочь нужно?
Аза не раздумывая выпалила:
– Помоги, если не шутишь, ты знаешь, как я тебя всегда хотела.
– Хотела, да только спала с Костой, а не со мной!
– Я любила лишь тебя, но боялась твоей матери, потому и молчала. А с Костой я ни-ни! Тебя обманули…
Ожидая его решения, Аза застыла, но гость окинул скептическим взглядом ее лицо, грудь и, скривившись, кивнул на широкие бедра.
– У тебя всегда зад был как у крестьянки, а ноги – как у вола. А теперь ты совсем расползлась, давай мне кого-нибудь помоложе.
Господи, только не это! Неужели она упустит свой шанс? Впрочем, есть за что зацепиться: Вано всегда был брезгливым. Нежно, с интонациями юной шалуньи, Аза залепетала:
– Я – чистая, со мной ты никакой болячки не подцепишь, а девушки все после других мужиков… Зачем тебе рисковать?
Она не ошиблась, стрела попала в цель. Гость снизошел:
– Ну, коли так, раздевайся. Посмотрим, не забыла ли ты старые штучки. Еще помнишь, как Косту ублажала? Можешь врать сколько угодно, он сам мне хвастался, и советовал тебя во все дыры попробовать.
Решив не спорить, Аза принялась медленно раздеваться, стараясь привлечь его внимание к своей по-девичьи острой груди и тонким плечам. Бедра ее после родов и впрямь расползлись, а живот собрался в складки. Аза незаметно придержала на талии рубашку, мешая той соскользнуть, и шагнула к Вано.
– Давай, я тебя раздену, дорогой! – протянула она с привычной интонацией шлюхи.
Печерский молчал, не помогая, но и не мешая ей. Аза быстро стянула с него длинный сюртук и расстегнула рубашку. Она спешила, боясь, что Вано передумает и оттолкнет ее. Наконец его панталоны соскользнули на сапоги. К величайшему разочарованию Азы, ее партнер совсем не возбудился. Испугавшись, что все закончится, так и не начавшись, она опустилась на колени и накинулась вялую плоть. Руки, губы, язык – все пошло в ход, и, к своему облегчению, Аза добилась результата. Тяжело дыша, Вано дернул ее вверх за волосы, она прижалась сосками к его груди и проворковала:
