Дэвид Дикинсон - Покушение на шедевр
— А с кем он собирался их выпускать? Компаньон всегда был один и тот же?
— Вообще-то да, — подтвердил Дженкинс. — Это был один и тот же человек по фамилии Локхарт, Джейсон Локхарт. Он младший партнер Кларка, стоящего во главе фирмы, которая занимается торговлей произведениями искусства. У них жестокая конкуренция с фирмой Капальди и этими новичками, как их… Декурси и Пайпером.
Пауэрскорт записал имена. После возвращения в Лондон, подумал он, надо будет написать председателю Королевской академии. Гостиничный сад был полон, все столики заняты — посетители любовались водоворотами в мельничной запруде перед мостом.
— Ну а статья о подделках? — снова заговорил Пауэрскорт. — О ней вам что-нибудь известно?
— Кажется, он что-то такое упоминал, — отозвался Дженкинс, делая очередной щедрый глоток. Его стакан был уже почти пуст. — Но я не думал, что стоит вам об этом рассказывать. Тут то же самое, что и с журналом. У Кристофера в голове всегда было полно замыслов. Я не хотел вводить вас в заблуждение, лорд Пауэрскорт. Мало ли о чем Кристофер болтает. — Он запнулся. — Вернее, болтал.
— А как насчет замужней женщины? — спросил Пауэрскорт, повышая голос, чтобы перекричать гомон. — Вы и о ней умолчали, потому что не хотели вводить меня в заблуждение?
Дженкинс пожал плечами.
— Мне показалось, что не надо будить спящую собаку.
— Как ее имя, уважаемый? Скажите мне, как ее зовут?
Томас Дженкинс беспомощно посмотрел на Пауэрскорта.
— Вы мне не поверите, лорд Пауэрскорт. Пожалуйста, не сердитесь на меня. Но я не знаю.
Пауэрскорту захотелось грохнуть кулаком по столу, однако он сдержался.
— Что вы имеете в виду — что не знаете ее фамилии или ее имени?
Дженкинс выглядел совсем убитым.
— Фамилии, — ответил он. — Я никогда с ней не встречался.
— Но хоть как ее зовут, вы знаете?
— Розалинда, — прошептал Дженкинс.
— И где она живет?
— В Челси. — Пауэрскорту пришлось наклониться, чтобы расслышать название района. Господи помилуй, подумал он. В Челси — значит, совсем недалеко от его собственного дома. Может, ее дом стоит на другой стороне Маркем-сквер…
— Вы знаете, чем занимается ее муж? Дети у нее есть? Имеет она какое-нибудь отношение к миру искусства?
Томас Дженкинс поднялся со стула.
— Ответ на все эти вопросы один: не знаю, не знаю, не знаю. А теперь простите меня, но я должен вернуться к себе в колледж. Я сделал все что мог. Но больше ни на какие вопросы отвечать не намерен.
В вестибюле клуба «Боуфорт» на Пэлл-Мэлл было полно американцев. Эдмунд Декурси быстро прошел сквозь толпу — судя по акценту, здесь собрались уроженцы Нью-Йорка, Бостона, Чикаго и Среднего Запада. Но Декурси направлялся не в столовую и не в курительную с ее большими окнами и еще более впечатляющими сигарами трансатлантических гостей. Ему нужно было попасть вниз, в полуподвальное помещение.
«Боуфорт» раньше своих конкурентов понял, что на американцах можно делать деньги. Его владельцы имели связи со всеми фешенебельными клубами во всех крупных городах Америки. Финансисты, импортеры, газетчики, туристы — все они приходили в «Боуфорт», а потом, вернувшись в Штаты, рассказывали, что обстановка в этом клубе почти такая же, как на родине. Здесь готовили американские блюда, подавали американское виски и угощали кубинскими сигарами. И самое главное — здесь можно было побеседовать с другими американцами. В «Боуфорте» вас не заставляли вдаваться в тонкости английской иронии и есть отвратительную туземную снедь. Не надо было вести разговоры о крикете. «Боуфорт» и вправду был кусочком дома вдали от дома, ломтиком яблочного пирога в чуждом духу американцев мире Лондона. Многих из них приводила сюда жгучая тоска по родным стенам.
Была в «Боуфорте» и американская пресса — «Нью-Йорк таймс», «Вашингтон пост», «Чикаго сан таймс», «Харперс энд Куин», «Вэнити фэр», «Американ». Здесь хранились номера этих газет и журналов за весь последний год. Порой американцы приезжали в Лондон после целых месяцев пребывания в еще более чуждых мирах Франции и Италии, Египта и российского Санкт-Петербурга, и им хотелось поскорее узнать о том, что произошло дома за время их отсутствия.
Добравшись до полуподвала, Эдмунд Декурси уселся за маленький столик перед грудой самых модных американских журналов. На их страницах публиковались объявления о продаже немыслимо дорогих особняков и драгоценностей, стоивших не меньше пятидесяти тысяч долларов. Они представляли богатую Америку — ее усадьбы и яхты, ее достояние и капиталы — на зависть всему остальному миру.
Эдмунд Декурси искал фотографии двух очень богатых семей — и не только мужа или супружеской четы, а супругов вместе с детьми. Во-первых, его интересовала семья Маккракенов, глава которой до сих пор находился в Лондоне и вел переговоры с его собственной фирмой, «Декурси и Пайпер». Во-вторых — семья человека, который собирался прибыть в Лондон через две недели. Нью-йоркские разведчики Пайпера донесли ему, что в британскую столицу едет с визитом некий Льюис Блэк из Филадельфии. Хотя мистер Блэк и обитал в городе братской любви[16], он слыл самым беспощадным стальным магнатом во всей Америке. Его личное состояние — разведчики Пайпера сравнили данные, полученные из трех разных источников, — превышало сто миллионов долларов. А еще более вдохновляло то, что мистер Блэк интересовался искусством. Никто не знал, какой именно его разновидностью, но человек с такими деньгами должен был что-нибудь коллекционировать.
Декурси прочел статью о балах в высшем обществе Нью-Йорка. Потом о благотворительных обедах в Бостоне. Потом о лукулловых именинных пиршествах в Чикаго и великолепных представлениях в «Метрополитен-опера». Он просмотрел фотографии американских плутократов на их яхтах, на свадьбах их детей и на торжественных мессах, устроенных в память их почивших родителей.
Ему пришлось пролистать «Американ» за целых четыре месяца, но он наконец нашел то, что искал, — сделанную в столовой шикарного особняка фотографию, на которой были изображены мистер и миссис Уильям Маккракен из Конкорда, штат Массачусетс, и их дочери в возрасте восьми и десяти лет, а также их маленькая домашняя собачка. Декурси на цыпочках подошел к двери: он должен был убедиться, что за ним никто не подглядывает. Затем он вынул из кармана маленькие ножницы и аккуратно вырезал из журнала нужную страницу. У него был с собой красный блокнот чуть большего формата, чем «Американ», и Декурси спрятал туда фотографию — ее даже не понадобилось складывать.
Два часа спустя он уже готов был отказаться от дальнейших поисков. Время от времени в полуподвал заглядывали американцы, чтобы изучить недавнее положение дел на финансовом рынке по «Нью-Йорк таймс» или результаты футбольных матчей по «Бостон глоуб». Они жизнерадостно приветствовали его и желали ему успеха, а он все рылся в лежащей на столе груде журналов. Но затем его усилия были щедро вознаграждены. Он обнаружил большую фотографию четы Блэк и их дочерей-близняшек: семья снялась перед своим новым домом на Пятой авеню. Девочкам на вид можно было дать лет по шесть. На миссис Блэк была шляпка, состоящая в основном из экзотических перьев. Перья, подумал Эдмунд Декурси. Шляпки с необычными перьями на английских классических портретах. Кто из английских мастеров писал в свое время такие шляпки? Лоренс, Хоппнер, Ромни, Гейнсборо, Рейнолдс. Какая удача! Ножницы вновь вынырнули из кармана. И мистер Льюис Блэк со своими родными отправился вслед за мистером Уильямом Маккракеном с семьей, уже хранящимися в специальном альбоме Эдмунда Декурси.
Сидя за письменным столом, Пауэрскорт строчил как сумасшедший. Позади него почтительно ждал Джексон, лакей, побывавший со своим хозяином в Индии. Пауэрскорт решил, что лучше будет отправить Джейсону Локхарту из фирмы «Кларк» письмо, а не идти туда самому. Он опасался, что на своем рабочем месте Джейсон не будет достаточно откровенен; к тому же, по причинам, которые он не мог ясно сформулировать, Пауэрскорт пока не хотел появляться в разреженной атмосфере Олд-Бонд-стрит собственной персоной.
«Я расследую обстоятельства гибели Кристофера Монтегю, — писал он, — и Вы, вероятно, в силах помочь мне. — Он не стал упоминать ни о новых журналах, ни о фальсификаторах и подделках, ни о дамах сердца из Челси. — Если Вы сообщите моему слуге, какое время Вас устраивает, я буду рад увидеться с Вами на Маркем-сквер, 25. Жду с нетерпением».
Джексон обещал, что не вернется без ответа. Зайдя в столовую, Пауэрскорт наткнулся на озабоченную леди Люси.
— Фрэнсис, — сказала она, — погляди на эти стулья. Когда мы их покупали? Тебе не кажется, что они уже слегка расшатались? — Леди Люси сильно надавила на сиденье одного из стульев. Он чуть-чуть пошатнулся — пожалуй, это и впрямь означало, что очень грузный человек, усевшись на него, может внезапно очутиться на полу.
