Йен ПИРС - Гибель и возрождение
– Как это?
– Отмените иерархию. Пусть они учат сами себя.
– Но они ничего не знают, – возразил Аргайл. – Как они могут себя учить, если они даже не знают, с чего начать?
– Вот тут вы попали в точку. Но эта проблема легко разрешима. Просто нужно объединить знания и творчество. Подталкивайте их к самовыражению. Вы же не даете им себя проявить, нагружая огромным количеством бесполезной информации.
– Бесполезной?! – возмутился Аргайл.
Декан вздохнул:
– Боюсь, что так. И не смотрите на меня с таким ужасом – не я это придумал.
– Но ведь я не обязан следовать вашему совету? – спросил еще более встревоженный Аргайл.
– Конечно, конечно. Возможно, я немного утрировал – забавно было увидеть вашу реакцию, – но все же примите мои слова во внимание. Может, пообедаем вместе?
Просто удивительно, как сближает порой случайная беседа. До этого момента на факультете практически не замечали существования Аргайла, но стоило ему пожаловаться на отток слушателей, как его тут же признали своим.
– Спасибо, я бы с удовольствием, но мне нужно вернуться в Сан-Джованни.
– Ха, да вы смельчак. Слышали, там сейчас работает Менцис?
– Да, слышал.
– Наш Аль Капоне от реставрации. Будьте с ним осторожны. В утренней газете о нем вышла ужасно забавная статья…
– Я видел ее.
– Ну и как? Господи, как же я хохотал. Интересно, кто автор? Вы заметили, что статья анонимная?
– Да.
– На вашем месте я постарался бы не попадаться ему на глаза. И лично я не рискнул бы рассказывать журналистам о Менцисе. Вы слышали, что он учинил на ежегодной гулянке реставраторов в Торонто? Четыре года назад?
– По-моему, нет, – неуверенно ответил Аргайл.
– Буркхардт взял на себя смелость усомниться в эффективности раствора, которым Менцис пользуется для смывания старой краски. Он высказал свое мнение предельно корректно, просто в порядке обсуждения. Так дело дошло до драки – Менцис швырнул в него бокал.
– Прямо на конференции?
– Не в самом зале заседаний, нет, хотя это было бы забавно. Позже, в баре. Говорят, его выходка украсила вечер. Зрелище было великолепным; я страшно жалею, что пропустил представление. Но до чего свирепы эти реставраторы – горло перережут! На днях они снова схватились, но, увы, обошлось без драки.
– О-о?
– Буркхардт начал опять критиковать его методы, и Менцис просто вышвырнул его вон. Занятно, верно? Он сам рассказал мне об этом за ужином.
– Кто рассказал? – не понял Аргайл.
– Буркхардт.
– А кто это?
– Буркхардт? Ну что вы… Буркхардт.
Аргайл покачал головой.
– А мне говорили, вы раньше торговали картинами. Питер Буркхардт. Неужели не слышали о галерее Буркхардта?
– Ах, этот Буркхардт, – пробормотал Аргайл.
Он рассказал об этом Флавии за тарелкой супа минестроне, когда они отправились вместе пообедать.
– Кто?
Аргайл с упреком посмотрел на нее.
– Я думал, ты держишь руку на пульсе. Питер Буркхардт. Крупнейший специалист по иконам. Законодатель цен в этом секторе. Какую цену он назовет, столько икона и будет стоить на рынке.
– Ты с ним знаком?
– Только заочно. И слава Богу. Он зол, как овчарка. Француз.
– И где он живет?
– В Париже. Держит галерею на Фобур-Сен-Оноре уже несколько десятилетий.
– А сейчас он находится в Риме?
– Видимо, да. У него была стычка с Менцисом. Однажды у них вышел спор – кажется, из-за жидкости для смывания краски, – и они до сих пор не могут помириться.
Флавия съела несколько ложек супа, обдумывая услышанное.
– Значит, у нас есть специалист по иконам, который день назад точно был в Риме. Орден принимает решение не продавать икону, и ее тут же похищают. Тебе это о чем-нибудь говорит?
– Пора переключить внимание с Караваджо на православные иконы. И спросить Менциса, почему он ничего не сказал о Буркхардте. Проверь багаж Буркхардта. Только учти: у него отличная репутация, которой он не станет рисковать. Я допускаю, что он мог посмотреть сквозь пальцы на сомнительное происхождение иконы; в принципе все иконы попадают в руки дельцов не совсем честным путем. Но чтобы он сам пошел на кражу…
Флавия задумчиво кивнула.
– Интересно, он знает Мэри Верней?
– Ты думаешь, он хотел купить икону и, выяснив, что она не продается, воспользовался услугами миссис Верней?
– Ну, как вариант.
– Но ты, кажется, сказала, что им не поступало предложений продать «Мадонну»?
– Да, к сожалению. И все-таки я попытаюсь разыскать этого человека. Ты дал мне наводку. Спасибо.
– Рад был помочь. Я не люблю, когда ты грустишь. А в монастыре есть прогресс?
Она усмехнулась:
– Да, благодаря настойчивым расспросам Альберто мы выяснили личность преступника. К несчастью, он в бегах.
– Молодец! – похвалил карабинера Аргайл. – И кто же это?
– Пресвятая Дева! У нас даже есть свидетель.
– Что?
Флавия пояснила. Аргайл серьезно покачал головой:
– Нет, синьора Грациани не права. Достаточно взглянуть на лицо на иконе. Разве по нему не видно, что она в принципе не способна причинить кому-нибудь зло? Нет. Наверное, кому-то очень удобно свалить всю вину на нее, – решительно заявил он.
– Ты полагаешь?
– Да. А вы выяснили, зачем отец Ксавье отправился в церковь в такую рань?
– Разве священник должен оправдывать свое пребывание в церкви? Вероятно, он хотел помолиться. Я узнала: у них тут недавно случился раскол. А может быть, это я напугала его предупреждением о налете, и он решил лично сторожить церковь.
– А Мэри Верней по-прежнему у тебя на подозрении?
– Естественно, как же иначе? Но удар по голове был нанесен с большой силой – вряд ли это она. Однако я могу ошибаться, и мы все равно будем держать ее в поле зрения. Ты сейчас куда?
– Опять на работу.
– Может, зайдешь в магазин? У меня точно не будет ни минутки свободной.
Аргайл вздохнул:
– А ты обещаешь, что придешь ужинать?
Она кивнула:
– Обещаю.
– Ну ладно, тогда я что-нибудь приготовлю. Только не жди от меня особых изысков.
Глава 8
Разглядывая картины, Мэри Верней приходила в себя после беспокойно проведенного утра. Теперь, когда полотна старых мастеров перестали волновать ее как объект кражи, она даже начала получать удовольствие от их созерцания, хотя, конечно, привычки давали о себе знать. Увидев прелестный маленький холст Фра Анжелико, она с трудом удержалась, чтобы не проверить надежность сигнализации и наличие решетки на окнах. Разумеется, сейчас это был совершенно абстрактный интерес, поскольку вот уже три – нет, даже четыре – года, как она забросила опасный бизнес. Ей нравилась спокойная жизнь без риска, и она не испытывала ни малейшего желания начинать все сначала. Мэри терпеть не могла людей – не только воров, но и футболистов, боксеров, политиков, – которые считали себя незаменимыми и неподвластными ходу времени. Нет хуже дурака, чем старый дурак, считала Мэри Верней, а дурой она никогда не была.
Но, возможно, ей еще предоставится такая возможность, и совсем скоро.
Утро выдалось очень бурным. В шесть часов Мэри вышла из гостиницы через задний вход, собираясь изучить окрестности монастыря. Она выбрала столь ранний час, справедливо полагая, что Джулия не сможет караулить ее всю ночь, а других людей у Флавии, похоже, нет. К тому же в это время улицы Рима пустынны, и ей будет легче заметить слежку.
Мэри отправилась в путь пешком: автобусы ранним утром ходили редко, а брать такси она опасалась. Чудесная прогулка; при иных обстоятельствах она получила бы от нее огромное удовольствие, но не сегодня – древний форум и Палатинский холм, резко выделявшийся на светлеющем небе, оставили ее равнодушной. Еще один замечательный день, но ей-то какое до этого дело? У нее сейчас другие задачи: нужно изучить улицу, боковые аллеи, замки на дверях и все, все, все. Пока она собиралась ограничиться лишь беглым обзором – настоящая работа начнется на следующей неделе.
Так же как и Аргайл с Флавией, Мэри неспешно поднялась вверх по улице к монастырю, запоминая расстояния между переулками и отмечая, какие из них заканчиваются тупиком, а какие – выходят на главную дорогу. Обратила внимание на мусороуборочные машины в конце улицы и поставила себе на заметку проверить, всегда ли они появляются здесь в это время. Потом дошла очередь до монастыря: высокая ограда, крепко запертая дверь. Она пошла вдоль ограды и увидела за ней длинное мрачное строение с решетками на маленьких окнах. Похоже, с грабежами в Риме познакомились не сегодня. Может, у них в шестнадцатом веке и не было прожекторов и сигнализации, однако они и тогда умели себя защитить. И надо сказать, весьма эффективно. Как бы там ни было, Мэри поняла, что с помощью своих атлетических данных она здесь ничего не добьется. Ну и ладно, тем более что это не ее стиль. Значит, первоначальный план остается в силе.
