Валерия Вербинина - Чародейка из страны бурь
Здесь горничная была совсем другая – молодая и хорошенькая хохотушка с блестящими глазами и очаровательной улыбкой. Завидев на пороге незнакомого симпатичного мужчину, она приосанилась и поправила волосы.
– Я друг Жерара, мое имя Антуан Молине. Вашей хозяйке уже известно, что произошло?
– Да, она ужасно расстроена. – Горничная произнесла эти слова таким тоном, словно сама она не слишком в них верила. – Вы ведь инспектор, да? Из Парижа?
Антуан усмехнулся.
– Я вижу, мадемуазель, от вас ничего не скроешь… Да, я инспектор, и я хотел бы видеть мадемуазель Сабле.
Когда он вошел в гостиную, то прежде всего увидел, что она заставлена клетками с птицами, в основном волнистыми попугайчиками. Возле одной из клеток стояла молодая дама в платье цвета шампанского, белокурая, розовая и очаровательная. Этакая хорошенькая куколка лет двадцати двух или около того – но Антуан заметил, что красотка окинула его оценивающим взглядом, который больше подошел бы женщине раза в полтора старше ее.
– Мадемуазель Сабле, теперь я понимаю, почему мой друг упорно не хотел меня с вами знакомить.
Положим, Жерар вообще ни словом не обмолвился о существовании Элен Сабле, но ей-то зачем это знать?
– Скажу вам больше, – в порыве вдохновения добавил Антуан, целуя ручку хозяйке, – на его месте я поступил бы точно так же!
Элен не могла удержаться от улыбки. Выражение ее подвижного личика менялось каждую секунду: морщинки на маленьком белом лбу еще пытались изобразить нечто вроде горя, но ресницы уже трепетали от чисто женского любопытства, а капризные губки изогнулись в манящей улыбке. Она была хороша, как раскрытая роза – этакая роза в шампанском; и хотя красота этого типа долго не живет и увядает годам к тридцати, здесь и сейчас ей, пожалуй, не было равных. «Если, конечно, не считать ту, с острова, – с грустью подумал Антуан. – Но она, бедняжка, совсем повредилась в рассудке».
– Уверен, – сказал он вслух, садясь в предложенное хозяйкой кресло, – Жеже наговорил обо мне кучу гадостей, только чтобы помешать нашему знакомству.
– О, что вы! – хихикнула Элен, потупившись.
– Но я на него не в обиде. – Антуан вздохнул. – Милая мадемуазель Сабле, могу я называть вас просто Элен? А вы меня – Антуан…
– Я не против, – многозначительно промолвила его собеседница.
– Я отдыхал тут на побережье, – продолжал инспектор, все больше и больше входя в свою роль, – собирался сегодня навестить Жерара, и тут, вообразите себе, такое несчастье. Его тело выбросило недалеко от того места, где я живу, и…
– О!
– Да, это было просто ужасно, – сказал Антуан. «Какого черта я строю перед ней непонятно кого? Ясное же дело, что с такой расфуфыренной птичкой Жерар в последнюю очередь стал бы делиться тем, что происходит у него на работе». – Мне очень неприятно, но я должен спросить, что вы знаете о том, куда Жерар ездил вчера. У вас такая очаровательная квартира, – добавил он, оглядываясь, – и эти попугайчики, они просто прелесть!
Антуан нагло лгал: от разноголосого щебета попугайчиков у него уже начала болеть голова, но он считал, что с Элен надо говорить на ее языке и хвалить то, что ей нравится, а о деле говорить как бы из необходимости и мимоходом.
– Да, я так люблю эту квартиру! – вздохнула Элен. – Знаете, ведь я сама ее обставила. Та мебель, которая только в этой комнате, обошлась мне в три тысячи франков.
Однако, мысленно хмыкнул Антуан. Три тысячи франков – это куда больше, чем месячная зарплата Жерара. Значит, он развлекался на средства жены. Молодец, ничего не скажешь.
– А что касается Жерара, то он был у меня вчера утром, – добавила Элен, покачивая носком домашней туфельки, отороченной лебяжьим пухом.
– И о чем вы говорили?
– О вас. Он был недоволен, что вы оказались там, ну… Когда он нашел доктора и его жену.
Очаровательно, просто очаровательно. «Черт возьми, – со злостью подумал Антуан, – да был ли он мне другом вообще, или я все это нафантазировал? Взять хотя бы Мариэтту – ведь тетка вовсе не глупая женщина, и она всегда терпеть не могла Жерара… Неужели она была права?»
– Что еще он говорил?
– Он сказал, что доктор все осложнил и что его карьера может из-за этого пострадать. Я хочу сказать, карьера Жерара.
Ну разумеется, его карьера прежде всего. Кто бы сомневался.
– А потом?
– Потом? Погодите-ка… Я напомнила про неоплаченные счета. Знаете, они так быстро накапливаются… Жерар сказал, что он все уладит и чтобы я покупала все, что мне нравится.
В переводе на человеческий язык – «я всегда вытяну у жены деньги, под различными предлогами, чтобы оплачивать твое безбедное существование». Антуан вовсе не был ханжой, но он поймал себя на том, что бывший друг нравится ему все меньше и меньше.
– Может быть, он упоминал о том, где собирается найти Фредерика Варена?
– Варена? – Элен озадаченно посмотрела на него. – Жерар вообще не собирался его искать.
– То есть?
– Он объяснил, что нет смысла суетиться, Варен все равно никуда не денется. Рано или поздно его прихлопнет какой-нибудь крестьянин, или его поймают на вокзале, или еще что-нибудь произойдет.
– Но ведь Жерар собирался в Дуарнене?
– Собирался. Он сказал, что ему надо увидеться с местным полицейским… Как его… Забыла фамилию.
– Мсье Деррьеном?
– Вот-вот!
– А зачем Жерару надо было увидеть Деррьена?
– Он хотел знать, как продвигается расследование убийства доктора и его жены.
Получается, Жерар все же не отказался от мысли узнать нечто такое, что поможет ему поймать Варена, а Элен он попросту солгал, что не будет его искать, чтобы она не тревожилась.
– Его что-то беспокоило в этом расследовании? – на всякий случай спросил Антуан.
– Вот! – подтвердила куколка, блестя глазами. – Вы сказали «беспокоило». Да он просто был сам не свой из-за убийства Ривоалей!
– Потому что могли сказать, что оно случилось отчасти по вине Жерара?
– Не знаю, – пожала плечами Элен. – Он сказал, что это просто ужасно – что мадам Ривоаль лежала там, истекая кровью, и никто не пришел к ней на помощь. Я даже расплакалась, когда его слушала, – добавила девушка серьезно.
– То есть он переживал, что мы не приехали раньше, когда, может быть, ее бы сумели спасти?
– Наверное, я не знаю…
Антуан вздохнул и потер нывший висок. Ну и что принесла ему поездка в Кемпер? Что нового он узнал? Что любовница Жерара – красавица, а жена – с точностью до наоборот; что у Кервелла отлично готовят, а у Элен – куча попугайчиков, которые трещат без перерыва. Жерар переживал из-за мадам Ривоаль, а доктор, оказывается, не был уверен, что человек, которого он видел возле дома жертвы, – Фредерик Варен.
Ну почему, почему, почему жизнь так сложна и так нелепа? Что стоило Жерару сказать одной из своих женщин: «Вчера Деррьен упомянул один факт, который заставил меня задуматься, я вспомнил еще кое-что, сейчас мне надо уточнить то-то и то-то, и, возможно, уже к вечеру я засажу беглого мерзавца за решетку, потому что примерно представляю, где он прячется».
Антуан задал Элен еще несколько вопросов, но она не смогла сообщить ему ничего достойного внимания. Прощаясь с ней, Жерар был весел, сказал, что в воскресенье обедает в семейном кругу с приятелем, но вечером, может быть, выкроит часок для нее. Она посмотрела на Антуана с недвусмысленной надеждой, что раз уж он друг Жерара, она, так и быть, готова посвятить этот часок ему.
Как уже упоминалось, Антуан вовсе не был ханжой. Он все понимал – что Элен не любила Жерара и что его смерть освободила ее от любых обязательств по отношению к нему; но было, было что-то, из-за чего ему претило воспользоваться бывшей любовницей приятеля, пусть она и сама бы этого хотела. «Все дело в том, что я слишком разборчив, – мелькнуло в голове у Антуана. – И женщина нужна мне только одна, а какая – я и сам не знаю, но уж точно не эта профурсетка. Черт знает что такое!»
Он нежно пожал руку Элен, уронил несколько многозначительных слов, что раз уж она была так дорога его другу… Он не осмеливается… он слишком уважал Жерара, но нет, не сейчас. Может быть, потом, когда боль утраты стихнет. Попрощавшись, он отступил к дверям и почти бегом проследовал к выходу.
«Наверное, она сочла меня дураком… Может быть, я действительно дурак? Она красавица, и один вечер с ней ничего бы мне не стоил…»
Он был уже на полпути от дома Элен к своей гостинице и только тогда заметил, что у него зябнут руки. Оказывается, он забыл у любовницы Жерара свои перчатки.
«Вот черт! Словно судьба нарочно возвращает меня обратно, чтобы дать мне второй шанс…»
Ухмыльнувшись, Антуан решил, что на этот раз не будет сопротивляться, и медленно зашагал обратно к дому Элен.
