Елена Михалкова - Тайна замка Вержи
– Что же?
– Мешочек с землей, пропитанной медом. Медом!
Он со значением поднял указательный палец.
– Я слышал, – ровным голосом начал Венсан, – девушки любят разные странные притирания…
– Не глупите, Бонне! Земля наверняка с могилы на кладбище Левен! Ясно вам, что это значит? Старое испытанное средство: взять земли, в которой когда-то разложился покойник, добавить туда меда диких пчел. Если хочешь извести человека, нужно только каждый день посыпать его следы этой гадостью. Месяц спустя он сойдет в могилу без всяких видимых признаков болезни или отравления. Должно быть, она замышляла отравить старшую дочь графа, а адское зелье использовать для Беатрис.
– Кто вам сказал, что она взяла землю в Левен?
– Вторая горничная, Мари. Она сразу во всем созналась, едва только ей сунули под нос доказательство.
«Значит, ты все-таки проболталась ей, глупая маленькая Птичка, – отстраненно подумал Венсан. – Расчирикалась, да? Я не оценил твой подвиг, и тебе захотелось поделиться с тем, кто оценит».
– Мари ходила с ней? – спросил он, чтобы заполнить молчание.
– Нет, девка была одна.
«Что ж, она хотя бы не выдала своего дружка».
– Не побоялась отправиться в Черный лес! – продолжал Медведь. – Интересно, чем так насолили ей дочери графа?
«Мы это очень скоро узнаем, – с той же отстраненностью мысленно ответил Венсан. – У Гуго де Вержи достаточно слуг, готовых исполнить обязанности пыточных дел мастера».
Жалость, острая, как боль от пореза ножом, внезапно охватила его, пробившись через стену безучастия. «Что же ты наделала, маленькая веселая певунья!»
– Что с вами, Бонне?
Венсан неловко дернул подбородком.
– Мне не по себе здесь, – глуховато сказал он, указывая на мертвое тело.
– Пойдемте. Нам тут больше нечего делать.
Лекарь кивнул и двинулся к выходу.
Но возле двери ему на плечо опустилась тяжелая рука. Венсан остановился и мысленно усмехнулся. Выходит, он ошибся, и весь разговор был лишь прелюдией к тому, что произойдет сейчас. Пьер приблизит к нему загорелое лицо, и голос его будет исполнен некоторого сочувствия, когда он скажет: «А теперь объясните мне, дорогой Бонне, зачем вы отравили Элен?»
Начальник охраны наклонился к нему и доверительно спросил:
– Вы ничего не забыли, мой дорогой Бонне?
Он кивнул на флакон, который Венсан по-прежнему сжимал в ладони.
– Гуго доверил мне хранить его… – начал Пьер.
Его слова были прерваны пронзительным женским криком.
Мужчины переглянулись. Определенно, кричала не Николь Огюстен.
– Что там еще… – начал Пьер, рывком отворяя дверь.
Стоявший снаружи слуга принял вопрос на свой счет и попятился от нахмурившегося начальника охраны.
– Н-н-не знаю, ваша милость…
Люди вокруг зашушукались.
– Где кричали?
– Да вроде в покоях графа… – сказал кто-то. – Пречистая Дева Мария, неужто еще кого убили?
– Что ж ты такое говоришь!
– Придержи-ка язык! Убили! Накличешь еще беду.
– Сами придержите, – огрызнулся первый. – Накликали уже, дальше некуда.
Завязалась перепалка, конец которой положил начальник охраны.
– А ну тихо!
Все споры оборвались на полуслове.
– Быстро разошлись! – громовым голосом скомандовал он. – Или у вас мало дел? Ты! – Пьер выхватил из стремительно разбегавшейся толпы служанку с живым круглым личиком. – Бегом за священником. Приведи его сюда, он знает что делать.
– Слушаюсь, ваша милость! – девушка почтительно присела, и Рю раздраженно махнул рукой:
– Живее, живее!
Спустя минуту галерея опустела. Только стражник топтался у двери.
– Месье Бонне, – шепотом позвал он, пока Пьер отдавал приказания. – Месье Бонне! Правду ли говорят, что… – он помялся, но все же договорил: – …ну, что мадемуазель Элен умерла из-за ведьмы?
Венсан пригляделся к нему. Рослый, здоровый парень с глуповатым крестьянским лицом, покрытым каплями пота. Он определенно старался отодвинуться подальше от двери, которую ему полагалось охранять.
Видя, что лекарь молчит, стражник промямлил:
– Я чего хотел-то… Не найдется ли у вас какого-нибудь средства, чтобы, значит, это… Уберечь меня.
– Тебя? – поднял брови Венсан. – От чего?
Стражник вытер пот.
– От дурного глаза, месье. Девка-то, которую поймали, эта Огюстен… Видал я ее. Она, когда проходила, так зыркнула, что меня всего перекосило. Я сразу-то не догадался, а теперь понял. Должно быть, кровь она мне попортила, или семя, или еще чего…
«Вот и первая ласточка, – подумал Венсан. – Так оно обычно и бывает. Помешательство охватывает всех, как пожар. Завтра самая последняя судомойка будет рассказывать, как от взгляда Николь у нее начинались запоры, а повар припомнит, что стоило девочке оказаться возле свежего мяса, как оно протухало на глазах. Они жили рядом с ней, болтали с ней, слушали ее песни, и вот уже готовы приписать ей все мыслимые грехи».
Он поморщился. Сколько раз ему уже доводилось видеть подобное. Людям мало просто жить своей жизнью, заботясь о хлебе насущном и спасении собственной души. Им непременно нужны еще жертва и враг. О, когда есть жертва и враг, существование их становится осмысленным! Они принимаются оплакивать первую и проклинать второго, подбрасывая поленья в костер своей ярости. Как будто им не согреться без этого костра!
– Так что скажете, господин лекарь? – Стражник угодливо заглядывал в глаза и пытался ухватить за рукав.
Венсан так зыркнул на него исподлобья, что тот мигом отдернул руку.
– Бонне! – позвал начальник охраны.
Венсан отошел от стражника, не испытывая ни капли жалости к трусливому здоровяку.
– Идите за мной, – распорядился Медведь. – Нужно выяснить, кто кричал.
Венсан едва успевал за размашистой походкой Пьера. Начальник охраны впечатывал каждый шаг в каменный пол, и плиты как будто проседали под ним.
Пространство перед комнатами графа было забито вооруженными солдатами.
– Кто кричал? – властно спросил Пьер, перекрывая гул.
– Ее милость, – подобострастно ответили ему.
Медведь обернулся, и лекарь успел заметить промелькнувшее на его лице выражение ужаса.
– Что с ней?!
Дверь распахнулась, и на пороге появилась Алиса де Вержи.
В первый миг Венсан испытал облегчение. Супруга графа, пусть и убитая горем, была жива и невредима.
Во второй миг он понял, что ошибся. Женщина не была убита горем. Тщетно лекарь выискивал на красивом лице следы отчаяния или скорби. Глаза Алисы были сухи, щеки пылали от возбуждения, рот кривился в уничижительной гримасе.
Не обращая внимания на склонившихся при ее появлении людей, Алиса быстро подошла к Пьеру Рю.
– Они ее упустили! – звенящим от ярости голосом сказала она.
И выкрикнула снова – так громко, что эхо заполошной чайкой заметалось среди стен:
– Они упустили девчонку!
Глава 9
В комнате Беатрис стояла влажная, густая духота – такая бывает на болоте жарким июльским днем. Воздух, насыщенный тяжелыми испарениями, казался липким, как прокисшее молоко. И пах он кислятиной, потом и еще чем-то неуловимо противным, чему Венсан никак не мог подобрать названия.
Он начал с того, что приказал потушить огонь в камине и вынести три из пяти жаровен. Нянька девочки с поджатыми губами неодобрительно следила за действиями слуг, которых отрядили в помощь лекарю. Но когда Венсан распахнул окно, она не выдержала:
– Да что ж это делается! Или вы и вторую голубку решили свести в могилу?
Венсан искоса взглянул на нее. Возмущенная Коринна была похожа куропатку, распушившую перья и отважно бросающуюся на незваного гостя.
Птенец, которого она так оберегала, спрятался в кресле за ее спиной, сжавшись в комочек. Беатрис не плакала, ничего не говорила, она только смотрела прямо перед собой блестящими глазами. Лекарь видел такой взгляд у больных лихорадкой.
А тут еще эти проклятые жаровни.
Открыв окно, Венсан подозвал молоденькую служанку и приказал укрыть Беатрис теплым одеялом. Служанка захлопотала около девочки, но та осталась неподвижна. Только гладкий выпуклый лоб прорезала крохотная морщинка – и сразу пропала.
– У нее кашель! – не унималась нянька. – Вы застудите ее насмерть! Хотите, чтобы их милости оплакивали сразу двух дочерей?!
Венсан про себя усмехнулся: судя по тому, что ему пришлось увидеть, вряд ли покойница дождется от отца и матери слез скорби.
– Вам, поди, и дела нет до гибели нашей любимой Элен! – взвилась Коринна, выведенная из себя его упорным молчанием. – Даже если все мы перемрем, как чумные коровы, месье Бонне и глазом не моргнет! Помяните мое слово – очень скоро смерть заберет еще кое-кого в Вержи.
– Если ты не угомонишься, я даже знаю, кто это будет, – заметил лекарь.
На некоторое время Коринна потеряла дар речи. В себя ее привели смешки слуг.
– Вы угрожаете мне, месье Бонне? – вкрадчиво начала она. – Что ж, должна сказать, я ничуть не удивлена. О вас ведь говорят всякое…
