Ирина Глебова - Между волком и собакой. Последнее дело Петрусенко
Дмитрий вернулся поздно. Его покормили ужином на кухне, все собрались там же, слушая его рассказ о необычном ограблении на Коцарской.
– Очень интересно, – покачал головой Викентий Павлович. – А не особняк ли это архитектора Данилова? В прошлом веке построен, недалеко от фабрики Жоржа Бормана. Был такой у нас епархиальный архитектор, Фёдор Иванович Данилов, храмы строил, но и дома тоже.
– Ну разве ты можешь ошибиться, дядя! Точно, мы уже посмотрели по документам департамента городского строительства – тот самый дом. Может, скажешь и кто в нём жил перед революцией?
Викентий Павлович весело глянул на племянника, перевёл взгляд на улыбающуюся жену, на Елену, собиравшую посуду со стола и замершую на миг в ожидании ответа.
– Отчего же не сказать… Ещё один архитектор, господин Фарнезе – итальянец, потомок знаменитого аристократического рода. Так, во всяком случае, он утверждал. Его пригласил харьковский градоначальник ещё в 14-м году для постройки нескольких зданий, в том числе нового отеля в европейском стиле. Но началась война, строительство откладывалось. А Фарнезе поселился на Коцарской, в том самом доме, с семьёй, прислугой. В 17-м году, как только начались волнения, спешно уехал со всеми домочадцами… Кто знает, может планировал вернуться?
Дмитрий уже без улыбки кивнул, подтверждая информацию Викентия Павловича.
– Именно так, итальянский архитектор Луиджи Пьетро дель Фарнезе… И что интересно, дядя: среди жителей улицы ходили слухи о том, что оставил итальянец где-то в доме свои сбережения. Кое-кто из новых жильцов даже поиски вёл. Ничего не нашли, конечно. А вот Брысь, судя по всему, нашёл. Тот ли, итальянца, или кого другого, но схорон Брысь, похоже, точно знал, где искать.
– Вот что я тебе скажу, Митя. – Петрусенко тоже стал серьёзным. – То, что сегодня на Коцарской произошло – очень живой момент. Бандит пришёл туда не случайно. Похоже, появился в его окружении человек с информацией о спрятанном… будем говорить «кладе». Надо искать тех, кто мог знать – из прошлого. Я бы прежде всего заинтересовался бы прислугой итальянца.
– Мы сегодня в Управлении на совещании тоже об этом говорили. Но у нас есть ещё одна зацепка. Надеюсь, что есть. Хотя и очень маленькая.
Дмитрий уже встал из-за стола, принёс свою планшетку и достал свёрток.
– Смотри, дядя! Эту штучку мы нашли на месте, где, скорее всего, стоял «атасник»…
Разворачивая свёрток, Дмитрий рассказал подробности. Даже Елена отошла от мойки с посудой, чтоб посмотреть. Все склонились над небольшим кусочком плотно свёрнутой и прошитой сапожными нитками кожи. Руками никто не трогал.
– Интересно… – протянул Викентий Павлович. – Явно от обуви. От каблука? От ранта? А почему ты принёс?
– Для тебя, дядя, – сказал Дмитрий. – Вернее, для твоей лаборатории.
Дело в том, что два года назад в юридических ВУЗах страны стали создаваться криминалистические лаборатории. В юридическом институте, где преподавал Викентий Павлович, тоже появилась такая лаборатория. Именно там, по заданию следственных органов, стали проводиться судебные экспертизы и исследовательские работы – весь штат судебных криминалистов из Управления перешёл туда. А Петрусенко лабораторию возглавлял.
– Если из этого кусочка кожи можно что-то выжать, ты выжмешь. Я тебя знаю.
– Ну что ж… – Викентий Павлович внимательно разглядывал находку, всё также не прикасаясь к ней. – Если это от ботинка или сапога отвалилось, земля, пыль могут кое-что подсказать. Сама кожа, нитки… Возьму.
Ещё в 1935-м году в столице, в Институте уголовной политики приняли решение создать лабораторию научно-судебной экспертизы. С её руководителем Степаном Петровичем Митричевым Викентий Павлович держал постоянную связь. Вернее, это Митричев часто обращался к опыту следователя Петрусенко, зная того как поборника научного подхода к расследованию преступлений. Ещё с давних лет, с самого начала своей работы в полиции, с первых дел, молодой «сыщик Петрусенко» – так его часто называли и коллеги, и журналисты, – очень интересовался всеми достижениями научной криминалистики. Не пропускал ни одной публикации, ни одного громкого процесса в России и за рубежом. Это был не только теоретический интерес: приходилось Викентию Петрусенко и на практике пользоваться знаниями в серологии, токсикологии, бертильонаже, а, позже, – и в дактилоскопии.
Хлопнула входная дверь – это, наконец, вернулся домой Володя. Пора, уже стемнело. Правда, он был тут же, сидел с друзьями-соседями на крыльце. Людмила Илларионовна незаметно поглядывала в окно кухни и видела мальчиков, что-то живо обсуждающих.
Володя, Миша и Сергей говорили о своём расследовании. Уже прошла неделя из тех двух, что они определили сами для себя. Ещё через неделю Серёжа уедет в путешествие на Кавказ с ребятами из отряда Трублаини, Миша тоже всячески оттягивает свой отъезд в деревню, но родители уже настаивают. Если за оставшиеся семь дней ничего не изменится… Но Володя верил: обязательно что-то произойдёт! Те, кто спрятали ящики с тротилом, не станут ждать долго, для них это опасно. И даже если диверсионная операция почему-то откладывается, должны же они беспокоиться о сохранности взрывчатки, проверять. А значит, кто-то должен войти в подвал, открыть дверь… Нет, на этот раз он не упустит пришельца, как упустил Сявку. Ни за что!
Володя почему-то был уверен, что именно в его дежурство появится «объект». Как тогда, первый раз. Ну, а если нет – что ж, придётся всё рассказать отцу. И совершенно не за что будет его и ребят ругать! Они нашли вход в катакомбы, обнаружили ящики с тротилом, выследили ход, по которому к ящикам приходят диверсанты. Милиции останется только задержать их – на то она и милиция…
Внук уже ужинал, поэтому бабушка только спросила:
– Володя, чаю выпьешь?
– Нет, – ответил он, – не хочу. Пойду почитаю, а то ведь скоро спать уложишь.
Мальчик видел, что взрослые разглядывают что-то на столе, но его не позвали, он и не стал любопытствовать. Зашёл сначала в ванну, хорошенько вымылся, почистил зубы, в комнате, с этажерки взял книгу и ушёл в свой «застенный уголок», как называл его комнатку дед. Уже лёжа в кровати, под свет ночника раскрыл «На графских развалинах». У взрослых имелась своя библиотека из серьёзных книг – и художественных, и научных. Конечно, там были и его любимые мушкетёры Дюма, индейцы Фенимора Купера, Жюль Верн и Майн Рид. Но всё-таки года два назад Володя стал сам покупать некоторые книги. Теперь у него была своя библиотека: Льва Кассиля «Кондуит и Швамбрания», «Вратарь республики», Валентина Катаева «Белеет парус одинокий», Александра Фадеева «Последний из удэге», Михаила Шолохова «Донские рассказы», Бориса Житкова «Морские истории» и, конечно же, все вышедшие книги Аркадия Гайдара. «На графских развалинах» Гайдара он уже читал, но сейчас захотелось перечесть. Там ведь тоже мальчишки следят за бандитами, за врагами Советской власти. И развалины старого замка очень похожи на то подземелье, которое нашёл он с друзьями. И опасность, и таинственность – всё похоже…
Когда через некоторое время дед заглянул к нему, Володя сказал ему:
– Сейчас, главу дочитаю и погашу свет.
– Я тебя не тороплю, – Викентий Павлович присел на кровать. – Что, интересная книга?
– Интересная. Это же здорово выслеживать бандитов, разоблачать их! И лазить по всяким развалинам… А что, у нас в городе есть такие места? Старые развалины или подземные ходы?
Сам вопрос не вызвал бы у Викентия Павловича подозрения: мальчишкам всегда интересны такие вещи. Да и логически вроде к месту был задан. Но вот тон… Внук постарался спросить словно случайно, между прочим. Перестарался. Подобные нюансы Петрусенко улавливал сразу. И подумал: «Э-э, голубчик, что-то ты хитришь! Что-то задумал…» Но виду не подал, ответил:
– Кое-кто считает, что под Харьковом проложены катакомбы, их так много, что это чуть не целый второй подземный город. Уверен, это не так. Но подземные ходы есть, на них люди натыкались давно. Чаще всего, при строительных работах. Но, бывало, и просто проваливались – конка однажды провалилась. Это, если помнишь, первые трамваи так назывались. А другой раз – корова.
Володя засмеялся:
– Это когда же?
– Давно, до революции… А в тринадцатом году городские власти даже решили создать комиссию для исследования подземных ходов. Инженеры, архитекторы открыли подземную галерею во дворе Коммерческого клуба. Был этот клуб между Рымарской и Сумской, недалеко от театра, и года за два до этого подземный ход там был обнаружен.
– И что, открыли эти подземелья? Что-то нашли?
– Знаешь, я сам там был. Наше управление полиции обеспечивало охрану, ну я под этим предлогом и спустился туда вместе с архитектором Кустерским и инженером Степановым. Очень любопытно было.
– Здорово! – Володя книгу уже отложил, сел на постели, не спуская с деда глаз. – Что ты там увидел?
