Филип Депуа - Тайна короля Якова
— В шотландской крепости Трентен, — хрипло говорил он, — живет некий Дэвид Сартон. Он был бейлифом, и у него была служанка по имени Джеллис Дункан. Она часто тайком отлучалась из дома — каждую вторую ночь. Во время отлучек она помогала больным в селении. За короткое время она совершила множество чудесных исцелений. Это, естественно, вызвало любопытство ее господина. Он заподозрил, что она действует не естественными и законными способами, а более необычными.
Марбери переминался с ноги на ногу. В кухне становилось все жарче. После утомительной поездки в карете правую ногу сводила судорога. Он напрягал слух, стараясь разобрать шепот короля, становившийся совсем невнятным, когда Яков, ни минуты не стоявший на месте, отворачивался.
— Хозяин спросил служанку, каким образом она совершает столь важные деяния. Она не ответила. Ее господин и я — он обратился ко мне за помощью — прибегли к пытке, наложив тиски ей на губы. Когда это не помогло, мы перевязали ей голову веревкой, и сильные мужчины затягивали ее. Она и тогда не призналась. Разумеется, это привело нас к заключению, что она отмечена дьяволом, что часто бывает с ведьмами. Мы сорвали с нее одежду и действительно обнаружили метку сатаны! Это было багровое пятно на горле. Когда метка обнаружилась, она призналась во всем, что совершила по злобному наущению дьявола. Вы понимаете? Она прибегала к колдовству! Приходилось ли вам слышать подобное?
— Ах, — забормотал Марбери, — нет, ваше величество, но…
Яков снова ткнул кочергой в огонь, и взметнувшиеся искры осыпали его с ног до головы. Они мгновенно остыли, но оставили темные пятнышки на его одежде. Яков ничего не заметил.
— Она призналась! — возбужденно повторил он. — Рассказала, что на три дня подвесила за задние ноги черную жабу и собрала гнусный яд, капавший из жабьего рта, в раковину устрицы. Потом раздобыла салфетку, которой я утирался, и обмакнула в яд. Так она вызвала шторм, который едва не убил нас!
— Она в этом призналась? — с трудом выговорил Марбери.
Король резко развернулся и заглянул ему в глаза.
— Теперь вы видите, сколь важен мой труд! Многих — слишком многих с начала мира лизнул своим языком дьявол, оставив след, подобный метке на горле той бедной служанки.
Марбери отшатнулся, потрясенный злобой, звучавшей в голосе Якова, задел валявшийся под ногами стул и сглотнул.
— Слуги дьявола повсюду! — Взгляд короля был диким. — И вернее всего их найдешь в нынешней католической Библии! А значит, и в ваших научных библиотеках в Кембридже, среди лондонских и оксфордских переводчиков. Говорите, они убили Гаррисона? Все мы в опасности. Теперь вы понимаете, что вам предстоит? Мы трудимся, чтобы уничтожить древних демонов, разбуженных рождением Господа нашего! Эти демоны обитают в каждой букве на листах злонамеренных, испорченных переводов. Они питаются невежеством, ими же порожденным. Этот перевод будет моим завещанием миру! Мы должны открыть окно и впустить свет; испепелить этих демонов сиянием истины, или человеческий род погибнет!
Марбери заметил, что у него дрожат руки. По лбу катился пот. Его одолевала страшная мысль: король безумен.
16
— Я вижу по вашему лицу, что вы потрясены. — Король коротко кивнул. — Можно подумать, что вы не читали моего труда на эту важную тему.
— Прошу прощения вашего величества, — пролепетал Марбери, судорожно пытаясь собраться с мыслями. — Если вы подразумеваете…
— Основополагающий труд, — продолжал Яков, словно не слыша.
— «Демонология», — поспешно вставил Марбери. — Право, я читал.
— А, — улыбнулся король, — тогда вы должны знать, какие три страсти подвигают человека на колдовство.
Проверка.
— Любопытство, месть и жадность, — уверенно ответил Марбери. — Полагаю, ваше величество говорит об этих страстях.
— Именно так! И худшая из них — первая. Любопытствуя, человек стремится найти ответы. Ответы же для мелких умов — дыры, в которые проникает сатана. Мышление — худшее из всего, что может сделать человек ограниченного ума. Переведите Библию на простой язык, и вы отчасти лишите любопытство пищи. Тайна, видите ли, вызывает любопытство. Католическая церковь полна тайн, непонятных слов на латыни, молитв, произносящихся шепотом, невнятных простой пастве. Наш перевод уничтожит эти тайны. Это наша первая цель. Далее мы должны узнать все о тайнах самой Библии и открыть их свету дня. Или полностью исключить. Некоторые из текстов, посланных мной ученым, должны быть полностью исключены — стерты из памяти людей. Они непосильны для простого ума. Пахарь, колесник, перчаточник — их головы распухнут и лопнут, если они узнают, сколько лжи в иных текстах.
— Умоляю ваше величество о прощении, — начал совершенно растерявшийся Марбери, — но вы сказали, что некоторые тексты должно полностью исключить из Библии?
— Да, — отрезал Яков. — Эти тексты не поддаются правильному переводу, сколько бы ни трудились над ними ученые мужи. Они содержат мысли, недоступные большинству умов.
— И это, — осторожно продолжил Марбери, — в книгах Библии?
— Вашей группе были посланы четыре неизвестных Евангелия. — Король нетерпеливо вздохнул. — Ваши ученые, конечно, обсуждали их. Вы говорили о Евангелии от Луки. Но существуют и другие, приписываемые Филиппу, Фоме и Марии Магдалине. Другим группам достались другие тексты. Возможно, они уже поделились друг с другом — невозможно предсказать, как поступят книжники.
Марбери с трудом сглотнул.
— Евангелие, написанное Марией…
— Должно быть отринуто! — Король явно не желал больше говорить об этом. — Разве вы не слышали моих слов? Библию исковеркали демоны. Эта Магдалина почти наверняка сама была ведьмой. Из тех ведьм, что с начала времен осаждали Господа нашего. Ее слова следует не переводить, а уничтожить.
В комнате становилось все жарче. Марбери уставился на раскаленные угли, лихорадочно отыскивая верный ответ.
— Увы, — заговорил он, чувствуя, как пот струится у него по груди, — я не обладаю познаниями вашего величества в этих вопросах.
— Видите ли, — вдохновенно толковал Яков, — ведьмы — всего лишь слуги, рабыни дьявола. Легко видеть, почему женщины становятся ведьмами.
Вместо ответа Марбери привалился спиной к стене.
— Декан, вам дурно? — Яков беспокойно заглянул ему в глаза. — Вы так бледны, и лоб влажный.
— Я… я… — выдавил из себя Марбери, — провел всю ночь в пути, спеша доставить известие вашему величеству. Прошу прощения — это всего лишь упадок сил.
— И мои откровения подкосили вас. Я должен был вас пощадить и не спешить так. Мои мысли многих сбивают с ног.
— В самом деле…
Марбери цеплялся за стену, чтобы устоять на ногах. Король безумен, а Мария написала Евангелие. Тысячи стен не помогут человеку, узнавшему такое. Все же стена помогла, и Марбери не рухнул на пол.
Но, попытавшись устоять без опоры, он понял, что комната расплывается перед глазами. Волна жара залила шею и уши. Его вдруг пронзила боль, будто какая-то тварь изнутри когтила ему внутренности. Он узнал это ощущение.
— Ваше величество, — выдохнул он. — Это яд. Боюсь, что кто-то подсунул мне отравленное печенье и сидр — здесь, в кухне.
Король прищурился:
— Вы уверены?
— Меня уже пытались отравить. Должно быть… — приступ жестокой боли не дал ему договорить. Марбери упал на колени.
— Дибли! — взревел Яков.
Дибли мгновенно возник в дверях — с кинжалом в руках, готовый к прыжку.
Даже сквозь шум в голове Марбери сообразил, что верный слуга лишь изобразил уход или вскоре вернулся. Он ждал короля сразу за дверью.
— Убери! — приказал Яков, едва взглянув на кинжал. — И достань наш голубой флакон.
Дибли вложил клинок в ножны и извлек из потайного кармашка флакон размером с большой палец короля.
— Дай декану, — велел король. — Он съел пищу, предназначенную для меня.
Дибли беззвучно прошагал по каменным плитам и откупорил флакон.
— Выпейте до дна, — мягко обратился он к Марбери, — и молитесь, чтобы не было слишком поздно.
— Действие этого эликсира неприятно, — добавил король, — но мне несколько раз приходилось прибегать к нему, и, как видите, все кончилось хорошо. Дибли поможет вам выйти в коридор. Дальше вам не уйти.
Дибли помог Марбери подняться на ноги и вывел спотыкающегося декана за дверь прежде, чем в животе у того забурлило.
— Во флаконе было сильное рвотное, — начал Дибли.
Средство подействовало быстро и основательно. Дибли не пришлось продолжать объяснения.
17
Десять бесконечных минут Марбери, заходясь от кашля, извергал содержимое желудка. Все это время Дибли утирал ему лицо, что-то успокаивающе бормотал и заверял, что скоро все пройдет.
