К. Сэнсом - Соверен
— У нас и так хлопот полон рот, — вставил Билли. — Говорят, вскоре прибудет здоровенная барка с новыми заключенными.
— Ничего, камер на всех хватит, — буркнул толстяк.
Барак сжал мою руку.
— Сколько зубов вам вырвали эти сукины дети?
— Всего один.
— Идемте отсюда быстрее. В Хэмптон-Корт мы доберемся по реке. Дождь льет как из ведра, но я захватил для вас плащ и одеяло. Кстати, вот ваши вещи.
И он протянул мне кинжал, кошелек и печать Кранмера, отобранные при обыске.
— Вы не собираетесь снять с него цепи, болваны? — обратился Барак к тюремщикам.
— Сейчас снимем, — невозмутимо откликнулся толстяк.
Отобрав ключ из связки, висевшей у него на поясе, он, пыхтя, наклонился и освободил сначала мои ноги, потом — левое запястье. Когда дело дошло до правого, тугого наручника, ключ отказался поворачиваться.
— Что за проклятье такое, — пробормотал тюремщик.
— А вы поплюйте на ключ, — посоветовал Барак.
Тюремщик последовал совету, но справиться с ключом ему так и не удалось.
— Похоже, вам придется носить этот браслет до гробовой доски, приятель, — усмехнулся он.
Барак нагнулся и осмотрел наручник.
— Проржавел насквозь, — сообщил он. — Тут без инструментов не обойдешься. Дома я избавлю вас от этого украшения. Но только как вы предстанете перед архиепископом, волоча за собой трехфутовую цепь? Снимите хотя бы этот замок, — повернулся Барак к тюремщикам.
Наручник был соединен с цепью при помощи крошечного замка. Толстяк, ворча, вновь принялся копаться в своей связке. Наконец он нашел подходящий ключ, отпер замок, и цепь со звоном упала на пол. До сей поры я наблюдал за его действиями совершенно безучастно и только облизывал свои потрескавшиеся и вспухшие губы. Но, освободившись от цепи, я неожиданно для себя самого разразился рыданиями, которые эхо разнесло под низкими сводами. Барак бережно взял меня за руку и повел вверх по лестнице через главный холл. На этот раз мне было совершенно наплевать, что солдаты видят меня в столь неприглядном обличье. Задавать вопросы не было сил; я лишь покорно ковылял вслед за Бараком.
Мы спустились по ступеням Белой башни, и я ощутил под ногами мягкую траву, а на лице — дождевые струи. Вскоре мы вновь оказались у ворот Изменников, через которые я попал в Тауэр. Там нас ожидали лодка, солдат и лодочник в ливрее слуг Кранмера. Проливной дождь вспучил поверхность Темзы, превратив ее в тысячи маленьких водоворотов. Лодочник протянул руку, чтобы помочь мне сесть.
— Осторожнее, ему здорово досталось, — предупредил Барак.
Мы опустились на скамью, и лодочник взялся за весла. Барак накинул мне на плечи одеяло. Я по-прежнему пребывал в оцепенении и, потирая рукой ноющую челюсть, молча смотрел на руку. Мимо нас проплыла барка, которая направлялась к воротам Изменников. Пассажирами ее были джентльмены и леди, окруженные солдатами; все они имели до крайности испуганный вид и не обращали внимания на то, что дождь мочит их роскошные наряды. С изумлением я увидел Франциска Дерема, утратившего все свое высокомерие; белый как мел, он скрючился на скамье. Узнал я также и некоторых дам из свиты королевы. Среди них была леди Рочфорд. Она тоже увидела меня — об этом красноречиво говорил ее исполненный ужаса взгляд. Заметив мой окровавленный рот, она испустила душераздирающий вопль и попыталась встать. Солдат заставил ее опуститься на скамью. Леди Рочфорд вновь испустила вопль, который стоял у меня в ушах еще долго после того, как барка въехала в ворота.
— Вы видели леди Рочфорд? — обратился я к Бараку. — Неужели она арестована?
— Похоже, так и есть. Вероятно, шашни королевы и Калпепера вышли наружу.
— Если и нет, это произойдет в самом скором времени, — мрачно проронил я.
— Но нам это только на пользу, — заявил Барак.
— Пожалуй. После того как эта история перестанет быть тайной, наша к ней причастность никого не будет волновать.
— А какая участь ожидает королеву?
— Полагаю, она кончит свои дни на плахе. Бедное дитя. Бедное неразумное дитя.
Слезы вновь хлынули у меня из глаз. Я вытирал их рукавом и морщился, задевая истерзанную челюсть.
— Вы в состоянии говорить с Кранмером? — осведомился Барак, обеспокоенно глядя на меня.
— Я должен с ним поговорить во что бы то ни стало. Значит, вам удалось к нему проникнуть? — спросил я, с трудом переводя дух.
Барак тряхнул головой, с волос его полетели дождевые капли.
— Перво-наперво я отправился в Гилдхолл и повидался с вашим другом мастером Верви. Вы были правы: в тот самый день, когда вас арестовали, в Городской совет явился приспешник Рича. Он сообщил, что вы — государственный преступник и Городскому совету следует прервать с вами всякие сношения, ну и, разумеется, отказаться от порученного вам дела. Узнав, что вы в Тауэре, они все перепугались до полусмерти. И быстренько согласились отказаться от тяжбы. При условии, что каждая из сторон заплатит свои судебные издержки. Так что, как это ни печально, вам не удастся разбить этого пройдоху Билкнэпа в пух и прах.
— Наплевать, — буркнул я. — Вы как в воду глядели, Джек. Я дорого заплатил за свое упрямство.
— Потом я двинул в Уайтхолл, — продолжал Барак. — Попытался получить там разрешение посетить Кранмера в Хэмптон-Корте. Но выяснилось, что это мертвый номер: во дворец никому ходу нет. Один из моих знакомых в Уайтхолле сообщил мне, что королева арестована, хотя никто еще не знает, по какой причине. У меня было и руки опустились. Но тут ваш старый друг пришел мне на помощь.
— Что еще за друг такой?
— Мастер Саймон Крейк, — с улыбкой сообщил Барак.
— Крейк?
— Я слонялся в Уайтхолле по коридорам, и, думаю, вид у меня был не слишком жизнерадостный. Он подошел ко мне и спросил, что случилось. Я сказал, что вы арестованы. И скорее всего, это происки Рича. Он заявил, что Рича ненавидит, а вам обязан по гроб жизни. Быстренько написал письмо в контору лорда-камергера в Хэмптон-Корте и поручил меня отвести.
— Но со слов здешнего смотрителя я понял, что меня оклеветал один из клерков Саймона Крейка. Он заявил, будто я дружески болтал с Деремом и радовался, что тот наставил королю рога…
Барак расхохотался.
— Я представил, с какой миной вы могли бы это произнести, — пояснил он.
— Значит, Рич обратился прямо к клерку, минуя его патрона.
— Старина Крейк не так уж плох, хотя он и любит, чтобы бабы угощали его розгами по заднице. Кстати, он просил передать, что очень вам сочувствует.
— А я был уверен, что он всегда пляшет под дудку Рича. Значит, в конце концов вам удалось увидеть Кранмера?
— Только его секретаря. Господи боже, в Хэмптон-Корте творится настоящее светопреставление. Солдаты-караульные все время ходили за мной по пятам. Они отвели меня к секретарю Кранмера, и я все ему рассказал. Он отправился к архиепископу и вернулся с приказом забрать вас из Тауэра и отвезти в Хэмптон-Корт.
Он бросил виноватый взгляд на мой окровавленный рот.
— Богом клянусь, я старался не терять времени даром. Прошлую ночь я глаз не сомкнул.
— Я никогда не забуду, что вы для меня сделали, Джек. — Голос мой дрогнул. — Не выразить словами, как я вам признателен.
Лодка быстро шла по самой середине реки. Я сжался под одеялом, по которому упорно барабанили дождевые струи. Вестминстер и дворец Ламбет остались позади.
— Редвинтер мертв, — проронил я, окинув взглядом башню Лоллард. — Он повесился вчера в камере.
— Туда ему и дорога, — буркнул Барак.
— Честно скажу, мне его жаль.
— Вы слишком жалостливы. И частенько во вред себе.
— Может, вы и правы. Как себя чувствует мастер Ренн?
— Ему лучше. Я ведь приводил к нему старого мавра.
— Гая?
На душе у меня стало немного легче при упоминании о старом друге.
— Он осмотрел мою ногу и сказал, что она почти зажила. Что до мастера Ренна, по его словам, старикан изнурен до крайности. Но несколько дней отдыха и хорошая пища помогут ему восстановить силы. Я спросил его, сколько еще протянет мастер Ренн, — сказал Барак, и лицо его стало серьезным. — Он ответил: около месяца. И боли все время будут усиливаться.
— Дай бог, нам удастся отыскать его племянника.
— Конечно удастся. Он не иголка, а Лондон — не стог сена.
— Да, но Мартин Дейкин — приверженец традиционных взглядов и к тому же уроженец севера. Помните, я говорил вам, что видел Бернарда Лока за день до того, как его казнили?
— Помню.
— Так вот, я спросил его, знает ли он Мартина Дейкина. Лок ответил, что знает, но Дейкин ни в чем не замешан. Но выражение, с которым он это сообщил, показалось мне весьма странным. Почти насмешливым.
— Я слышал, что сейчас во всех юридических корпорациях полным-полно соглядатаев, посланных Тайным советом. Они донимают людей расспросами, пытаются выяснить, не завелась ли где измена. Прежде всего их интересует Грейс-Инн.
