Макс Коллинз - Смерть в послевоенном мире (Сборник)
— Так это твоя идея или Сэма?
— Моя.
— Почему, Джордж?
— Пошел ты... Геллер.
Я снова сунул ствол ему в рот.
Затем вынул его, но уже не так осторожно, поранив небо. Сплевывая кровь, он проговорил:
— Ты — ненужный свидетель. Никто не любит таких оставлять в живых.
— Тебе-то какое до этого дело, Джордж?
Он молчал. Его била дрожь от ярости и животного страха.
— Джордж, какое тебе до этого дело? Какую роль ты играешь? — спросил я.
Глаза его широко раскрылись, в них появилось нечто похожее на панику.
Внезапно я все понял.
— Ты убил ее, — сказал я полувопросительно. — Ты убил подругу Сэма. Для Сэма?
Он молчал, тогда я начал снова засовывать пистолет ему в рот, и он сейчас же утвердительно закивал, слюнявя губами ствол.
— Произошел несчастный случай. Сэм бросил ее, а она начала создавать ему проблемы.
Я не стал интересоваться, в чем состояла суть проблемы: простой шантаж или же угроза сообщить прессе, полиции или еще что.
— Поэтому ты должен был убрать ее?
— Нет, это был спектакль. Требовалось лишь напугать ее до смерти и забрать чертову фотографию.
Я вдавил дуло в щеку; на этот раз в ту, которая не кровоточила.
— Этот шкет Лэппс — твой напарник?
— Нет! Понятия не имею, кто он. Если б знал, давно забрал у него фото. К чему бы тогда нанимать тебя?
Признаюсь, в этом был резон, но кое-что оставалось неясным.
— Так как же все-таки было дело, Джордж?
Глаза его сузились, — казалось, выражение лица говорило: «Сам знаешь, как все было».
— Я отделал ее, как полагается, чтобы узнать, где фото, и почти вышиб из нее признание. Но вдруг она взбрыкнула, плюнула мне в лицо. В общем, ее горло неожиданно оказалось перерезанным.
Да, несчастные случаи бывают.
— Каким же образом альбом оказался у этого парня?
— Сначала я услышал шум за окном и затем там, снаружи, на пожарной лестнице... увидел фигуру, решил, что это полицейский или кто-то в этом роде.
Черная кожаная куртка.
— Проклиная все на свете, смылся оттуда, — сказал он. — А этот парень, видимо, забрался внутрь, собрал барахло, нашел там альбом, в который я не успел заглянуть, и дал деру, прихватив его с собой вместе с другими шмотками.
Тем не менее, прежде чем уйти, он обмыл жертве раны и наложил на них несколько повязок.
— А как насчет второй девчонки? — спросил я. — Маргарет Джонсон и ребенка Кинанов?
— К этим убийствам не имею ни малейшего отношения. Думаешь, я псих?
Я полагал, что этот вопрос лучше оставить без ответа.
— Джордж, — спокойно проговорил я, отводя пистолет в сторону. — Как нам утрясти наши разногласия? Можешь предложить что-нибудь такое, чтобы мы оба могли спокойно покинуть это гостеприимное местечко?
Он облизнул губы, угрюмо улыбнулся кровавой улыбкой:
— Как говорится, вернемся к нашим баранам. Ты никому слова не скажешь о том, что узнал, в том числе и Сэму, а я просто забуду, как ты меня обыграл. Это будет справедливо.
Я не видел, как его рука опустилась в карман и как он выхватил нож, которым распорол рукав моего костюма, не задев руки. Я выстрелил ему в голову. Череп словно взорвался изнутри так, что кровавые брызги полетели во все стороны. Но на меня, за исключением руки, сжимавшей пистолет, ничего не попало. Однако мраморный ангел оказался весь забрызганным кровью и мозгами.
Отойдя в сторону, я некоторое время пытался прийти в себя. Приглушенные звуки автострады напомнили о существовании другого мира, куда предстояло вернуться. Я проверил содержимое карманов убитого. Из пачки «Кэмела» достал сигарету и закурил.
Затем вытер отпечатки пальцев с пистолета и положил его рядом с телом. Поднял монтировку, сунул ее в багажник и закрыл крышку, оставив Джорджа Морелло наедине с себе подобными.
18
Поздно утром зазвонил телефон, что само по себе неплохо: я никогда не прихожу в офис раньше десяти утра.
— Вчера ты был сильно занят, Геллер, — сердечно прозвучал голос Сэма Флади.
— Да, пришлось покрутиться, Сэм.
— Все газеты только и говорят о тебе. Настоящий герой. Есть другие новости, которые еще не успели попасть на страницы газет?
— Появятся в вечерних выпусках.
Каждый из нас отлично понимал друг друга. Скоро Джордж Морелло станет еще одной жертвой в длинном списке сотен таких же нераскрытых убийств из-за бандитских разборок.
— Вчера ночью я потерял друга, — сказал Сэм.
— Мои соболезнования. Но не думаю, что он был хорошим другом. Не довел до конца дела с девчонкой, а вечера даже хотел прописать меня на кладбище.
Подозрения, что телефон прослушивался, вынуждали вести разговор иносказательно, но мы отлично понимали друг друга.
— Другими словами, — проговорил Сэм, — ты сделал то, на что тебя вынудили.
— Совершенно верно.
— Как насчет той вещицы, которую ты собирался достать для меня?
— Она уже на попечении почтовой службы Соединенных Штатов. Крепко опечатана — с пометкой «лично». Я направил ее в адрес твоего винного магазина в Вест-Сайде.
— Быстро. Ты добыл ее только вчера, верно?
— Верно. Не было времени сделать копию. Да мне и не нужна копия, Сэм. Твои проблемы — это твои проблемы. Если таким образом я помог тебе сохранить семейное счастье, то меня это вполне устраивает. У меня тоже есть жена. Отлично все понимаю.
Последовала длинная пауза.
Затем Сэм сказал:
— Перешлю твой чек по почте, Геллер. Иметь с тобой дело — одно удовольствие.
— Всегда рад слышать слова признательности от довольного клиента.
После короткой паузы Сэм заговорил снова:
— Нет желания продолжить сотрудничество на прежних условиях, Геллер?
— Благодарю тебя, Сэм, нет. Ценю твое хорошее расположение. Хотелось бы сохранить с тобой нормальные отношения.
— Разумно, Геллер. Извини за вчерашние неприятности. Я здесь ни при чем.
— Знаю, Сэм.
— Ты отлично поработал и здорово меня выручил. Если потребуется помощь, номер моего телефона тебе известен.
— Спасибо, Сэм. Того чека, о котором ты упомянул, вполне достаточно.
— Привет и больших успехов в расследовании в деле с сексуальным маньяком. Хорошо ты обставил всех этих полицейских. Поздравляю, герой войны.
Телефонная трубка щелкнула и умолкла.
Я сглотнул комок, продолжая сидеть за столом. Меня колотила дрожь. Хотя я и не испытывал никакого желания впредь работать на Сэма Флади, но мне хотелось бы остаться с ним в нормальных отношениях. Поэтому я ни словом не обмолвился, что понял, почему ему так хотелось заполучить эту фотографию.
Дело заключалось отнюдь не в том, что жена Сэма могла увидеть его на фотографии рядом с любовницей. На фотографии за столом позади этой парочки сидели друзья Сэма — главари банд Чикаго, Нью-Йорка, Кливленда и Детройта. Своего рода неформальная встреча на высшем уровне вожаков подпольного мира случайно оказалась засвидетельствованной фотографом ночного клуба. А это было явным доказательством существования общенационального союза преступных семейств, собравшихся, вероятно, на свою крупнейшую встречу для обсуждения планов послевоенных действий.
Если Сэм заподозрит, что я догадываюсь об истинном значении этой фотографии, мне не дожить до рождения своего ребенка.
А мне очень хотелось увидеть своего первенца.
19
Спустя почти неделю в Виньоне у меня состоялся ланч с Кеном Левиным, адвокатом, познакомившим меня в свое время с Бобом Кинаном. Интерьер ресторана очень подходил для деловых встреч: изолированные деревянные кабинки, скромная отделка. Мой прежний офис располагался буквально за углом, но на протяжении многих лет я был здесь лишь случайным посетителем. Теперь, когда дела пошли на поправку и мой офис разместился в Брукс-Бразерс, а не на Максвел-стрит, я мог позволить себе общаться чаще с брокерами, адвокатами и другими состоятельными жуликами.
— Ты и мечтать не можешь о лучшей рекламе, — сказал Кен.
Это был симпатичный человек невысокого роста с темными проницательными глазами и отличной памятью.
— Я беру в помощь двух оперативников, — сказал я, потягивая ромовый коктейль.
— Это замечательно. Рад, что у вас неплохо пошли дела. Разумеется, Ассоциация бара могла бы что-нибудь заметить по поводу того, как обошлись с этим Лэппсом лучшие полицейские Чикаго.
— При мысли об этом сейчас разрыдаюсь, — проговорил я.
— Да, они допрашивали его, предварительно введя дозу пентатола, пробовали расколоть с помощью электрического тока, короче — пробовали по-всякому. И наконец они допустили, чтобы подобные неопределенные, недопустимые «признания» просочились в газеты. Вот и появились жуткие истории о «Джордже», творящем все эти преступления.
Никто не связывал Джорджа Морелло с этим делом. Кроме меня, но я, разумеется, помалкивал.
— Этот парень в течение нескольких дней симулировал состояние комы, — заметил я. — Затем заявил о полной потере памяти. Им пришлось принимать меры.
