Александр Овчаренко - Криминальный пасьянс
— Они что, охренели? — возмущённо зарычал Чалый и пальнул в сторону «Трапезунда» из ракетницы. Красная ракета, роняя искры и оставляя за собой дымный след, перелетела через рубку фелюги и упала в море. На рыбаков «Трапезунда» этот выстрел не произвёл никакого впечатления.
— Сворачивай! — почуяв недоброе, заорал Чалый в переговорное устройство.
Рулевой старательно заложил левый поворот, но было поздно. Когда до яхты осталось не более сорока метров, рыбаки на фелюге подняли с палубы две короткие трубы и, водрузив себе на плечи, направили раструбы в сторону мечущегося по верхней палубе Чалого. Два выстрела прозвучало с интервалом в пять секунд. Первая граната ударила точно в рубку, что лишило яхту управления. Вторая граната разорвала борт точно по ватерлинии. Голубая океанская вода хлынула в пробоину, и яхта стремительно стала уходить под воду. Вскоре на её месте плавали только обломки надстройки да парочка оглушённых взрывом членов экипажа.
«Трапезунд» сделал круг возле терпящих кораблекрушение людей, но спасать никого не стал. Рыбаки, побросав за борт бесполезные трубы гранатомёта «Муха», вооружились «АК-74» и стали из двух стволов активно «поливать» всё и всех, кто был на плаву. Через пять минут всё было кончено, и только обгорелые обломки рубки и мелкий мусор напоминали о происшедшей трагедии.
Не сбавляя хода, фелюга развернулась носом в сторону берега и ушла в белёсую пелену утреннего тумана.
К вечеру люди Клима опросили всех, кто был или мог быть в порту в то памятное утро, и выяснили, что примерно в то же время от причала отчалили три посудины: яхта местного бизнесмена «Мария», сейнер «РС-132» и старая рыболовная шхуна «Трапезунд».
На яхте сынок бизнесмена катал даму сердца. Честно говоря, недолго катал: после того, как юный любовник вдоволь насытился молодым женским телом, яхта вернулась в порт.
Сейнер в то утро взял курс в нейтральные воды, где промышлял краба и в порт вернулся только через день. Опрошенные члены команды подтвердили, что до вечера они браконьерили в нейтральных водах, а потом в условном месте перебросили улов «японцу» и за всё время ни Чалого, ни его яхты не видели.
А вот куда подевалась шхуна, выяснить не удалось. После того, как её арендовали для рыбалки два заезжих бизнесмена, она словно в воду канула.
— Ну и чёрт с ней! — горячился Клещ. — И так ясно, как божий день, что это дело рук питерских, а «Трапезунд» они использовали, как транспортное средство. «Мочить» их надо, Клим, «мочить»!
Масла в огонь подлил звонок Пасты, который в учтивых выражениях, но очень твёрдо потребовал объяснить, что на острове происходит, и куда подевался Грош. О том, что Грош был на его территории, Клима неприятно удивило.
Клим коротко, но ёмко обрисовал сложившуюся ситуацию.
— Дай мне сутки, и я всё улажу! — попросил он Пасту.
— Хорошо! Сутки у тебя есть, но не больше. Иначе уважаемые люди могут подумать, что ты не справляешься! — ответил «положенец» и отключил телефон.
— Объявляй «Большой сбор»! — приказал Клим Клещу. — Всех! Всех до единого сюда! Вечером будем наводить порядок! Сейчас пошли в «Горный воздух» парочку толковых пацанов, пусть разнюхают все ли питерские на месте. Я на связи! Позвонишься мне через час, а я пока к чаловским пацанам смотаюсь.
Клим, как старый и опытный вор, сразу почувствовал недоверие со стороны Пасты, поэтому решил выяснить лично, с какой целью приезжал Грош. Оставшиеся в живых члены чаловской группировки в один голос твердили, что понятия не имеют, о чём «перетирал» Чалый с гостем. По приказу Клима нашли и быстро доставили проститутку, которая ублажала Гроша. Жрица продажной любви наморщила лобик и после короткого раздумья сообщила, что мужик в постели обмолвился о том, что прибыл на остров по кадровому вопросу. После этого она с ним ни о чём не говорила, так как большую часть времени рот у неё был занят.
В это время позвонил Клещ, и сообщил, что пацаны проследили возвращение в санаторий последних трёх питерских гостей и в настоящее время в номерах отдыхают восемнадцать человек.
— Значит так, Клещ! Берём всех и везём ко мне на дачу для задушевной беседы. В один номер селят по два постояльца, поэтому на каждый номер выдели не менее четырёх человек. Брать надо быстро, жёстко, желательно одновременно и без шума. Людей у тебя хватит?
— Хватит! — ответил довольный Клещ, у которого давно чесались руки посчитаться с питерскими «беспредельщиками».
Через час на территорию санатория «Горный воздух» прибыла кавалькада машин, и один японский микроавтобус. В чистом и пустом фойе Клеща встретили два молодых человека, которые передали ему список номеров, где после трудов далеко не праведных отдыхали члены питерской команды. По указанию Клеща, бледный от страха администратор выдал каждому старшему группы захвата запасные ключи от номеров.
— У тебя пожарная сирена работает? — невинным тоном поинтересовался у администратора Клещ. Тот утвердительно мотнул головой, опасливо косясь на торчавшую из-под куртки рукоятку пистолета.
— Вот и хорошо! — улыбнулся Клещ. — Сигнал к началу действий — пожарная сирена! Всем понятно?
Бойцы молча закивали головами и быстро разошлись по этажам.
Клещ выждал около пяти минут, потом хлопнул администратора по спине и весело скомандовал:
— Жми на кнопку, моль гостиничная!
Администратор, как и было велено, утопил в панели кнопку, и по всему корпусу громко и пронзительно зазвучал пожарный зуммер. Захлопали двери, послышались короткие выкрики, какая-то возня и через пару-тройку минут всё стихло. Через фойе проследовали в сопровождении местной братвы восемнадцать питерских «спортсменов». Последним из корпуса вывели тренера. По лицу Феликса Сергеевича Казарина текла кровь.
— Ну, кажется, и всё! — подытожил Клещ. — Постояльцы за проживание заплатили? — весело поинтересовался бандит. Администратор, находясь в полуобморочном состоянии, утвердительно закивал головой.
— Ты проверь номера! — серьёзным тоном посоветовал Клещ. — Вдруг полотенце спёрли!
К полуночи всю пленённую питерскую «братву» доставили в загородный дом Клима, где развели по разным углам и каморкам и приступили к допросу. Через час особняк напоминал застенки деникинской контрразведки в разгар рабочего дня, когда заплечных дел мастера выбивали из красных лазутчиков сведенья о дислокации отряда Котовского.
Допрашивали пленных с обязательным мордобоем, угрозами, отборным матом и прочими атрибутами следственных действий. Никто из подследственных не отпирался, и показания давали более чем охотно, понимая, что попали в серьёзный переплёт. Ближе к рассвету пленных связали попарно и погрузили в автомобильный фургон, который кратчайшей дорогой привёз их на заброшенный причал.
Город ещё не проснулся, когда семнадцать связанных мужчин перегрузили на старенькую баржу, и юркий катерок на буксире вытянул её за акваторию порта. После чего на катере обрубили концы и стали ждать развязки. Баржа была не только старой, но и щелястой, и океанскую водичку начала черпать ещё у причала.
Клим, стоя на палубе катера, молча наблюдал, как баржа медленно, но верно идёт ко дну. Климу было холодно, но не страшно. Всё происходящее его не впечатляло. Он просто делал свою работу.
Страшно было в тёмном заполняющимся холодной водой трюме. Два человека сошли с ума и наполняли трюм страшным хохотом. Большая часть приговорённых к смерти находилась в ступоре, со страхом наблюдая, как трюм заполняется водой. Когда вода дошла до подбородков, люди словно очнулись от страшного сна и как по команде заголосили. До катера стали долетать отдельные обрывки фраз и бессвязные выкрики.
— Веди его сюда! — дал команду Клим, и из трюма на палубу катера подняли Казарина. В отличие от рядовых бойцов, его руки были скованы за спиной блестящими новенькими наручниками.
— Смотри! — прокричал ему в лицо Клим. — Смотри! Это дело твоих рук! Это ты повинен в смерти каждого из них. До встречи с тобой они гуляли по Невскому, пили водку, любили девчонок и по-своему были счастливы. Но потом пришёл ты и позвал за собой. Ты обещал им лёгкие деньги и красивую жизнь. Теперь смотри, как они тонут — это цена твоим обещаньям! Смотри, гнида!
В это время баржа задрала нос, и корма полностью ушла под воду. Сумасшедшие захохотали ещё громче, и из полузатопленного трюма донёсся нечеловеческий вой. Казарин закрыл глаза и попытался отвернуться, но Клим грубо схватил его за подбородок и с силой развернул лицом к тонущей барже.
— Чего отворачиваешься? Страшно? Я тебя, сука, спрашиваю! Отвечай!
Дальше произошло то, чего никто не ожидал: Казарин с силой боднул головой в грудь стоявшего рядом Клима и перевалился через борт. Послышался тихий всплеск, и самоубийца камнем пошёл на дно.
