Сумерки Эдинбурга - Лоуренс Кэрол

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Сперва главный инспектор Крауфорд не поверил собственным глазам. Едва он успел усесться за стол, как перед ним, словно самый настоящий банный лист, появился инспектор Гамильтон — и когда? В субботу, ради всего святого! Крауфорд крепко потер саднящие от недосыпа глаза в робкой надежде, что это лишь плод воображения его перетрудившегося мозга, но нет — перед ним стоял чертов юнец во плоти с нетерпеливо горящим взором.

— Господь всемогущий, да вы вообще спите когда-нибудь?

— «Сном окружена вся наша маленькая жизнь» [8], сэр.

Крауфорд стиснул зубы.

— «Гамлет»?

— «Буря». А вы не слишком уж жизнерадостно выглядите, если позволите заметить, сэр.

— Не позволю, — проворчал Крауфорд, наливая чашку чая из стоящего тут же, на столе, синего керамического чайника. Он пришел сюда в субботний день разгрести кое-какие бумаги, и до сих пор в участке было тихо как в могиле. Единственным проникшим сквозь толстые стены звуком был звон отбивающих время церковных колоколов. Десять часов. Крауфорд вздохнул:

— Если вы считаете, что я невзлюбил вас, Гамильтон, то вы абсолютно правы.

Однако это его замечание не возымело ни малейшего эффекта.

— Вы уже видели утренние газеты, сэр? — только и спросил Гамильтон.

— Господи, да я еще даже чая выпить не успел, — ив качестве иллюстрации к сказанному Крауфорд сделал большой глоток обжигающего чая, едва не обварив себе язык. Потом не без труда сглотнул и воззрился на Гамильтона: — Ну так что? Расскажете мне, что там такого интересного в этих ваших газетах?

— Я взял одну с собой, чтобы показать вам, сэр, — сказал Гамильтон и кинул на стол начальника номер «Шотландца». В глаза главному инспектору бросилась набранная крупным шрифтом передовица:

Крауфорд быстро и внимательно пробежал глазами всю статью. Рано утром спрятанное за мусорным баком тело обнаружила пара бродяг, охотившихся за объедками. Они заявили, что надлежащим образом оповестили о своей находке ближайшего констебля, но, судя по всему, сделали это только после визита в редакцию «Шотландца», где с максимальной выгодой продали сенсационную новость. Местные репортеры уже не в первый раз узнавали о преступлении раньше полиции и, подумал Крауфорд, наверняка не в последний. Газетчики исправно платили своим информаторам, и многие из них были представителями отнюдь не высших слоев эдинбургского общества.

— Вот только паники нам и не хватало, — сказал главный инспектор, откладывая газеты, — Холирудский душитель — вот ведь, а?

— А что, если между этими смертями действительно есть связь? — спросил Иэн.

— Ради всего святого! Да мы даже не знаем, как умер этот бедолага! Мне хватает репортеров, которые жертвуют фактами ради дешевых сенсаций, — не вздумайте повторять ту же ошибку, Гамильтон!

И тут в кабинет ввалился констебль Бауэрс. Его щеки пылали. Это был очень бледный молодой человек с длинными светлыми бровями и усами им под стать.

— Сэр, произошло убий… — Он осекся, увидев на столе Крауфорда газету. — Я только…

— Не берите в голову, констебль, — сказал главный инспектор, изо всех сил пытаясь не засмеяться. Хотя в диком выражении красной физиономии Бауэрса и правда было что-то комичное, Крауфорд понимал, что импульсивный и совершенно неуместный смех связан прежде всего с его физическим истощением. Засмеяться в такую минуту было бы верхом бестактности, однако от одной этой мысли смеяться захотелось еще больше. Сжав кулаки так, что ногти впились в ладони, главный инспектор делано нахмурился: — Эти клятые бродяги со всех ног кинулись продавать свои известия, пока тело не нашел кто-нибудь еще. Повезло — добрались до редакции аккурат перед отправкой номера в печать. И вознаградили их наверняка щедро. Вы оставили кого-нибудь присматривать за местом преступления, Бауэрс?

— Констебля Маккворри, сэр.

— Если не возражаете, я хотел бы задать вам несколько вопросов, — включился в разговор Иэн.

— Вы что же, сами назначаете себя на это дело, Гамильтон? — сухо поинтересовался Крауфорд.

— Я уверен, что два этих дела связаны между собой.

— «Нет ничего более сомнительного, чем безусловная уверенность», — пробормотал Крауфорд, делая еще один глоток.

— Это Роберт Бёрнс, сэр?

— Да.

— Отлично сказано, сэр.

Крауфорд вздохнул. Гамильтон определенно действовал ему на нервы, и вместе с тем он каким-то непонятным образом будил в Крауфорде родительский инстинкт, который по своей бездетности тот так и не смог воплотить в жизнь. Как бы главный инспектор ни старался поддеть парня, а все же он явно ощущал в себе стремление позаботиться о проклятом выскочке и защитить его. И тем не менее Гамильтон был невероятно раздражающим типом.

— Что ж, Гамильтон, беритесь за дело, чтобы констебль Бауэрс смог вернуться на свой пост.

— А что с мальчишками, которые нашли тело? — спросил Иэн.

— Я тут, — раздался голос из-за спины констебля.

Его обладатель оказался темноволосым пареньком лет десяти с глубоко посаженными глазами на бледном напряженном лице. Для своего возраста мальчик держался удивительно уверенно. Несмотря на разноразмерные отрепья, найденные, очевидно, в мусорных баках и на благотворительных базарах, а также на явную необходимость принять ванну и постричься, в его серьезном лице читалось что-то благородное.

— А ты кто такой будешь? — строго поинтересовался главный инспектор.

Его попытка смутить собеседника успеха не возымела. Мальчик не отвел взгляда.

— Дерек Макнайр, — негромко ответил он. — Это я с моим другом Фредди Каббинсом нашел тело.

— Да что ты говоришь! — сказал Крауфорд. — А где же, позволь поинтересоваться, Фредди Каббинс?

— А он не любит копперов [9], — ответил Дерек, бросив взгляд на констебля Бауэрса, который покраснел еще сильнее и стал возиться с пуговицей на мундире.

— А ты, значит, любишь?

— Я-то? Я так прям обожаю.

Главный инспектор откинулся в кресле и сложил руки на груди.

— Что ж, рад это слышать, — сказал ом и повернулся к констеблю Бауэрсу: — Прямо гора с плеч — правда же констебль?

Полицейский умоляюще поглядел на Иэна в поисках поддержки, а потом вновь повернулся к начальнику:

— Как скажете, сэр.

— О да, — сказал Крауфорд, поднимаясь из-за стола. — Тут некоторые утверждают, будто у нас весьма напряженные отношения с уличной братией вроде мистера Макнайра, а он вот лично утверждает, что это совершенно не так. Радость-то какая, прав да? Лично у меня сердце поет, вот прям честно, — добавил он, имитируя говорок мальчика. — Но не менее восхитительные отношения, как я погляжу, связывают вас с прессой, которой вы предоставляете возможность написать об убийстве еще до того, как соизволите сообщить о нем в полицию.

Дерек переступил с ноги на ногу и с беспокойством посмотрел на Гамильтона. Тот сделал шаг вперед:

— В качестве старшего следователя по делу Стивена Вайчерли, сэр, прошу разрешения допросить мистера Макнайра.

Крауфорд стряхнул несколько капель пота со лба и плюхнулся обратно в свое кресло.

— Милости просим, Гамильтон, — да смотрите, как бы он ненароком не накормил вас всякой белибердой и ахинеей.

— Да, сэр.

— А заодно постарайтесь убедить этого малолетнего головореза впредь извещать полицию о преступлениях немедленно, а не бежать на поиски ближайшего щелкопера.

— Так точно, сэр, — сказал Гамильтон, опуская руку на плечо парню. — Пойдем-ка найдем тебе чашку чая и печенья. Есть-то хочешь?

Парень лишь слегка кивнул, не сводя цепкого взгляда с инспектора. Крауфорд знал, что от внимания маленького бродяги не ускользнула ни единая деталь всей разыгравшейся здесь сцены — если хочешь выжить на улице, нужно уметь глядеть в оба.