Макс Коллинз - Двойник
Пурвин резко поднял голову.
– Это одно из двух событий, которые дали Департаменту юстиции ту карательную власть, которой он теперь обладает. Другим событием, естественно, был киднеппинг Линдберга[34].
– Понимаю.
– Когда я стал специальным агентом, у меня были связаны руки в делах, которые должен был расследовать. Мои обязанности больше походили на обязанности судебного следователя. Я не мог даже производить аресты. Если настигал того, за кем охотился, то должен был по закону обратиться за разрешением в местную полицию или к судебному исполнителю Соединенных Штатов, чтобы защелкнуть браслеты на руках преступника.
– И бойня в Канзас-Сити все это изменила?
– Да, она и трагедия Линдберга. Возмущение общества, которое последовало за бойней в Канзас-Сити, в частности, дало нам больше людей, лучшее материала кое обеспечение и лучшие законы. Мы получили тяжелую артиллерию, в которой нуждались, чтобы настигнуть преступников на их собственном поле боя и завершить начатую работу. – Он остановился, осознав, что читает мне что-то вроде лекции, с какими обращался к прессе. Будучи немного разочарованным, он, тем не менее, казалось, улавливал, слежу ли я за его речью. – Но почему я вам все это говорю? Вы сами из нашего круга, и, конечно, вам все это известно.
– А вы установили, кто несет ответственность за бойню в Канзас-Сити?
Пурвин поерзал в своем кресле, его доверительность внезапно сменилась явной нервозностью.
– Один из нападавших, Верни Миллер, был найден убитым в канаве.
– Это дело Синдиката[35]?
– Явно.
– Почему вы так предполагаете?
– Об этом свидетельствует грязная работа, а также убийство человека, спасти которого они были туда посланы.
– Вы имеете в виду Нэша?
– Определенно. И убийство офицеров полиции и федеральных агентов. И то, что это обрушит необузданную ярость честных граждан на творящееся вокруг беззаконие.
– Я могу принять только последнее ваше утверждение.
– А как же другие?
– Целью был Нэш. Потому что он знал слишком много. И вам, конечно, это известно.
– Не смешите меня.
– Ладно, Мелвин, пусть будет по-вашему. Нэш не был целью, просто он случайно попал под пулеметный огонь. Кого еще вы ищете в связи с этой бойней?
– Остальные двое убийц это, конечно, «Красавчик» Флойд и Адам Ричетти.
– А что, если скажу – это сплошная чушь? Флойда и Ричетти там не было.
Он поджал свои тонкие губы.
– Я скажу, что вы ошиблись.
Покачав головой, я улыбнулся.
– Слышал, что их там не было.
– Вы ошибаетесь.
В конце концов, нотки сарказма прорвались в его тягучую речь.
– Неужели ваши источники информации лучше, чем мои?
– Мелвин, некоторые вещи вы не сможете обнаружить, разглядывая их под микроскопом.
Я встал.
– Что ж, увидимся.
– Сядьте, Геллер. Сядьте!
Продолжая стоять, я сказал:
– Я, возможно, видел Диллинджера. Но хочу еще раз проверить это. Понимаете, парень, который может оказаться Диллинджером, крутится вокруг девушки моего клиента. И если вы и ваши коллеги доведете дело до того, что она будет убита, мой клиент будет несчастлив и недоволен мной. Поэтому я собираюсь сделать так, чтобы все было просто и надежно. Я еще вернусь к вам.
Он напрягся.
– Это ваше окончательное решение, мистер Геллер?
– Да, именно так. И не вздумайте организовывать слежку за мной... Вы и ваши парни недавно уже пережили много неприятностей.
Он был все еще напряжен.
– За это дело обещаны большие деньги в награду, Геллер.
– Знаю. И никого не хочу обижать, Пурвин. Я вернусь, чтобы войти с вами в контакт.
– Скоро?
– Скоро.
«Но вернусь я не к тебе, а к Коули», – подумал я и вышел.
9
Время после полудня я провел, наблюдая за Лоуренсом и Полли, уверяя себя, что делаю это в последний раз. Около полудня я приехал к жилому дому на Пайн-Гроув, вблизи озера. Как только я снял шляпу и пиджак, ослабил галстук, подъехало такси. Лоуренс и Полли вышли из дома и сели в него. Лоуренс был в рубашке, без пиджака, с бабочкой-галстуком, в соломенной шляпе и широких брюках. Полли надела желтое платье и шляпку.
Я проследовал за ними до Норд-Линкольн-авеню, всего в квартале от дома Анны, где они вышли из такси. Проезжая мимо, я увидел, что неподалеку от них стояли двое полицейских и разговаривали. Вскоре после того, как я припарковался, появилась патрульная машина и развернулась, чтобы в нее сел один из полицейских. Лоуренс даже взгляда не бросил в их сторону, и эта парочка пошла дальше, не проявляя никаких признаков беспокойства. Если этот Лоуренс и естьДиллинджер, то я могу только позавидовать его самообладанию.
В павильончике прохладительных напитков рядом с «Байограф Бильярдс» Лоуренс и Полли съели по мороженому. Затем Полли наклонилась к нему, легонько поцеловала в щеку и ушла, по-видимому, делать покупки – «Норд-Линкольн» был маленьким модным торговым центром.
Я остался с Лоуренсом, взял его под наблюдение. Если это действительно был Диллинджер, он мог бы засечь меня, но я был очень осторожен. А кроме того, заметил, что он не был вооружен; был без пиджака да и карманы его просторных желтых брюк не оттопыривались.
Тем временем он подстригся в «Байограф Барбер Шоп», а затем перешел напротив к «Байограф Театр» и зашел в дверь справа от большого купола. Скорее всего, он намеревался навестить своего букмекера – их притоны давно действовали в лофте[36] над этим театром.
Через несколько минут он вышел и направился вниз по улице к галантерейному магазину «Ярд Митчелл Ком-пани», где купил полосатую рубашку. Я углядел это через оконную витрину и тут же перешел улицу, чтобы следовать за ним на дистанции. В результате едва не упустил Лоуренса, когда он вышел из магазина и столкнулся с совершающим обход полицейским, который размеренно шагал, помахивая своей дубинкой.
Лоуренс уронил свой пакет, и бык[37] помог ему поднять его, они улыбнулись и кивнули другу другу, после чего каждый пошел своей дорогой.
«Черт с ним», – подумал я и, сев в свою машину, поехал обратно к Лупу. Этот плоскостопый[38], конечно, не думал, что Лоуренс – это Диллинджер, да и Лоуренс не обмочился в штаны, когда налетел на закон. Пошли все к черту!
В четыре часа дня я сидел в открытой кабинке «Коктейль лоунж» Барни Росса и пил пиво. Под потолком над головой вращались лопасти вентиляторов, вместе с пивом они изгоняли жару. Это была длинная, узкая темная комната с маленькой танцевальной площадкой в дальнем углу, несколькими столиками вокруг нее, баром и кабинками вдоль стен. Повсюду на стенах висели в рамках портреты боксеров, и не только Барни, но и Кинга Левински, Джеки Филдса, Бенни Леонарда и других. В эти дни Барни редко появлялся в заведении, он был слишком известной фигурой для такого места; Пиан и Винч, его менеджеры, кудахтали над ним, словно куры-наседки, и им не нравилось, что он владеет баром и может болтаться здесь без их надзора. У Барни была репутация положительного человека. Но то, что бар носил его имя, было плохо, а если бы он постоянно торчал здесь, было бы еще хуже.
Помимо основной своей работы, связанной с рингом, Барни много занимался общественной деятельностью. Слушать речи Барни Росса я всячески старался избегать.
Так что, когда, повергнув меня в изумление, Барни вошел в кабинку, я попросил у него автограф, но он послал меня куда-то, насупился и сел напротив, с завистью наблюдая, как я пью пиво.
– Где Перл? – спросил я.
– На Стэйт-стрит.
Как и Полли, Перл направилась за покупками.
– Как продвигается твое дело? –спросил Барни.
– Частные детективы не работают с делами. Это адвокаты работают с делами. Шерлок Холмс работал с делами.
– Да? Тогда чем же ты сейчас занят?
– Работой. По крайней мере, была одна работа.
– Ага. Та, что с прошлого вечера.
– Правильно.
– И тебе удалось ее сделать?
– Пожалуй, нет. Впору выбрасывать полотенце[39].
– Это случается даже с лучшими из нас. – Он пожал плечами, жестом подозвал своего бармена, бывшего тяжеловеса по имени Бадди Голд, и попросил принести стакан содовой.
– Я выполнил заказ клиента, за который он мне заплатил, – сказал я. И добавил: – Хотя и оказался лжецом.
– Но, на мой взгляд, ты не очень-то похож на выбросившего полотенце.
– Эта работа, после того как закончилась, превратилась в нечто иное, что может стоить больших денег, но я не уверен, что хотел бы получить хотя бы часть из них.
– Почему?
– Я должен стать указательным пальцем, и из-за меня может умереть человек.
Барни внимательно посмотрел на меня, не разыгрываю ли я его.
Я продолжал:
– Понимаешь, это парень, которого ищут. Преступник. Но он, возможно, умрет.
Теперь Барни окончательно понял, что я говорю серьезно.
