Год Быка - Омельянюк Александр Сергеевич
Затем уже дома он их прослушивал. Не зная чужого языка, просто зазубривал незнакомые слова, копировал, а потом исполнял эти песни.
Вскоре Жана пригласили гитаристом в ту самую группу, в квартет, в которой он когда-то учился игре на гитаре, и там он стал по совместительству исполнять песни своих любимых певцов. Это были песни, в исполнении Ива Монтана, Ната Кинга Кола, Лео Ферре, Фрэнка Синатры, Эллы Фитцджеральд, Луи Армстронга и других широко известных в то время зарубежных исполнителей.
Уже тогда каждое выступление Жана вызывало бурю оваций у публики. Успех юного дарования был явно больше, чем у официального певца с консерваторским образованием. Поэтому уже тогда Жан впервые столкнулся с завистью партнёров, антагонизмом в среде артистов.
Со временем он, конечно, привык к тому, что это сопутствует всей актёрской жизни, вскоре став самым романтичным певцом советской эстрады.
В этот период времени пятнадцатилетний Жан стал уже и зарабатывать. За работу гитаристом и исполнителем он получал по 5 рублей за концерт. Поскольку Жан был ещё несовершеннолетним, деньги за него получал его отец. С этой группой он гастролирует по Украине, дав полторы сотни концертов. Вот тут-то семья Арутюна Татляна и вздохнула с облегчением.
Начали сбываться давние отцовские надежды, Жан превращался в кормильца для всей семьи, прежде всего престарелых и больных родителей.
Становлению молодого Жана Татляна, как певца, во многом способствовала и окружающая его обстановка.
Сухуми того периода был просто удивительным городом. Уникальный климат сочетался в нём со сказочно красивой природой. К тому же в нём проживало множество армян-репатриантов из разных стран Мира, в том числе и музыкантов. Общение с ними тоже сыграло свою роль в формировании Жана, как певца и музыканта.
Позже, уже объездив весь Мир, он признавался, что ничего прекраснее Сухуми не видел.
А пока Жан Татлян, окончив школу, решил продолжить своё музыкальное образование. И в этом ему помогла разведка боем, проведённая ранее на Украине.
Он приезжает в Киев и поступает в только что открывшуюся студию эстрадно-циркового искусства. В этом училище в одной с Жаном группе обучалась и будущая известная пародистка Клара Новикова.
Вскоре в Киев на гастроли приезжает прославленный на всю страну Государственный эстрадный оркестр Армении, и Жан естественно приходит на его выступление. Более того, его появление за кулисами было заранее оговорено. Известный певец Жак Дувалян, давний друг семьи Татляна ещё по Еревану, заранее рекомендовал своего молодого друга руководителю оркестра Константину Орбеляну. Жан приходит с гитарой на прослушивание, поёт несколько песен, после чего ему объявляют, что с удовольствием примут его в коллектив, но по достижении им 18 лет.
Но, ещё не достигнув совершеннолетия, Жан готовит сольную программу, авторский концерт, в котором исполняет только песни собственного сочинения. По тем временам это была крайняя редкость.
И вот, после окончания Киевской студии эстрадно-циркового искусства в 1961 году, осенью, по достижении 18 лет, счастливчика Жана официально пригласили в государственный джаз-оркестр Армении, и вскоре он становится ведущим солистом этого ансамбля. А первыми выступлениями Жана Татляна в составе оркестра опять стали гастроли по Украине.
В девятнадцать лет Жану уже доверяли заканчивать второе отделение концертов песнями Арно Бабаджаняна и Константина Орбеляна. И хотя он был начинающим певцом, но А. Бабаджанян именно его выбрал первым исполнителем своих потрясающих песен, что было большой честью и счастьем для Жана, который в то время спел все песни Арно Арутюновича, в том числе моментально ставшими хитами «Капель», «Воскресенье», «Море зовет» и «Лучший город Земли». Муслим Магомаев перепел её лишь год спустя. Причём жена Арно, Тереза, предпочитала голос и пение Магомаева, а сам Арно – Татляна. И уже через пару недель после первых выходов в эфир, публика требовала исполнить их в любом городе огромной страны, куда бы Жану ни приходилось приезжать с концертами.
Вот так, по сути, Жан сам себя и сделал, воспитал. В начале творческого пути, не имея богатых родителей, влиятельных покровителей, он сам и довольно быстро пробился на Советскую эстраду, став известным и любимым слушателями всего Союза, ещё одним ярким представителем древнего армянского народа, который внёс исторически давний и неоценимый вклад в разные сферы развития всего Российского государства.
Так, например, в конце XIV века армянские купцы одними из первых установили торговые отношения Москвы со странами Востока, а торговый путь по Волге одно время назывался историками «армянской дорогой».
А в XVI веке многие армянские торговцы и ремесленники уже имели в Москве собственные дома, поставляли товары даже к царскому двору, в том числе очень дорогие подарки. Так в Оружейной палате находится великолепный дар армянской торговой компании из Персии, вручённый царю Алексею Михайловичу – всемирно известный «алмазный трон», украшенный алмазами, рубинами и бирюзой.
А знаменитого армянского художника Богдана Салтанова царь назначает «живописцем двора». Работая в Кремле почти тридцать шесть лет, он пишет картины и обучает «из русских людей учеников».
Постепенно всей деловой Москве становятся известны армянские фамилии Анановых, Бояджиевых, Карамурзаевых, Лианозовых и Таманцевых.
Армяне начинают поселяться и в молодой столице России, причём в числе первых, письменные свидетельства чему появляются в 1708 году.
А в 1710 году армянские купцы и ремесленники образовывают в Санкт-Петербурге уже и первую свою общину.
Пётр I поощрял деятельность армян в России и содействовал их переселению из Персии и Турции. Уже в 1711 году он указывает Сенату:
– «… армян как возможно приласкать и облегчить в чём пристойно, дабы тем подать охоту для большего их приезда».
Армяне оправдали такое к ним отношение, зарекомендовав себя способными, честными и работящими.
И уже в другом царском указе от 1723 года говорилось:
– «Честный армянский народ содержать с особливой милостью… Мы не только их купечество защищать повелели, но и ещё для вящей прибыли и пользы некоторыми особливыми привилегиями жаловать будем».
В результате такой политики Россия стала для армян самой гостеприимной страной.
В XVIII веке из Ирана в Москву переехала семья богатых предпринимателей Лазарянов. С тех пор полтора века экономической, культурной и политической жизни Москвы, Санкт-Петербурга и всей России были связаны с разносторонней деятельностью членов этой уникальной семьи. Лазаревы вскоре получили российское дворянство.
Впоследствии за заслуги перед Отечеством и представителям других армянских родов были пожалованы дворянские титулы. Среди них князья Абамелеки и Аргутинские, графы Лорис-Меликов и Делянов, которые были соответственно министрами внутренних дел и просвещения.
В Москве Лазаревы имели несколько домов, и построили церковь в Армянском переулке. А в конце XIX века они построили и содержали ещё и крупное учебное заведение.
В Армянском переулке сначала открыли училище, а затем и гимназию с преподаванием не только европейских, но и армянского, персидского, турецкого и арабского языков. Здесь готовили учителей и переводчиков для государственной службы.
Всем этим семья Лазаревых внесла неоценимый вклад в развитие русско-армянской культурной и политической жизни.
Затем это заведение получило название «Лазаревский институт восточных языков». Теперь в нём посольство Армении.
В Санкт-Петербурге армяне поначалу стали расселяться на Васильевском острове, затем в Литейной части и на Петербургской стороне.
Во второй половине XVIII века по личной просьбе ювелира императорского двора Ивана Лазарева (Ованеса из того же рода Лазарянов) Екатерина II разрешила построить армянскую церковь во имя Святой Екатерины на Невском проспекте. И к концу века уже целый ансамбль прицерковных домов обрёл свой окончательный облик.
