Елена Ярошенко - Визит дамы в черном
Уснуть Марта не могла долго. Мысли ее перескакивали с одного на другое — благословение дедушки Прохора (нужно ли теперь считать Митю женихом, или вежливее будет притвориться, что это простое недоразумение?), завещание за божницей, о котором почему-то нельзя никому рассказывать, глупая пьяная болтовня дворника, вдова с третьего этажа, напугавшая Марту на лестнице… А не могла ли эта дама в своих черных нарядах изображать в спальне Марты вестницу смерти? Говорят, вдова не в себе. Может быть, в приступе безумия она ночью спустилась по лестнице в чужую квартиру и решила довести до обморока молодую домовладелицу мадемуазель Багрову? Но ведь для успеха замысла ей нужно было хорошо знать Марту, обстоятельства смерти пани Ядвиги, и в квартиру как-то пробраться… Если все же допустить, что входную дверь в тот вечер забыли запереть на замок, сумасшедшая жилица с верхнего этажа прокралась к ним, зашла в спальню Марты и принялась пугать хозяйку дома… Нет, получается полная чушь, ничего более дикого и абсурдного придумать невозможно! Чушь во всех смыслах, не говоря уж о том, что дверь квартиры всегда на замке и Клавдия Тихоновна по три раза сама перед сном все проверяет. Чушь, чушь! Впрочем, в тот вечер Марта поздно вернулась домой из театра, все уже спали, и Клавдия Тихоновна тоже. Марта сама запирала дверь. Но ведь запирала же, запирала — она хорошо это помнит! Никто не мог к ним войти…
Однако каким-то образом в ту ночь «черная дама» оказалась в комнате Марты. Если она не бесплотный дух, значит, дверь сумела открыть. Или ей кто-то помог. Неужели кто-нибудь из своих?
Вернувшись домой, Дмитрий сел к столу, вытащил из кармана кучку каких-то листиков и веточек, завернутых в платок, и стал их внимательно рассматривать. Петя, заглянув через плечо приятеля, рассмеялся:
— Ого, ты решил собирать гербарий?
— Петька, ты знаешь кого-нибудь из толковых с естественного факультета? Мне нужно срочно посоветоваться.
— Занятия еще не начались, неизвестно, кто в городе. Многие с вакаций не вернулись. Но кого-нибудь найдем. А что случилось?
— Пока секрет. Ищи человека, знающего ботанику и химию, только срочно, мне бы хотелось завтра же с ним переговорить.
— Ладно, поищу. Кажется, я вчера Иванцова с медицинского видел, он такой дока…
— Иванцова? Как я сразу о нем не подумал?
— Ты с ним знаком?
— Да, Петя, спасибо, с Иванцовым я договорюсь без твоей протекции.
Глава 7
Через несколько дней Федор Иванович Багров неожиданно приехал в Петербург и остановился у Марты в гостевой спальне. Сразу же после обеда, приготовленного Марусей и Клавдией Тихоновной для хозяина с особым тщанием, Федор Иванович объявил, что собирается серьезно поговорить с дочерью.
— Я думаю, ты должна понять — твоя судьба мне не безразлична. Я навел кое-какие справки о твоем воздыхателе, Дмитрии, Дмитрии, как там его?
— Колычев, — тихо подсказала Марта, чувствуя, как щеки наливаются краской, а сердце стучит, готовясь выпрыгнуть вон.
— Да, именно, о господине Колычеве. Не буду пересказывать тебе все, что удалось узнать, но этот молодой человек весьма сомнителен, и отзывы о нем крайне дурные. Я полагаю, он тебе не пара. Такие знакомства тебя компрометируют, душа моя. Более того, определенно можно утверждать, что тебе угрожает опасность.
— Опасность? От Мити? Этого не может быть! Простите, папа, но вы, наверное, ошибаетесь. Вас кто-нибудь обманул. Вы несправедливы…
— Замолчи! Глупая девчонка! Я не желаю обсуждать твоего драгоценного Колычева. Изволь слушать, что тебе говорят, не спорить и не перебивать! Я настаиваю, чтобы ты прекратила с ним всякие отношения. Клавдия Тихоновна, вы слышали, этого Колычева в доме не принимать! Я запрещаю.
По лицу Марты потекли слезы. Отец немного смягчился.
— Ну-ну, не расстраивайся так, дочка, не плачь! Ты еще поймешь, что подобные запреты родители делают исключительно для блага своих чад. Пойдем-ка погуляем, развеемся, в кондитерскую зайдем.
Марта непослушными пальцами надела шляпку. Слезы стояли в глазах и грозили снова пролиться.
Когда Федор Иванович с Мартой выходили со двора, в воротах снова возник настырный дворник.
— Здоровьица вам, хозяин!
— Здравствуй, здравствуй, любезный!
— У меня просьбочка к вам! Я вот домик присмотрел, купить бы желательно, однако…
— После переговорим, я занят!
— Так уж не извольте забыть, ваша милость! Я, стало быть, в надежде пребывать осмелюсь? Не извольте забыть…
Ночью Марта проснулась. Ее разбудили шаги в коридоре. Она выглянула из своей комнаты, ожидая снова увидеть даму в черном и уговаривая себя на этот раз не бояться. Но никакой дамы не было. Марта прошлась по темной квартире. Из-под кухонной двери пробивалась полоска света. Неужели Маруся не спит? Марта приоткрыла дверь. Отец, накинув на плечи пиджак, стоял у открытого буфета. В руках у него был полуштоф водки, который запасливая Клавдия Тихоновна хранила для компрессов.
— Папа? — Марта спросонья ничего не могла понять.
Отец обернулся к ней.
— Спи, чего ты подхватилась? У меня бессонница и голова болит, переволновался с тобой.
Он наполнил водкой большой стакан и быстро выпил, а потом кинул в рот крошечный кусочек черного хлеба. Марта впервые видела, чтобы водку пили так — полным стаканом и залпом… Лицо отца было печальным, он осунулся, под глазами залегли темные круги. Редеющие волосы сбились на затылке, обнажив уже заметную лысину…
— Как я устал от всего, — пробормотал он, убирая на полку остатки водки.
— Я могу чем-то помочь, папа?
— Чем ты поможешь? Иди к себе, девочка, ложись спать. Не волнуйся, я тоже скоро лягу.
Марта вернулась к себе, дождалась, когда шаги отца затихли в гостевой спальне, и уснула.
Утром, подавая завтрак, Клавдия Тихоновна не смогла сдержаться, чтобы не сообщить Федору Ивановичу, Марте и Фионе новость:
— Дворника-то нашего убили! Допился, касатик, не тем будь помянут.
— Клавдия Тихоновна, пожалуйста, не за едой! Вечно вы какие-то глупости несете, — скривилась Фиона. — Меня это вообще мало интересует, а если кто-то захочет вас выслушать, расскажете после.
— Совершенно справедливо, — Федор Иванович уткнулся в газету. Он ни свет ни заря отправил Марусю за «Биржевыми ведомостями» и теперь был поглощен изучением статьи о ценных бумагах.
Только Марте расхотелось есть. Она пошла к Клавдии Тихоновне на кухню, где та заваривала для хозяев кофе по особому рецепту, и узнала от словоохотливой старушки все подробности случившегося.
Покойного рано утром нашли в дворницкой, в луже крови с пробитой головой. Похоже, жахнули топором. Полиция проводит дознание, два агента из сыскной по дому ходят, расспрашивают всех, кто что видел, слышал. У дверей в дворницкую, где идет обыск, стоит жандарм и пугает жильцов.
Клавдия Тихоновна, пока Маруся бегала за газетой для Федора Ивановича, спускалась в молочную лавочку за свежими сливками к завтраку и успела перекинуться парой слов с сыщиками, но хочет сходить еще и к полицейскому дознавателю и рассказать ему все, что знает. Может, для полиции какая подсказка выйдет там, где никто и не догадается.
— Деньги у него водились последнее время? Водились, и большие деньги! — рассуждала старушка, расставляя на подносе кофейник, сахарницу и молочник со сливками. — Вдруг он кого ограбил или, не дай Господи, убил? Может быть, его подельщики пришли добычу делить, да не поделили, ну и в сердцах шлепнули своего же. Надо полицейским-то подсказать.
— А может, его кухарка генеральшина топором тюкнула, за измену? — подала голос перепуганная Маруся, мывшая в тазике с горячей мыльной водой тарелки. — Если ее под арест посадят, то и за меня возьмутся, весь дом знает, что мы с ней подруги. Я, Клавдия Тихоновна, из квартиры ни за что не выйду, пока по двору полиция шарит… Я боюсь…
— Нужна ты там кому, место только в арестном доме занимать будешь впустую! Твое дело — сторона. А с полицейскими поговорить надо, все, как есть им обсказать…
— Не забивали бы вы голову попусту моей дочери, — в дверях кухни стоял Федор Иванович. — Лишь бы языком мести да чушь нести…
Клавдия Тихоновна и Маруся обиженно замолчали и поджали губы.
— Папа, а вы, когда ночью не спали, ничего со двора не слышали? — спросила Марта.
— О чем ты?
— Ну, папа, когда голова у вас болела и вы выходили на кухню… Ведь окно кухни обращено как раз к дворницкой. Может быть, какие-нибудь звуки…
— Мне было не до того, чтобы прислушиваться, не доносятся ли из дворницкой какие-нибудь звуки. Своих бед хватает… Надо поговорить с полицией, чтобы не раздували тут дела. Велика фигура — спившийся дворник! У нас дом для благородных состоятельных жильцов, и такие скандалы не идут на пользу. Мало того, что сыскные агенты всех подряд расспросами беспокоят, так еще нервные дамы будут теперь бояться по двору проходить. Как бы кто договор об аренде квартиры не вздумал расторгнуть… Вот, вовремя не согнали хама с места — теперь расхлебывай кашу. Управляющему нужно выволочку за ротозейство сделать… Клавдия Тихоновна, подавайте кофе! Не век же вас ждать… Марта вчера была в растрепанных чувствах, а сегодня, смотрю, оправляется, раз дворником покойным интересоваться стала. Я знал, что моя дочь сможет взять себя в руки и не будет долго тосковать да горевать из-за какого-то жалкого студентишки!
