Эндрю Олвик - Следы апостолов
«…По некоторым данным кристалл представляет собой физическую материю ядра планеты Сириус. Около двадцати миллионов лет назад, камень был транспортирован на Землю и представлял собой сложное геометрическое тело со 144 ООО граней. Каждая из них связана с определенной звездой, принимавшей участие в формировании нашей планеты, которые и до сих пор транслируют необходимую для жизни энергию. Со временем камень был распилен на 144 части, три из которых — наибольшие — находятся в особых, самых энергетически мощных частях планеты. Основная часть — в Тибетской Шамбале, другая — на дне озера Титикака, третья интегрирована в Камень Кааба в Мекке…»
— Махатмы Шамбалы в течение всей земной истории посылали части Кристалла самым достойным людям человечества: Платону, Соломону Мудрому (он носил его в своем перстне), Сенеке, Королю Артуру, средневековому графу Сен-Жермену, Дж. Вашингтону, — с упоением продолжал Виллигут. — Не обошли вниманием и вашего покорного слугу. На протяжении веков камень является священной реликвией и моего славного рода, и с давних времен он вкраплен кем-то из пращуров в амулет. С некоторых пор Кристалл утерял свой изначальный блеск, а все из-за того, что имеет свойство абсорбировать человеческие грехи, начиная с самых древних и заканчивая главным злом двадцатого века — коммунизмом…
— Абсорбция — великая сила, — произнес Вагнер, — но нам-то от этого какой толк?
— Не торопитесь, я еще не закончил, — продолжил Виллигут. — Кристалл Шамбалы обладает феноменальными характеристиками: при физическом контакте с ним высокодуховного человека происходит виброчастотный резонанс, после чего он может получить в дар сверхспособности, омолодиться и даже обрести физическое бессмертие.
— Я, конечно же, польщен, что вы считаете меня высокодуховным человеком, магистр, — не унимался Отто. — Но быть может, вы ошибаетесь, считая, что я достоин этого подарка. Скажите, откуда такая уверенность и на чем основано ваше убеждение?
— На предсказаниях самого амулета, дорогой друг, — голосом, не вызывающим сомнений, ответил Виллигут. — Держите, любите его, отныне он ваш. И знайте, что в вашей жизни сыграют роль другие, более весомые и могущественные камни. Да, да, камни!
…— Ой, 6… — прервала размышления Вагнера непонятная речь, — извините, профессор, о камень споткнулся. Профессор оторвался от своих мыслей и, обернувшись, вспомнил о спутнике. Генрих подпрыгивал на одной ноге и старательно изображал на лице боль.
— О камень, говорите? — задумался доктор, — это не камень, это булыжник. Настоящие камни, юноша, находятся у меня дома, подумал Вагнер, — и я тебе их непременно покажу, но только после того, как твоя история жизни не будет вызывать у меня никаких сомнений. И молись своему богу, чтобы там не оказалось неувязок, я и не таких китов гарпунил.
9
— Что ты, в самом деле… Я только крышку чуть-чуть повернула, — оправдывалась Аля, — там какие-то значки под звездочками появились…
— Больше так не делай, — смягчилась бабка. — Грех это. Обещаешь мне?
— Обещаю, — обиженно буркнула Алька.
— Вот и хорошо, а теперь давай отнесем подушки.
Вечером в гости заглянул Григорий, приходившийся Серафиме Ивановне племянником. Мать его, двоюродная сестра Алькиной бабки, умерла еще в молодости от воспаления легких, когда Гришке не было и десяти. Муж долго не горевал и уже через год женился на местной паненке, разбитной девке двадцати двух лет от роду, работавшей медсестрой в местной больнице. Мачеха в воспитании пасынка участия не принимала. В жизни ее больше интересовали тряпки, веселые вечеринки и кино. Так что можно сказать, что рос и воспитывался Гришка в доме Серафимы Ивановны. Был он нелюдимым, молчаливым и вообще странным, как внешностью, так и поведением. Сверстники его дразнили и измывались над ним как могли, часто жестоко. Григорий покорно сносил все унижения и никогда ни на кого не жаловался и не озлоблялся. Часами он мог просиживать на чердаке в маленьком полутемном чулане, где он оборудовал себе что-то вроде обсерватории, глядя в огромный немецкий морской бинокль на звезды. Все свои наблюдения он записывал в специальную тетрадь. За годы наблюдений таких тетрадей он исписал несколько десятков, и теперь они хранились в его комнате в специальном, сделанном из некрашеной фанеры шкафу под номерами. Разобраться в его записях никто никогда бы не смог, так как почерк Григория расшифровке совершенно не поддавался, о чем первой узнала его жена. Женился он скорее случайно, чем осознанно. Между двадцатью и двадцатью пятью годами был у него небольшой период просветления. Тогда же Гришка устроился на работу и стал ходить в местный клуб на танцы, где часто был бит не за дело, а просто так, потому что попался кому-то под горячую руку. Как-то, возвращаясь из клуба и будучи сильно навеселе, увидел он, как несколько пьяных парней пристают к девчонке. Время было позднее, на улице ни души. И тут случилось то, чего от него никто никогда не мог ожидать. Гришка одним рывком выдрав из забора штакетину, набросился на пацанов. Его сразу сбили с ног и стали методично избивать. Оказавшись на земле, Григорий уже не помышлял о геройстве. Когда парням надоело, они привязали его за ноги к забору и ушли посмеиваясь. Так бы он и висел до утра, истекая кровью, если бы не та, ради которой он бросился в драку. Ее звали Галя и была она на три года его младше. Галя отвязала избитого Гришку от забора и помогла ему добраться до дома. Там она смазала зеленкой ссадины, уложила в постель и пообещала, что утром обязательно навестит его. Слово свое она сдержала. Правда, Гришка о своих ночных подвигах почти ничего не помнил. Однако он нисколько не удивился, увидев утром на пороге дома улыбчивую скромную Галю.
Поженились они через полгода. Сам Гришка о женитьбе не помышлял. Инициатива принадлежала невесте. Соседи не переставали удивляться, что она в нем нашла. За глаза Гришку называли дураком, хотя дураком он вовсе не был. Свадьбу справили осенью и молодые стали жить у Григория. Отец его со своей паненкой к тому времени уже давно расстался по причине ее полной неспособности к семейной жизни. Он месяцами не появлялся дома, разъезжая с бригадой шабашников по всей Беларуси и даже забираясь далеко за Смоленск. Через год после свадьбы пришло известие из Витебской области, что Михаил Игнатьевич скончался в больнице г.п. Яновичи после тяжелой непродолжительной болезни. В заключении было написано — инфаркт. В тот год ему должно было исполниться пятьдесят шесть. После смерти отца Григорий запил. Он и раньше попивал, но тут совсем сорвался. С работы его выгнали, несмотря на уговоры родственников. Кому ж охота держать у себя пьяницу и прогульщика. Постепенно отвернулась и родня. Только Галя и Серафима Ивановна оставались рядом и, как могли, старались выдернуть его из пьяного болота. Однако ничего не помогало. Местная знахарка баба Ядя несколько раз заговаривала его, но спустя день-два Гришка снова напивался. Наконец на помощь был призван местный священник, отец Антоний, крепкий суровый мужик с густым басом и длинной седой бородой, в которой всегда можно было разглядеть несколько крупных хлебных крошек. Отец Антоний времени не терял и сразу взялся за дело. Целыми днями Гришка работал у него на подворье, а по ночам читал книги из библиотеки батюшки. Все уже думали, что Гришка образумился и пить бросил. Однако черти тоже не дремали. После полугодичных опытов отец Антоний плюнул и, накостыляв несчастному по шее от всей души, выгнал его с подворья. После этого Галя не выдержала и перебралась к родителям, а потом подала на развод. Гришка, это кажется, даже не заметил. С утра до вечера он лежал на кровати у себя в комнате, читал старые журналы «Техника молодежи» и «Вопросы философии» или смотрел в потолок, а вечером шел к магазину, где без труда находил собутыльников. Получив развод, Галя уехала в Минск. Спустя полгода она вышла там замуж.
Среди Гришкиных дружков-собутыльников были и такие, кто верил в истории о золоте Радзивиллов, которое по преданию сокрыто где-то в подземельях под замком. На всю жизнь хватит, говорили ему. Одни только Золотые Апостолы чего стоят. Постепенно Гришка втянулся, стал читать книги по истории, даже в Минск ездил. В его жизни появился новый смысл. Сокровища Радзивиллов целиком захватили его воображение. Он решил поставить поиски на научную основу и труды его увенчались успехом. Однажды он с дружками обнаружил засыпанный подземный ход, который мог вести к галерее, служившей тайником для княжеских сокровищ. Несколько ночей по очереди они копали, пробиваясь по колено в ледяной жиже вперед, навстречу неизвестному. Завал удалось преодолеть, и свет их фонарей уже выхватывал впереди низкие кирпичные своды уходящего в темноту коридора. Среди кирпичного щебня что-то сверкнуло. Григорий протянул руку пытаясь дотянуться до предмета, и в этот момент подпорка за его спиной предательски затрещала. Когда произошло обрушение, Гришка почувствовал, как сверху на него навалилась огромная масса, придавила, лишив возможности двигаться.
