Элеанор Каттон - Светила
Наконец воскресная беседа закончилась, и Девлин, с замирающим сердцем, распрощался со своими духовными чадами из числа заключенных. Дежурный сержант кивнул ему на прощанье, сдерживая зевоту; Девлин вышел; в тюрьме воцарилась тишина. Он пересек внутренний двор, поднялся по ступенькам на крыльцо домика, где жил начальник тюрьмы, и постучал в дверь.
Изнутри донесся гулкий голос Шепарда, приглашая его войти; Девлин так и сделал: через задрапированную ситцем прихожую проследовал в кабинет хозяина. Дверь стояла открытой; Девлин еще с порога увидел, что его Библия лежит раскрытой на столе Шепарда, а обгоревший документ – сверху, на виду.
В одиннадцатый день октября 1865 года сумма в две тысячи фунтов должна быть передана МИСС АННЕ УЭДЕРЕЛЛ, уроженке Нового Южного Уэльса, МИСТЕРОМ ЭМЕРИ СТЕЙНЗОМ, уроженцем Нового Южного Уэльса, свидетелем чему выступает МИСТЕР КРОСБИ УЭЛЛС.
Шепард скрестил руки, дожидаясь, чтобы гость заговорил первым.
– Это я нашел, – признался Девлин. – Да только пользы от этого документа никакой.
– Никакой пользы? – любезно уточнил Шепард. – А почему вы так считаете?
– Документ недействителен, – объяснил Девлин. – Принципал не поставил свою подпись. Потому бумага не имеет юридической силы.
Коуэлл Девлин, как все, кто упрямо не признает за собою никакой вины, терпеть не мог каяться в ошибке перед кем-то еще. Если его упрекали в дурном поступке, он глядел снисходительно и преловко выкручивался.
– Действительно так, – согласился Шепард. – Юридической силы бумага не имеет.
– Ну то есть, я хотел сказать, не носит обязательного характера, – чуть нахмурившись, поправился Девлин. – Это не юридически обязывающий договор.
Шепард не моргнул и глазом.
– А обидно, не правда ли?
– Это еще почему?
– Если бы только Эмери Стейнз подписал бумагу, так половина состояния, обнаруженного в хижине Кросби Уэллса, отошла бы Анне Уэдерелл. Вот это был бы номер!
– Но состояние, найденное в хижине отшельника, Эмери Стейнзу никогда не принадлежало.
– Нет? – удивился Шепард. – Прошу прощения, но вы, похоже, уверены в этом куда больше меня.
Коуэлл Девлин отлично знал, что золото, хранимое в хижине Кросби Уэллса, было некогда извлечено из четырех платьев, куда его зашила Лидия Уэллс; платья купила Анна Уэдерелл, а златокузнец А-Цю понемножку изъял песок из швов и потом переплавил; Стейнз же украл слитки и в какой-то момент спрятал их в Уэллсовой хижине. Однако ничего из этого священник открыть Шепарду не мог. Вместо того он сказал лишь:
– Нет никаких оснований думать, будто состояние принадлежало мистеру Стейнзу.
– Кроме разве того факта, что мистер Стейнз исчез в день смерти мистера Уэллса, а мистер Уэллс отнюдь не имел репутации человека состоятельного. – Шепард ткнул в бумагу указательным пальцем. – К нашему делу, преподобный, вот это явно имеет самое прямое отношение. Документ, по всей видимости, свидетельствует, что золото изначально было собственностью Стейнза и что Стейнз собирался отдать половину суммы – ровно половину! – самой обыкновенной проститутке. Я осмелюсь предположить, что Кросби Уэллс, как свидетель Стейнза, по его просьбе хранил состояние у себя на момент смерти.
Такое предположение звучало вполне разумно. Возможно, Шепард прав по последнему пункту, подумал про себя Девлин, хотя по первому пункту ошибается. Вслух он произнес:
– Вы совершенно справедливо заметили, что бумага непосредственно касается нашего дела; однако ж, как я уже говорил, дарственная недействительна. Мистер Стейнз не поставил свою подпись.
– Я так понимаю, вы обнаружили документ в хижине Кросби Уэллса в тот самый день, когда забирали его прах.
– Именно так, – кивнул Девлин.
– Если вы так бережно его хранили, – промолвил Шепард, – тогда рискну отметить, что вам приходило-таки в голову, насколько ценным он может оказаться. Для отдельных заинтересованных лиц. Для Анны Уэдерелл, например. В силу этой бумаги она того и гляди становится самой богатой женщиной по эту сторону Южных Альп!
– Не становится, – покачал головой Девлин. – Документ не подписан.
– Но если его подписать… – предположил Шепард.
– Эмери Стейнз мертв, – напомнил Девлин.
– Да неужто? – отозвался Шепард. – Вот так так! И снова я не разделяю вашей уверенности.
Но запугать Коуэлла Девлина было непросто.
– Надежда на большое богатство – вещь опасная, – промолвил он, скрестив руки на животе на священнический манер. – Это ни с чем не сравнимое искушение, поскольку искушают нас великой властью и великими возможностями, а не о том ли мечтаем мы все? Если мисс Уэдерелл сообщить об этом документе, она преисполнится ложных надежд. Она возмечтает о власти и возможностях; она уже не удовольствуется той жизнью, которую вела прежде. Этого я и боялся. Потому я решил сохранить документ в тайне, по крайней мере до тех пор, пока Эмери Стейнз не отыщется либо не подтвердится факт его смерти. Если окажется, что он действительно мертв, я уничтожу бумагу. Но если он жив, я пойду к нему, предъявлю ему соглашение и спрошу, намерен ли он подписать его. Выбор останется за ним.
– А что, если Стейнза так и не найдут? – осведомился начальник тюрьмы. – Что тогда?
– Мое решение подсказано состраданием, мистер Шепард, – твердо произнес Девлин. – Я всерьез опасался за участь мисс Уэдерелл в случае, если эта дарственная станет достоянием гласности или попадет в чужие руки. Допустим, что мистера Стейнза так и не найдут, – тогда ничьи надежды не будут разрушены, никакой крови не прольется, веру никто не потеряет. Я думаю, это уже немалое счастье. Вам так не кажется?
Бесцветные глаза Шепарда увлажнились: он напряженно размышлял.
– «Свидетелем чему выступает мистер Кросби Уэллс», – пробормотал он.
– В любом случае, – добавил Девлин, – вряд ли кто-то отдал бы такую баснословную сумму проститутке. Скорее всего, это шутка – или какое-то мошенничество.
Шепард с трудом сдержал усмешку:
– Вы сомневаетесь в талантах этой особы?
– Вы меня неправильно поняли, – невозмутимо отозвался Девлин. – Я лишь хотел сказать, что как-то с трудом верится, чтобы мужчина ни с того ни с сего взял да и вручил проститутке две тысячи фунтов. В подарок, я имею в виду, – да еще так вот сразу.
Шепард резко, с шумом, захлопнул Библию, зажав присвоенный документ между страницами. И протянул книгу законному владельцу, другой рукой уже берясь за перо, словно разом утратил всякий интерес к этому делу.
– Спасибо за Библию, – поблагодарил он и кивком дал понять, что Девлин свободен идти. А затем склонился над гроссбухом и принялся подсчитывать колонки цифр.
Девлин неуверенно потоптался на месте, сжимая Библию в руке. Обгоревший документ торчал с одного края, деля «профиль» книги на две неравные части.
– Но вам-то как кажется? – выговорил он наконец. – Что вы о ней думаете?
Шепард, как ни в чем не бывало, продолжал писать:
– О чем вы?
– О расписке!
– Полагаю, что вы правы: это наверняка шутка или какое-то мошенничество, – отозвался Шепард.
Пальцем он отметил нужное место на странице гроссбуха и, потянувшись к чернильнице, обмакнул в нее перо.
– О, – кивнул Девлин. – Да.
– Как вы верно заметили, дарственная недействительна, – непринужденно обронил Шепард, легонько постукивая кончиком пера по краю чернильницы.
– Да.
– Свидетель со всей очевидностью мертв, и, скорее всего, то же можно сказать и о принципале.
– Да.
– Но если вы хотите ответа из первых уст, тогда вам, пожалуй, стоит заглянуть нынче вечером в «Удачу путника» вместе со всеми прочими безбожниками.
– Чтобы переговорить с мистером Стейнзом?
– Чтобы переговорить с Анной, – поправил тюремщик подчеркнуто неодобрительно. – А теперь, прошу меня простить, ваше преподобие, у меня довольно много работы.
После того как за Девлином закрылась дверь, Шепард отложил перо, подошел к книжному шкафу, вытащил папку, из нее извлек лист бумаги – единственный экземпляр контракта, заключенного им три недели назад с Харальдом Нильссеном, по условиям которого комиссионер обещал никому не сообщать о своем капиталовложении в размере четырехсот фунтов. Шепард чиркнул по стенке комода спичкой и поднес ее к листу, удерживая его на весу за уголок и наклоняя так и этак, пока документ не охватило пламя, уничтожая подписи. Когда огонь подобрался к самым пальцам, Шепард бросил бумагу на пол, дождался, чтобы она рассыпалась серой пылью, и носком сапога расшвырял пепел. А затем снова сел за стол, достал из-под гроссбуха чистый лист бумаги, взялся за перо, обмакнул кончик в чернила. И неспешно, уверенным почерком вывел:
ДАР ОТ ЧИСТОГО СЕРДЦА. –Письмо редактору «Уэст-Кост таймс»
