Джулиан Барнс - Артур и Джордж
Джордж еще ни разу не присутствовал на сеансах. Он, если на то пошло, ни разу не посеребрил руку цыганки и не уплачивал два пенса, чтобы посидеть на ярмарке перед хрустальным шаром. Все это он считает ловкими фокусами-покусами. Только дурак или дремучий дикарь поверит, будто линии на ладони или чаинки на дне чашки о чем-то вешают. Он готов отнестись с уважением к убеждению сэра Артура, что дух не подвластен смерти; и пожалуй, что при некоторых обстоятельствах такой дух может оказаться способным вступить в общение с живыми. Он также готов признать, что в телепатических экспериментах, которые сэр Артур описал в своей автобиографии, что-то было. Но наступает момент, когда Джордж ставит точку. Например, он ставит ее, когда люди заставляют мебель подпрыгивать, когда таинственно звенят колокольчики, и из мрака возникают фосфоресцирующие лица покойных, когда руки духа оставляют предположительные отпечатки на размягченном воске. Джордж видит за всем этим слишком очевидные фокусы. Разве не подозрительно, что наилучшие условия для общения с духами — задернутые занавески, погашенные лампы, люди, которые держатся за руки и не могут встать и проверить, что именно происходит, — представляют собой наилучшие же условия шарлатанских подтасовок? С сожалением он приходит к выводу, что сэру Артуру была присуща излишняя доверчивость. Он читал, что американский фокусник мистер Гарри Гудини — с ним сэр Артур познакомился в Соединенных Штатах — вызвался воссоздать все до единого эффекты, известные профессиональным медиумам. Не раз и не два достойные доверия люди надежно его связывали, но едва свет гасили, как он умудрялся высвободиться настолько, чтобы звонить в колокольчики, производить всяческие шумы, передвигать мебель с места на место и даже исторгать эктоплазму. Сэр Артур отказался принять вызов Гудини. Он не отрицал, что фокусник способен создавать эти эффекты, но предпочитал собственное истолкование этой способности: мистер Гудини в реальности обладает спиритическим даром, существование которого он с необъяснимым упрямством находит нужным отрицать.
Когда пение «Отверзни мои глаза» завершается, вперед к микрофону подходит тоненькая женщина с черными коротко остриженными волосами, одетая в черный струящийся атлас. Это миссис Эстелла Робертс, любимый медиум сэра Артура. Атмосфера в зале напряжена даже больше, чем на протяжении двухминутного молчания. Миссис Робертс стоит, чуть покачиваясь, сплетя пальцы, склонив голову. Все глаза устремлены на нее. Медленно, очень медленно она начинает поднимать голову, затем ее пальцы расплетаются, и руки начинают раскидываться, а покачивание продолжается. Наконец она произносит первое слово.
— Здесь с нами великое множество духов, — начинает она. — Они прямо-таки толкаются позади меня.
И действительно, впечатление такое, будто она выстаивает вопреки огромному нажиму с разных сторон.
Некоторое время ничего не происходит, только покачивание и невидимые толкания. Женщина справа от Джорджа шепчет:
— Она ждет Красное Облако.
Джордж кивает.
— Это ее дух-водитель, — добавляет соседка.
Джордж не знает, что сказать. Это совершенно не его мир.
— Многие водители — индейцы. — Она умолкает, затем улыбается и добавляет без малейшего смущения: — То есть не индийцы, а краснокожие индейцы, имела я в виду.
Ожидание столь же активно, как было молчание, будто все люди в зале, как и невидимые духи, жмут на тоненькую фигурку миссис Робертс.
— Они толкаются, они толкаются, многие из них несчастливы, зал, свет, мир, который они предпочитают… молодой человек, темные волосы зачесаны назад, портупея, у него есть весть… женщина, мать, трое детей, один перешел и теперь с ней… пожилой джентльмен лысая голова был врачом неподалеку отсюда серый костюм перешел внезапно после ужасного несчастного случая… малютка, да, девочка унесенная инфлюэнцей она тоскует по двум братикам один из них Боб а ее родители… Прекратите! Прекратите! — внезапно кричит миссис Робертс и раскинутыми руками словно отталкивает напирающих сзади духов. — Их слишком много, их голоса смешиваются, пожилой мужчина в пальто, который провел большую часть жизни в Африке… у него есть весть… седовласая бабушка разделяет вашу тревогу и хочет, чтобы вы узнали…
Джордж слушает, как толпа духов снабжается краткими описаниями. Такое впечатление, будто все они кричат, требуя внимания, дерутся, чтобы передать свои вести. В уме Джорджа возникает юмористический, но логичный вопрос, неизвестно откуда взявшийся, возможно, реакция на необычное напряжение. Если это действительно духи англичан и англичанок, которые перешли в мир иной, так, конечно же, они встали бы в нормальную очередь? Если они вознесены на более высокий уровень, почему они низведены в такую беспардонную чернь? Он не думает поделиться этой мыслью с соседями, которые теперь наклонились вперед, вцепившись в латунный поручень.
— …мужчина в двубортном костюме лет двадцати пяти — тридцати, у которого есть весть… девушка, нет, сестры, которые внезапно перешли… пожилой джентльмен лет за семьдесят, который жил в Хертвордшире…
Перекличка продолжается, и иногда краткое описание вызывает громкий вскрик в дальней части зала. Ощущение предвкушения вокруг него перенапряжено и лихорадочно; в нем есть что-то почти пугающее. Джордж прикидывает, каково это — в присутствии тысяч оказаться найденным скончавшимся членом вашей семьи. Он предполагает, что некоторые предпочли бы, чтобы это произошло в уединенности темной занавешенной комнаты во время сеанса, а возможно, и вообще никогда.
Миссис Робертс снова затихает. Так, будто конкурирующие голоса вокруг нее тоже на момент замолкли. Затем медиум внезапно вскидывает правую руку и указывает в глубину бенуара, в противоположную от Джорджа сторону.
— Да, вон он там! Я его вижу! Я вижу форму духа молодого солдата. Он ищет кого-то. Он ищет джентльмена почти безволосого.
Джордж, как и все, кому видна та сторона зала, напряженно всматривается, отчасти ожидая, что форма духа окажется видимой, отчасти стараясь распознать джентльмена почти безволосого.
— На вид ему двадцать четыре. В форме цвета хаки. Стройный, хорошо сложенный, небольшие усики. Уголки рта слегка опущены. Перешел он внезапно.
Миссис Робертс умолкает и наклоняет голову вниз, примерно как адвокат, когда берет записку солиситора рядом с собой.
— Он называет тысяча девятьсот шестнадцатый как год своего перехода. Он четко называет вас «дядя». Да. «Дядя Фред».
Лысый мужчина в глубине бенуара поднимается на ноги, кивает и столь же внезапно садится, словно не уверенный в требованиях этикета.
— Он говорит о брате Чарльзе, — продолжает медиум. — Это верно? Он хочет знать, с вами ли тетя Лилиен. Вы понимаете?
Мужчина на этот раз не встает, но усердно кивает.
— Он говорит мне, что была годовщина, день рождения брата. Некоторая тревога дома. И напрасная. Весть продолжается… — И тут миссис Робертс внезапно почти прыгает вперед, словно ее изо всех сил толкнули сзади. Она стремительно оборачивается и кричит: — Ну ЛАДНО! — Ее как будто толкают назад. — ЛАДНО, говорят же вам!
Но когда она поворачивается лицом к партеру, уже ясно, что контакт с солдатом разорван. Медиум прячет лицо в ладонях. Пальцы, кроме больших, прижаты ко лбу, большие заложены за уши. Она словно старается обрести необходимое равновесие. Наконец она отнимает ладони от лица и раскидывает руки.
Теперь это дух женщины в возрасте между двадцатью пятью и тридцатью годами, чье имя начинается с Дж. Она была вознесена, когда рожала дочку, которая перешла вместе с ней. Миссис Робертс ведет глазами вдоль партера, следуя взглядом за духом-матерью с духом-младенцем, пока та пытается найти своего покинутого мужа.
— Да, она говорит, что ее имя Джун, и она ищет… Р. Да, Р… может быть, Ричард?
Тут со своего сиденья вскакивает мужчина и кричит:
— Где она? Где ты, Джун? Джун, поговори со мной. Покажи мне наше дитя!
Он в полном расстройстве и смотрит вокруг, но тут пожилая пара со смущенным видом насильственно его усаживает.
Миссис Робертс, столь сосредоточена она была на голосе духа, говорит, как будто ее не перебивали:
— Ее весть, что она и дитя смотрят на вас и оберегают в ваших нынешних бедах. Они ждут вас на дальней стороне. Они счастливы и желают, чтобы вы были счастливы, пока вы не воссоединитесь все вместе.
Духи, как кажется, становятся теперь более организованными. Личности устанавливаются, вести передаются. Мужчина ищет свою дочь. Она занимается музыкой. Миссис Робертс передает весть: дух одного из великих музыкантов помогает дочери этого человека; если она и дальше будет заниматься прилежно, дух продолжит свое покровительство.
Джордж начинает различать определенную систему. Передаваемые вести — утешительные, ободряющие или утешительно-ободряющие — носят очень общий характер. Как и большинство опознаний, во всяком случае — в начале. Но затем следует какая-нибудь завершающая подробность, которую медиум отыскивает не сразу. По мнению Джорджа, очень маловероятно, что эти духи, если они существуют, настолько до удивления не способны определить свою личность без длительной игры в догадки со стороны миссис Робертс. Или предлагаемая проблема передачи между двумя мирами не более чем прием для доведения драматичности — а вернее, мелодраматичности, — до кульминационного момента, когда кто-нибудь в зале не закивает, или не вскинет руку, или не встанет, будто откликаясь на зов, либо не прижмет ладонь к лицу от недоверчивого изумления и радости?
