Вторжение - Леонтьев Сергей

– Мы его в психушку переводим. Похоже, у мужика крыша серьезно поехала.

Андрей посмотрел на часы.

– Полтора часа у меня есть? Мне с ним обязательно поговорить надо.

– Полтора есть, – ответил заведующий. – Перевозку только после обеда обещали. Но вот насчет поговорить… Короче, приезжай, сам увидишь.

Пациент с повязкой на голове и цветущими на лице синяками лежал один в четырехместной палате. Когда Андрей зашел в сопровождении заведующего, пациент задергался, приподнял голову, оскалился и стал дико вращать глазами. Фиксирующие руки и ноги ремни держали на совесть.

– Гематома была небольшая, – комментировал на ходу бородатый реаниматолог, – убрали качественно. На снимках других повреждений нет. В сознание пришел сравнительно быстро, но абсолютно неадекватен.

Они подошли ближе к кровати. Пациент продолжал отчаянно дергаться, что-то невнятно мычал.

– Не знаю, как ты с ним разговаривать собираешься, – сказал заведующий.

– А я не буду с ним разговаривать.

Андрей достал из кармана Колину фотографию. Снимок был высокого качества, сделан летом в фотосалоне по просьбе Марины. Андрею фото друга понравилось, и он попросил экземпляр для себя.

– Что я тебе, любимая девушка? – проворчал тогда Николай, но копию снимка взять разрешил.

Колино изображение произвело на пациента неизгладимое впечатление. Он сначала притих, рассматривая снимок, потом издал жуткий вопль и дернулся так, что один из фиксирующих ремней не выдержал. Заведующий, матерясь, навалился на освободившуюся руку.

– Марсиане! – орал пациент. – Зеленые человечки… по-хи-ти-ли! У-у-у…

В палату вбегали врачи, медсестры. Андрей счел за благо удалиться.

Глава 14

Май 1980 года

Предприятие общепита в одном из новых районов Москвы с неброской вывеской «Диетическая столовая № 11» внешне ничем, кроме номера, не отличалось от десятков таких же разбросанных по городу заведений, где «язвенники» и «печеночники» могли позавтракать и пообедать, не нарушая прописанных строгими докторами диетических «столов». Вот только иногда к тесному пятачку напротив служебного входа, тихо урча, подкатывали черные машины, которые язвительные граждане прозвали «членовозами» и которые куда вероятней было встретить около высоких дверей министерств и важных правительственных учреждений. Из машин выбирались похожие друг на друга, как близнецы-братья, дородные товарищи в строгих костюмах, длинных плащах и шляпах – или пальто и шапках, смотря по сезону, – и быстро шли к обычно запертой, но при их появлении услужливо распахиваемой двери. Минуя общий зал, товарищи шли сразу в отдельные кабинеты, куда тщательно проверенные официанты быстро приносили блюда, достойные ресторанов высшей категории.

Сегодня на пятачке теснились две черные «Волги» с упитанными водителями, которые снисходительно поглядывали на худосочных «диетиков», спешащих за своими протертыми супами и паровыми котлетками. На крыше одной машины, кроме непременного «маячка», воинственно щетинились короткие толстые антенны, указывающие на принадлежность данного транспортного средства к силовому ведомству.

– Не буду говорить о настроениях населения, – сказал, завершая речь, Член Политбюро, – это вы лучше меня знаете.

Он разлил по фужерам «Армянский», поняв, что проголодался, взял с тарелки бутерброд с черной икрой, откусил почти половину, смачно пожевал и залпом опрокинул в себя содержимое фужера. Цедить благородный напиток маленькими глоточками он так и не привык, поэтому пил как водку.

Член Политбюро любил произносить речи, неважно где и перед кем: на пленумах и конференциях перед товарищами по партии, на торжественных собраниях перед многотысячными коллективами или перед единственным слушателем, как сейчас, – и всегда чувствовал голод после выступлений. Посмаковав приятно растекающееся по телу тепло, он расслабленно откинулся на спинку удобного кресла. Он знал, что иногда, увлекшись, особенно когда говорил без бумажки, мог уйти в сторону от основной мысли и забыть сказать что-то важное. Но на этот раз, кажется, ничего важного не упустил. Сказал про безнадежное отставание в гонке вооружений, про падающие цены на нефть, про разваливающуюся экономику и недееспособность высшего руководства страны не забыл упомянуть… Подумал, не сгустил ли краски? Нет, нисколько не сгустил.

Он посмотрел на собеседника, пытаясь понять, какое впечатление произвели его слова. Но лицо собеседника оставалось равнодушно-бесстрастным. «Чертов кагэбэшник», – с раздражением подумал Член Политбюро.

Между тем «чертов кагэбэшник» – генерал Комитета государственной безопасности, – внешне оставаясь невозмутимым, в глубине души ликовал. Он давно ждал этой встречи и предпринял ряд достаточно рискованных шагов к тому, чтобы встреча состоялась. Он прекрасно знал все, о чем сейчас почти полчаса вдохновенно говорил сидящий напротив человек, и знал гораздо больше. Например, о прогнозах серьезных аналитиков, предрекающих в ближайшие десять – пятнадцать лет развал Союза, отделение союзных республик, вооруженные конфликты между братскими народами. Сейчас он проигрывал в голове дальнейшие варианты развития событий, понимая, что сидящий перед ним болтун в случае чего выйдет сухим из воды, а вот для него отставка без генеральской пенсии будет лучшим вариантом, а о худшем лучше не думать.

Генерал погрел в ладони фужер с янтарным напитком, сделал небольшой глоток, взял дольку лимона и, тщательно скрывая неприязнь к собеседнику, произнес:

– Что конкретно вы предлагаете?

Член Политбюро встрепенулся, расправил плечи и снова оседлал любимого конька. Вступительную часть про необходимость чрезвычайных мер, смену политического курса, отказ от противостояния и конфронтации, либерализацию экономики, общественного и политического устройства Генерал пропустил мимо ушей. «Стойку сделал», когда его визави наконец перешел к конкретике.

– Влиятельные силы в Центральном комитете и правительстве создали ГКСР – Государственный комитет спасения Родины. – Член Политбюро перестал наконец вещать с трибуны, перегнулся через стол и перешел на доверительный тон. – Мы разработали план действий, но нам нужны такие люди, как вы, с боевым опытом и знаниями. Вы с нами?

«А с кем еще? – подумал Генерал. – И рад бы с другими, да других нет. Без таких вот болтунов, к сожалению, ничего не получится. Слишком прочно вы там, наверху, окопались».

– Так вы с нами? – с нажимом повторил Член Политбюро.

– А если я сейчас вас арестую за государственную измену? – спросил Генерал с легкой усмешкой.

Член Политбюро снова откинулся в кресле и с недоумением посмотрел на Генерала. «Как не вовремя выбыл из строя Костя, – подумал он. – Надежный, проверенный товарищ. Только новую должность получил, и пожалуйста, инсульт. Пришлось срочно искать замену, обхаживать этого молодого выскочку. А куда деваться? Без силовой поддержки вся кропотливая подготовительная работа псу под хвост пойдет». Но, в конце концов, он свою задачу выполнил, встретился, поговорил. Теперь пусть те, кто этого комитетчика рекомендовал, разбираются. Член Политбюро пожал узкими, почти женскими плечами, пробормотал что-то себе под нос и с видом обиженного ребенка, у которого отобрали любимую игрушку, начал подниматься из-за стола.

Генерал понял, что перегнул палку.

– Ладно, забудьте, конечно, я с вами. Что я должен делать?

Член Политбюро вытер платком выступивший на лбу пот, достал из стоявшего у ног портфеля тонкую красную папку, протянул собеседнику.

– Вот, ознакомьтесь. Нас интересует ваше мнение. Для начала.

Глава 15

Наташка уже второй месяц ходила в школу и считала себя абсолютно взрослой и самостоятельной. Даже любимую куклу Машку перестала переодевать на ночь в пижамку, которую они с мамой сшили, и брать с собой в кровать. Когда старшие девочки из пятого «Б» класса, который над их первым «Б» шефствовал, собрались ночью на Лысую горку смотреть, как ведьмы летают, то из всего подшефного класса позвали только ее. Чем Наташка очень гордилась, хотя и страшно было до жути.