Сергей Зацаринный - Пустая клетка
Наиб указал помощнику на лежащие на лавке коричневый халат и вышитую тюбетейку.
— Пояс шёлковый возьми. Щупловат ты, конечно, против меня, но, ничего, не свалится.
Сам Злат предстал во всей красе. Даже Илгизар немного оробел. Красный шёлковый халат до земли с прорезями вместо рукавов, золочёный пояс. На голове монгольская шапочка с пером цапли. С плеча на грудь свисала ханская пайцза с надписью: «Кто не повинуется — смерть». Довершали наряд кинжал и подвешенный к поясу небольшой золочёный ковшик. Даже стражники, увидев наиба в новом обличье сразу подтянулись в сёдлах.
Прохожие, завидев красных халат сопровождаемый ханскими гвардейцами, жались к стенам. Каждый знал: перо на шапочке — знак высокого ранга, а такие одеяния жалует сам хан своим слугам. Едет власть!
Даже когда подъехали к крепкому дому за воротами, стоявшему совсем недалеко от храма, куда вчера отвозили убитого, наиб не стал спешиваться, а дал сигнал стражнику. Тот без церемоний стал колотить в калитку древком копья. Перепуганный привратник сразу кинулся отворять ворота. Но, и въехав во двор, Злат остался в седле.
— Мне нужен Бонифаций из Матреги! — и, вполголоса Илгизару, — Пусть сам выбегает и провожает нас в дом. А то, если волю дать, опять начнёт хвост пушить.
Вчерашний франк и впрямь не на шутку оробел, увидев стражу и грозного чиновника с пайцзой на груди. Услужливо кланяясь проводил к себе в конторку. Великого хана Узбека поблагодарил за защиту и за заботу о чужестранцах.
Наиб смерил его взглядом, которым обычно удостаивают раздавленного таракана.
— Согласно закону, имущество умершего берётся под охрану для последующей передачи родственников. В комнату умершего никто не входил? Всё его имущество цело?
Такого поворота событий Бонифаций видно не ожидал и явно растерялся.
— Я велел сломать замок в его комнате. Мы хотели найти пропавшие деньги… Но, мы ничего не тронули.
— Список похищенного составлен?
— Пропали только деньги? Вы хотите знать точную сумму?
— Мы хотим знать какие монеты были похищены. В чём они хранились. Понятно, что нас интересуют прежде всего редкие монеты, которые легче искать. Там были какие-нибудь заморские деньги? Золото?
Бонифаций понимающе кивнул.
— У меня есть самый подробный список. Там действительно было немало монет, которые в наших краях встречаются нечасто.
Наиб поправил пайцзу на груди.
— А теперь мы заберём вещи убитого. Как его звали?
— Санчо. Санчо из Монпелье.
Убитый жил в крошечном флигельке из одной комнаты и чуланчика. Собственно там не было совсем никакой мебели. Даже скамеечки. На кирпичной суфе вдоль стены были постелены кошма и валялось одеяло с подушкой. В чуланчике красовался дорожный сундук. Остальным имуществом бедного Санчо была пыль.
Злат покрутил носом в темноте чулана и поднял голову к потолочной балке. Там на старой засаленной верёвке висела свиная нога.
— Это где же вы берёте? — равнодушным голосом поинтересовался наиб.
— Он с собой привёз. Там, откуда он родом, такие окорока часто берут в дорогу.
— Мы это тоже заберём. Вместе с сундуком. Прикажи выделить повозку. Тело когда похоронят?
— Уже на кладбище. Священник рано утром этим занялся.
— Скажи мне, почтенный Бонифаций, когда ты видел этого Санчо в последний раз?
— Позавчера. Я послал его с поручением к меняле.
— К меняле?
— Касриэлю бен Хаиму. Его лавка на базаре у Красной пристани.
— Зачем ты его послал?
— Отнести письмо.
— Что за письмо?
Бонифаций начал нервничать.
— Обычное письмо. Не вдаваясь в детали, это была просьба поискать для меня некоторую сумму денег. Я собираюсь вскоре в Баку.
— А когда ты видел убитого в первый раз?
— Год назад. В Матреге. Когда он поступил на службу дому Гизольфи.
— Ты хорошо его знал?
— Нет. Он приехал из Таны, был до этого служащим дома Барди. У этого дома с нашими хозяевами какие-то дела. Вот его и прислали в Матрегу, а потом в Сарай.
— Чтобы чужеземцу скрыться в Сарае, нужно иметь здесь друзей, знать язык. Кто мог стать его сообщником?
— Ты сам понимаешь, господин, что жить спокойно с этими деньгами здесь он не смог бы. Для этого нужно убраться куда-нибудь подальше. С попутным караваном или кораблём. Кипчакский язык он знал неплохо. Кроме того, он ведь мог иметь могущественных покровителей. Я же говорил, что он служил дому Барди.
— Ты можешь назвать мне каких-нибудь его друзей или знакомых в Сарае?
— Он часто шатался где-то, не любил сидеть на работе и дома.
— Мне непременно бы сообщили о франке, который слишком много шатается. Что-то ты не договариваешь.
— Я думаю вряд ли он показался кому подозрительным. Шатался в основном там, где продают дешёвое вино. И есть сговорчивые женщины.
— Вино и женщины — самый короткий путь к преступлению. Где хранились деньги?
— Вот в этом самом сундуке здесь в конторе.
Сундук производил очень внушительное впечатление. Окованный железом дуб, внутренние замки. Явно сделан специально для хранения денег. Небольшой, но тяжёлый и крепкий. На нём не было никаких следов повреждений.
— У твоего помощника был ключ?
— Нет. Но, он сам привёз этот сундук из Матреги.
— Вместе с ключом?
— Нет. Просто, когда заказывают такие сундуки для перевозки денег, ключи от них дают в разные конторы. В Матреге его закрыли и опечатали. Я здесь открыл. Сломать такой сундук тяжело. Кроме того, замки с секретом. Думаю, он сумел сделать копию ключа ещё в Матреге. Сумма, которую похитили, того стоила. Сами посмотрите по списку.
— Что ты можешь мне ещё сказать об этом Санчо? Кроме того, что он пьяница и бабник?
— Я с ним почти не общался. До этого он служил в Тане, был курьером дома Барди. Возил деньги, письма, передавал поручения. Такие люди обычно не долго сидят на одном месте. Он много поездил по свету и был довольно учёным человеком, знал разные языки. Видимо знал лучшие времена. Вы видели его плащ?
— Да, вещь очень дорогая. Самое лучшее сукно, крашенное индиго и шитьё, как на ризе у архиепископа. И шёлк, и золото, и серебро. Честно скажу, я такого никогда не видел.
— Думаю, он когда-то был моряком. У него я видел однажды астролябию и компас. Эти штуки не нужны никому, кроме тех, кто водит корабли вдали от берегов.
— Значит его прислали сюда, чтобы он привёз сундук с деньгами?
Бонифаций кивнул.
— Кроме того, ему велели оставаться здесь при конторе дома Гизольфи и ждать новых указаний.
— Ну что ж, давай поинтересуемся, что было в сундуке. (Генуэзец почтительно протянул бумагу). Ого! 4 тысячи даньга в мешочках по тысяче, 14 сумов. Ага! Вот и интересное! 846 иперперов, 36 венецианских дукатов, 431 флорин. А вот самое интересное! 825 магрибских динаров. Нечастая штука в наших краях. Кажется мискаль чистого золота в каждом? И всё пропало до последней монетки? Жадноват был твой помощничек. Тут больше двух тысяч золотых монет. Это если в сумы перевести сколько будет?
— Трудно сказать. Если считать по 22 иперпера и 5 флоринов за сум, а динары по 4 за сум, то получается больше трёхсот.
— Так он и серебро утащил. А ведь лишние полпуда. Хотя, золото ещё обменять нужно. В Сарае проще с серебром.
Во двор уже выгнали повозку и под присмотром стражников грузили туда нехитрые пожитки покойного Санчо. Больше делать здесь было нечего.
Когда уже садились на коней, наиб неожиданно спросил:
— Ты как заметил, что деньги пропали? Замок не сломан. В деньгах нужда была?
Вопрос поверг Бонифация в замешательство. Казалось он что-то вспоминает. Наконец вспомнил:
— Показалось, что сдвинут. Стал поправлять и заметил, что сильно полегчал.
— А-а-а, — равнодушно отозвался Злат.
Едва отъехали на проезжую улицу между двух кварталов, наиб проворно соскочил с коня и развязал мешок со свиной ногой. Окорок был съеден уже почти на две трети. Очищенная ножом кость выглядывала наполовину.
IX. Запутанные следы
В квартале у Сулеймана проторчали до самого полудня, опросили всех свидетелей, но ничего нового так и не узнали. В довершение всего, скамеечка, которую услужливо принесли наибу, оказалась чем-то измазана, а он слишком поздно это заметил и испачкал свой драгоценный халат, пожалованный самим ханом Узбеком. Разъярённый Злат громогласно пожалел, что злосчастная свиная нога, нужна для следствия. А то он заставил бы съесть её этого толстого борова с его малоумной женой. И вообще кто сказал, что этого чужеземца убили? Он, наверное, сам умер от ужаса, когда увидел Таифу при свете лампы, а не в темноте улицы.
После чего Злат решил ехать домой. Отдать халат в стирку, а заодно и пообедать. Всё равно искать сейчас менялу, к которому Бонифаций посылал своего помощника, дело дохлое. На дворе суббота. Значит лавка еврея закрыта. Да и дома его можно не застать. Подался в синагогу или куда-нибудь в гости.
