Королевы бандитов - Шрофф Парини

– Знаешь, – сказала Гита, вытянув ноги и пошевелив босыми пальцами. – Если так подумать, у тебя сейчас есть все, о чем ты мечтал. – Рамеш недоуменно вскинул брови.

– Ты получил возможность пить, как будто это твоя работа. Родственники тебе бухло не покупают, зато Чинту поставляет его бесплатно. Благодарности я от тебя не жду, но согласись – в этом и заключалась твоя главная мечта. – Глаза Рамеша свирепо сузились, но челюсть не двинулась с места. – Ты никогда не понимал иронию, – покачала головой Гита.

Он велел ей убираться взмахом руки.

– Перед тем как уйду, – весело улыбнулась Гита, – я скажу тебе то, что, вероятно, ты и сам уже понял: ты негодяй, Рамеш, и даже на пороге смерти останешься негодяем. Ты был негодяем, когда женился на мне, когда врал о Салони, когда прикрывал своих дружков, которые безнаказанно насиловали девчонок на окраине, когда позволял родителям грабить моих отца и мать. Бросить меня было дурным поступком, но было бы еще хуже, если бы ты остался. И потому я говорю тебе спасибо. Я знаю, что ты сделал это, чтобы меня унизить, но все равно я тебе благодарна. На твоем месте я бы вообще не просыхала. Ведь гораздо легче мириться с самим собой, когда ты все время пьяный, правда? Кстати… – Гита налила полную чашку тхарры и вложила ее в руки Рамешу. – Между прочим, я знаю, почему ты хотел поссорить меня с Салони.

– Ы-ы? – промычал он совсем неразборчиво из-за простреленного языка и от того, что уже принялся заливать себе в рот самогон. Из уголка рта потек ручеек – Рамеш поймал его рукой и облизал пальцы губами.

– Потому что без нее я стала слабой. Будь Салони рядом, у тебя не было бы шансов заставить меня почувствовать себя никчемной. Ты обвинял меня во всех своих неудачах, хотя виноват был сам… Знаешь, мне все твердили, что я должна сохранять брак любой ценой. Все говорили: «Ваши с ним жизни связаны, вы вместе навсегда, у тебя нет выбора, ты должна прощать и прилагать еще больше стараний в браке». Ссора, драка или просто удар кулаком, дескать, не могут положить конец супружеским отношениям.

Рамеш повернул к ней голову с таким видом, будто спрашивал: «И что?»

Гита улыбнулась:

– Я должна была применить это правило к Салони. Почему никто не сказал мне: «Ваши с ней жизни связаны, ты должна прощать и прилагать еще больше стараний в дружбе»? Тебя я знала мгновение, а ее – всю свою жизнь. Но мне тогда не пришло в голову, насколько важно сохранить нашу дружбу, не позволить какой-то размолвке ее разрушить. Ты был затертым медяком, Рамеш, а Салони – золотой монетой. Как я могла так продешевить?.. Знаю, знаю, ты хочешь спросить, почему я обрушила это все на тебя, а не на нее. Не беспокойся, ей я тоже все скажу. – Гита отряхнула ладони, как будто покончила с долгой и трудной работой. – Сейчас я уйду. Только вот еще что, Рамеш…

Когда он повернул голову к выходу, у которого Гита отстановилась, она сказала:

– Ты был не прав, я права, и мне не за что просить прощения.

Свекрови в гостиной не было, и Гита не стала ее искать – вышла из дома не прощаясь. Салони, должно быть, и так уже заждалась ее на скутере в конце переулка. Они договорились пройтись по магазинам, раз уж оказались в городе, и, может быть, посмотреть какой-нибудь фильм в кинотеатре или наконец найти и попробовать вино. Закрывая за собой дверь, Гита бросила последний взгляд на старенький мятно-зеленый холодильник.

Ее собственный был гораздо лучше.

Послесловие

Пхулан Дэви (урожденная Пхулан Маллах) – реальная историческая личность, но она прожила жизнь, в которой было столько запредельно невероятных событий, что ее биография покрыта патиной вымысла и больше похожа на кино. Мифологический туман сгущается благодаря многочисленным романам и экранизациям – одни были созданы с одобрения Пхулан и при ее участии, другие без таковых.

Жизнь Пхулан с самого начала была полна препон: во-первых, она родилась бедной; во-вторых, в семье из низшей касты; в-третьих, девочкой. При этом уже в ранние ее годы родители с прискорбием поняли, что тихой и покорной их дочь не будет никогда. Видимо, поэтому они и отдали своенравную Пхулан замуж в очень юном возрасте за человека в три раза старше ее, что имело страшные последствия. Потом, в банде дакойтов, она и сама совершала преступления, и неоднократно становилась жертвой насилия. В конце концов Пхулан сдалась полиции и провела в тюрьме одиннадцать лет. После освобождения она стала членом парламента и политической активисткой, а в 2001 году была убита в возрасте тридцати семи лет.

В рассказах о Пхулан, как и о любом человеке из плоти и крови, есть несообразности и противоречия в том, что якобы было увидено, услышано, сделано. Я старалась строго придерживаться ее автобиографии и проверенных источников, хотя некоторые события из своей жизни Пхулан, что вполне понятно, отказалась вынести на суд публики. Так или иначе, я признательна ей за то, что она поделилась с нами теми воспоминаниями, которыми сочла необходимым поделиться, в своей книге «Я, Пхулан Дэви. Автобиография Королевы бандитов Индии». Мне также посчастливилось найти такие произведения о ней, как «Индийская Королева бандитов. Подлинная история Пхулан Дэви» Малы Сен и прекрасный графический роман «Пхулан Дэви – Королева бандитов» Клэр Фовель. Оговорюсь, что допущенные мной ошибки, если таковые найдутся, только на моей совести.

Я упоминаю имя Пхулан и факты ее биографии множество раз на протяжении всего повествования. Перечитывая и переписывая эти отрывки, я спрашивала себя: можно ли назвать то, что я делаю, данью уважения Пхулан или это спекуляции на ее имени? Первый из этих вариантов был моей целью и мечтой, второй – кошмарным сном. Мне хотелось возбудить у читателей интерес к примечательной личности Пхулан, а не использовать ее историю как примитивный инструмент для того, чтобы добавить себе очков за ее счет. В моем романе Пхулан – кумир главной героини, но, отдавая Королеве Бандитов должное, я прекрасно понимала, что приводить нас в восхищение не может вся ее история от начала до конца. Судьба Пхулан – это пример весьма непривлекательной альтернативы для женщин, которые хотят решать сами за себя в мире, где им постоянно твердят, что мужчины всё будут решать за них, и где эти слова подтверждаются обстоятельствами. Но ее воля принимать решения – источник вдохновения для персонажей моего романа, для группы женщин, которые делают свой выбор.

Персонажи Гита и Фарах возникли в моей голове лет десять назад, когда я приехала в гости к отцу и брату в Индию и мы вместе совершили путешествие в Самадру, штат Гуджарат, чтобы побывать на собрании группы заемщиц, в финансировании которой участвовал мой отец. Истории женщин об их борьбе за расширение своих возможностей, за социальную и финансовую активность очень меня вдохновили. Однако же меня не покидала мысль: если мужья захотят утвердить свое превосходство над ними – здесь, в сельской местности этой патриархальной страны, – что им помешает? Программа группового кредитования для женщин не искоренит их зависимость от мужчин. В результате я пришла к неприятному выводу: женщины в Самадре имеют свободу действий только в границах, установленных для них мужчинами. Так и родилась тогда моя книга, но сначала это был коротенький рассказ – без убийств, без суматохи и с минимальной детективной интригой.

В период ковидного карантина в 2020 году я вернулась к тем немногочисленным страничкам, и передо мной вдруг начал разворачиваться большой мир, а к пестрой компании разгневанных женщин присоединились Салони, Прити и Прия. Чем глубже я уходила в этот мир, тем отчаяннее мне хотелось того же, о чем все мечтали в пандемию: веселья. Потому на страницах романа рассеян пусть и черный, но юмор. И хотя я постаралась со всем уважением к жертвам и предельно точно отразить в своем романе такие серьезные социальные бедствия, как домашнее насилие, гендерный, религиозный, кастовый остракизм и патриархат, смею надеяться, что юмор в нем послужит подушкой безопасности, которая не позволит всему повествованию рухнуть под грузом столь актуальных и болезненных тем. А возможным само существование этого висельного юмора в моем романе сделали, как мне кажется, воля его героинь к сопротивлению и сила сестринской взаимовыручки.