KnigaRead.com/

Владимир Круковер - Зачарованный киллер

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Владимир Круковер, "Зачарованный киллер" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

И вот нас там не приняли. «Своих, — говорят, нарушителей хватает, будем мы еще из других частей брать. Этот бугай совсем нам губу разберет на части».

Приняли решение отвезти в Спасск, на гарнизонную гауптвахту. Влад по какой–то причине на губу не хотел, письма ждал или посылки — не помню. Я дал ему слабительное и он благополучно залег в санчасть — ждать результатов дизентерийного анализа. А меня повез старшина–сверхсрочник, который еще намеревался купить в городе что–то, ну и гульнуть чуток.

В Спасск поезд пришел рано утром. На гауптвахту идти было еще рано, я предложил зайти к знакомой, позавтракать, намекнув, что у нее старшина может переночевать. Как все семейные военнослужащие, старшина был подсознательным развратником и мою инициативу одобрил.

Дуся накрыла стол, вытащила самогон. Я вышел за ней в сени, быстро объяснил, что от нее требуется, и сунул в вырез кофточки четвертак. Через час, разомлевший от Дусиных прелестей и самогона, старшина был «готов». Я вывел его на улицу и, поддерживая под локоток, довел до губы. На жаре старшина окончательно раскис. Начальнику караула я объяснил, что при был с ним в командировку, а теперь не знаю, что делать.

— Езжайте обратно, — строго сказал начальник. — О старшине мы сами позаботимся.

Переночевав у сговорчивой Дульцинеи и вкусив самогона, я утром сел на поезд, прошелся по утреннему лесу и стоял сейчас перед майором, на лбу которого синяк за эти сутки изменил цвет — из лилового он на чал уклоняться в зеленую часть спектра.

— Почему посадили? — не понял сперва Стукайло. — Кто посадил?

— Разрешите доложить, посадил начальник караула. Мы утром прибыли на гауптвахту, начальник караула приказал мне возвращаться обратно, вот передал мне командировочное удостоверение старшины и написал там что–то, а старшину задержал. Майор взял командировку. Там было написано, что старшина такой–то задержан до протрезвления, а рядовой Верт откомандировывается обратно. Он взглянул на мое невинное лицо и взялся за грудь. Похоже, что я становился для майора сильным аллергеном. В роте узнал новость. Оказывается, я проворонил кое–что интересное: пока ездил, из Сидатуна приезжали братья–тигроловы, отловили тигренка, а тигрица всю ночь бродила вокруг казармы и мяукала. Четыре брата, кряжистые староверы, промышляющие охотой и отловом диких животных для зоопарков, были мне знакомы. Помню, как гостил в их рубленной навечно избе, где мне, как чужому, поставили отдельную посуду, чтоб не «загрязнил», но сделали это тактично, ссылаясь на то, что городскому человеку надо посуду тонкую, благородную, а не эти «тазики», из которых они, люди лесные, едят. За стол село семь чело век: дед, отец, братья–погодки, старшему из которых было уже сорок, хозяйка. Дочь подавала на стол. Все мужчины казались одного возраста. Коренастые, пышущие здоровьем, с короткими — шкиперскими — борода ми, голубоглазые, светловолосые. Разве, что у деда чуть больше морщин проглядывало вокруг русой, без единого серебряного волоска, бороды.

На первое была густая похлебка из сохатины. Все, кроме меня, ели прямо из огромного глиняного горшка деревянными ложками, четко соблюдая очередность и подставляя под ложку ладонь, чтоб не капнуть на блиставший белизной дерева стол. Кто–то из братьев по торопился и дед сразу звучно вмазал ему ложкой по лбу. Посмеялись.

Потом дочка поставила деревянное блюдо с жареным амуром (уникальная рыба, водится только в Амуре) и чугунок картошки. Появились на столе и разносолы: грибочки разных сортов соленые и маринованные, огурчики, помидоры, зелень, морошка, брусника. После нежной, бескостной рыбы появилась чугунная сковорода с жареной медвежатиной. Там были печень, сердце, часть окорока.

— Хозяин подранка встретил, — сказала мать, будто оправдываясь, что медведь добыт летом, не по сезону. (Медведя бьют поздней осенью, когда он в самом жиру, или поднимают из берлоги.)

Дед добавил:

— Дурной был, плечо болело. Помять мог кого–нибудь, пришлось стрельнуть.

«А ведь ему, должно быть, далеко за восемьдесят», — с завистью подумал я.

Вместе с рыбой был подан и ушат браги. Настоящий ушат емкостью ведра на четыре. Мужики брали его за деревянные уши и, высоко подняв над головой, лили в рот пенистую, медовую жидкость. Это единственный крепкий напиток, который они себе позволяют. Курево в их среде считается грехом, как и употребление алкоголя. Настоянную на меду, забористую брагу они алкоголем не считают. И они, наверное, правы. Для них это просто стимулятор, как для нас кофе. Мне брагу налили в чудную, из обливной глины, кружку. Едой мой желудок был заполнен до отказа, а хозяева, казалось, только начали трапезу. Был подан горшок с кашей и рыбный пирог, величиной с колесо от трактора «Беларусь». Я пытался отказаться, но когда попробовал, съел свой ломоть за милую душу. Пирог был в четыре слоя: амур, лук с яйцом и укропом, сима (одна из самых нежных разновидностей красной рыбы, кета или горбуша по сравнению с ней, как пескарь по сравнению со стерлядью), снова лук, но уже с картошкой и капустой.

Подчистили и эти блюда. Горшок с кашей выскребли до дна. Брагу допили. «Яишню будете? — спросила хозяйка. — С кабанятиной можно ее?» Мужики подумали, посмотрели на деда. Было видно, что они не прочь. Но дед, к моей радости, покачал головой.

— Жарко сегодня, — сказал он.

К чаю в старинном, с медалями самоваре, который, как и все в этой хате, был большущим, основательным, на века, были поданы пироги, блины и варенья из земляники, брусники, голубики, костяники, морошки. В чай были добавлены стебли и листья лимонника — удивительного по вкусу (настоящий лимон) и стимулирующему действию растения. Десяток ягодок лимонника на прочь снимают усталость, позволяют идти по тайге сутками без отдыха.

Я недаром сделал это солидное отступление от армейской темы. Мало осталось таких поселков на русской земле, где сохранился истинно русский уклад жизни, здоровый физически и нравственно. И поддерживает их вера в Бога, несколько суровая, в отличие, например, от более демократичных в религиозных требованиях баптистов, но святая в своей непогрешимой «правильности» жизни, стойкости. В этих селах все берут от природы, в магазинах покупается соль, охотничьи при пасы, иголки… Даже одежда у них домотканая. То есть, от цивилизации они берут необходимое, разумное и невредное. Может показаться перегибом, что электричеством они не пользуются, хотя столбы подходит к деревне. Но их здоровье — их правота. Кто его знает, какими хворями награждает нас движение электронов по проводам, как учит физика (или неизвестно, что там бегает, как считают сами физики).

Вот эти братья, к большому моему огорчению, отловили вчера тигренка. Я представлял этот отлов по их рассказам, но поучаствовать очень хотелось.

— Ну, что? — спросил я взводного, — мочиться–то куда теперь ходить ночью?

— В ведро, там ведро поставили у выхода. На улицу не вздумай соваться, знаю я тебя.

Весело было служить на этой точке. Красная рыба — кета, горбуша, сима, нерка, чавыча — шли по ближайшей речке на нерест так густо, что острога, если ее выпускали из рук, уплывала вместе с наколотой на нее рыбой вверх по течению. Белки кидали шишки прямо на крышу казармы, глухари усаживались на зеркало локатора. А один раз в дизельную забрался мед ведь и застрял там. Дверь открывалась внутрь и была подперта палочкой. Любопытный мишка, заходя, сшиб подпорку, дверь захлопнулась. Потянуть ее на себя он не догадался. Начал буйствовать, крушить приборы лапами. Мы сбежались на его рев, перекрывавший тарахтение движка, долго думали, как его оттуда выгнать, но ничего не придумали. Пришлось дать очередь из автомата в вентиляционный лючок. Дизель эта очередь поуродовала сильней, чем медведя.

Ночью я лежал, прислушивался к мяуканью тигрицы. Она не просто громко мяукала, она поскуливала, вскрикивала, стонала. Она плакала о сыне, следы которого обрывались в части. Отсюда его, спеленатого сетью, со связанными лапами погрузили на вертолет и отправили в Спасск, откуда уже самолетом перевезут в Хабаровск, а затем — в Москву…

Сегодня

Первая вода была черная. Вторая — серая. Я напустил третью ванну. В дверь постучали, я напрягся. Это явился Витек. В номере зазвучали мальчишеские голоса. Ребята эмоционально делились впечатлениями. Потом в ванной возник Василек, он принес ножницы, пачку одноразовых лезвий. Я разорвал ее и взял ножницы.

Через минуту унитаз был заполнен волосами. Предстоял самый противный момент — бритье, от которого я отвык. Я несколько раз проводил по одному месту станком, вновь очищал его от волос. Я вспотел от усилий. На меня то и дело наваливалась слабость. Хотелось выпить, но я боялся за сердце, ограничивался пивом.

Наконец последние куски щетины упали в раковину. Теперь последнее бритье, уже четвертым станком, начисто.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*