Иоанна Хмелевская - Убийственное меню
К вечеру четвертого дня, перед последним экзаменом, Юстина позволила себе оторваться от учебников и спустилась в кухню. Можно перекусить и немного передохнуть.
Из своей комнаты вынырнула Хелена. На этот раз она смотрела фильм «Четыре танкиста и собака». Как раз закончился штурм Берлина, и она не слышала, как хозяин вернулся домой. Юстина у себя в комнате тоже ничего не слышала.
Кароль вернулся раньше обычного, отпер входную дверь, а поскольку его никто не встретил, решил, что никого нет дома. Его вполне устраивала перспектива побыть одному, день выдался на редкость неудачный. Кароль не сумел воспользоваться выгодным подрядом, поскольку не оказалось свободных средств, а он не выносил финансовых неудач. Кроме того, в казино увидел Иолу с каким-то парнем, молодым и стройным, и испытал неприятное чувство. Нет, не из-за ревности — позавидовал физической форме ее спутника. Насколько таким легче жить! Ведь наверняка малый свободно натягивает носки и вытирает ноги после мытья!
Вот Кароль и покинул казино раньше времени, не желая больше видеть эту пару. И даже на ужин не поднялся в ресторан.
Поскольку дома никого не было, хозяин обслужил себя сам. В кухне обнаружилось его любимое диетическое блюдо, гениальное изобретение Марины — мусс из индюшачьей грудки, а к нему набор других вкусностей: салат из сельдерея, брусника, маринованные грибочки. Прихватив еще бутылку белого вина, принес все это в столовую и расставил на обеденном столе.
В этот момент и встретились в кухне Юстина с Хеленой. Не зная о присутствии Кароля, они принялись обсуждать создавшуюся ситуацию.
Обе уже давно стали союзницами в начатой Юстиной диетической кампании, и обе одинаково переживали все ее трудности. Юстинка пожаловалась на очередную выходку тетки, которая своими руками гробит собственные же достижения, не слушает, что ей говорят, только глупо обижается. Но под конец все же добавила:
— И все равно с теткой легче, чем с дядей. Та иногда послушается доброго совета, хотя и не всегда понимает, в чем дело. А вот дядя… тот и рта не дает раскрыть, когда ему говоришь.
— И то сказать, наслушался, бедняга, за все эти годы, — возразила домработница.
— Так он же не дурак, должен понимать, что ему на пользу, а что нет? Пусть и слушает выборочно.
— А чего он не желает слушать?
— Моих просьб хоть изредка доброе слово тете сказать. Причем прямо, а не иносказательно. До тетки иносказания не доходят.
— Еду он же хвалил.
— Хвалил, но из эгоизма. Если бы разругал, тетка, глядишь, и перестала бы готовить.
Вольский подумал, что Юстинка совсем неглупа, выводы делает правильные. А та продолжала:
— И этого явно недостаточно. Хвалить надо не только за еду.
— И то верно, — согласилась кухарка. — Пани так намучилась, голодаючи, мог бы сказать, насколько лучше теперь выглядит. И по-французски, говорят, лопотала без остановки.
— Вот именно. Понимаете, честно признаюсь: я очень надеялась, зная дядину скупость, на финансовую сторону лечебного голодания. Ведь какая экономия! Тетя ни разу не попросила денег, но и это не помогло.
— Так ведь Юстинка не видела, сколько тут растранжирено за последние годы! Пани покупала одно платье за другим, раз наденет — и в шкаф повесит, потому как ее тут же разнесет. Ну, может, не один раз, да все равно пустая трата денег.
Тут Кароль похвалил про себя и наблюдательную Хелену. Даже про мусс забыл, настолько заинтересовал его разговор.
— Все это справедливо, но надо же меняться, — продолжала Юстина. — Тетя уже сделала первые шаги, ей надо помочь. Не способна она полностью переродиться, и так многого добилась. Я не открою Америки, если скажу, что дядя по умственному уровню намного превосходит ее, как, скажем, Гималаи превосходят наш Гевонт…
— Да уж, пан умом куда как посильнее пани будет, — подтвердила домработница.
— Растоптать ее — для него пустяк, — горячо продолжала девушка. — А ведь это низость — бить лежачего!
— Ну, не скажи, этот лежачий и укусить может, — опять возразила Хелена.
— То-то и оно, меня временами просто злость берет! Придет дядя в хорошем настроении, а тетка непременно его испортит идиотскими претензиями. И все равно скажите — кто должен уступить?
— Умный глупому завсегда уступит.
— И раз уж он установил такой порядок, что он один работает и зарабатывает, должен и об остальном подумать. Сам не разрешает тетке ни о чем другом, кроме еды заботиться, значит, сам же пусть сообразит, что ему выгоднее — чтобы тетка продолжала толстеть и его разорять или похудела и сэкономила на платьях? Мог бы и пообещать ей какую-нибудь премию за экономию, простимулировать, так сказать. Например, новую черную горжетку, если сбросит десять кило. Считать он умеет.
— Так ведь мужик. Они этих бабских вещей не понимают.
— Вот-вот. Сам не понимает, а когда другие объясняют — не слушает.
Тут Вольский с раздражением подумал, что племянница слишком много себе позволяет. Еще дипломатию разводить дома…
Домработница опять уловила суть.
— Да пану Каролю просто не хочется в это вникать. У него голова для другого предназначена.
— Вы правы, он думает о важном, это для него мелочи. А мог бы и прикинуть, что лучше: постоянные склоки и нервотрепка или одно-два добрых слова разок в неделю.
— Неужели хватит? — усомнилась домработница.
— Ну, хорошо, разок в день. Любит критические замечания отпускать, вечно говорит гадости. Вот сказал бы — выглядишь прекрасно. И хватит. Потом может отключиться и не слушать пустую, по его мнению, болтовню. Для тети так важно, чтобы ее заметили и оценили! У нее уже и присказка такая выработалась: «Я не человек, меня не замечают».
Хелена задумчиво произнесла:
— А мне сдается, пану Каролю тоже доброе слово лишним не будет.
— Не думаю, — возразила Юстина. — Он не нуждается в одобрении других, потому что знает себе цену и уверен в себе. А вот тетя — другое дело. Для нее нет ничего важнее, как заслужить одобрение в глазах мужа.
— А еще пани Марина любит, чтобы ее жалели, — заметила Хелена. — Пан Кароль для жалости непригодный, тут уж ничего не поделаешь.
— И не надо! — подхватила Юстина. — Пусть делает то, к чему пригодный, а жалеть мы с вами будем. Я уж лет десять этим занимаюсь. Это только в последнее время стала злой и нетерпимой.
Тем временем Кароль справился с ужином, остались лишь белое вино да сельдерей с хреном. Бабы затронули очень важные вопросы, он услышал нечто для себя полезное и интересное. Например, первый раз в жизни понял, что и в самом деле не нуждается в одобрении окружающих, ему вполне хватало нулей на банковском счете. Ну и всего с ними связанного: работы, деловых комбинаций, расчетов, планов, поверженных конкурентов…
Задумавшись, он пропустил остальную часть разговора. Очнулся от громкого возгласа Юстины:
— …И кто его станет так кормить?!
— Ясное дело, никто, — подтвердила кухарка. — Я там ничего не говорю, а вот слышала, что один мужик, здоровый как бык, ел и пил в свое удовольствие, а как удар с ним случился, так и все. Это Юстинка очень правильно сделала, что его похудеть уговорила, очень уж его непотребно разнесло…
Последние слова Хелены Каролю не по вкусу пришлись, да и вино кончилось. Конечно, в том, что он о своем здоровье начал заботиться, заслуга Юстины есть. Врача посетил, давление в норме, правда, на пределе. Не мешало бы, однако, сбросить килограммов двадцать. Надо заняться собой, съездить отдохнуть, подумать о бальнеологии… Кстати, поездка к морю может явиться допингом и для этой идиотки, его жены. Сам придумал, не нуждается он в советах всяких там Юстинок и Хеленок!
Вряд ли Юстина считала самым главным в своем проекте поездку к морю. Все же остальное было Вольским принято и одобрено, хотя об этом пока никто не знал, даже он сам.
Кароль уже подумывал ввалиться в кухню и насладиться немой сценой, как вдруг хлопнула входная дверь и появилась Марина. Странная она была какая-то, казалась одновременно чем-то огорченной и обрадованной.
— Представь себе, — с порога заявила Марина, увидев выглянувшую из кухни племянницу, — Магда, сестра Агаты, так чудовищно растолстела, что не может ходить! От нее сбежал муж, стал алкоголиком и подал заявление на развод.
— По пьянке? — поинтересовался Кароль, появляясь из столовой.
Марина пропустила вопрос мимо ушей. Зато Юстина с Хеленой так и обомлели. Оказывается, хозяин был дома и все слышал!
— Просто ходить не могла! — с наслаждением повторила Марина, стягивая с себя жакет. — Ноги уже не выдерживали тяжести. Агата говорит — то ли что-то с обменом веществ, то ли просто обжорство, но Магда не могла не есть, слезами обливалась, но ела. И еще она сказала, что я рядом с Магдой так просто сильфида, но надо беречься, а то все вернется. Юстинка, как оно может вернуться? Нет, когда подавал заявление в суд, был трезвый, и вообще сделал это через адвоката, а причиной развода назвал паранойю, представляете, каков подлец? Юстина, как оно может вернуться?
![Иоанна Хмелевская - Убийственное меню [P.S. Любимый, завтра я тебя убью]](/uploads/posts/books/161938/161938.jpg)
