Таня Танк - Няка
– Во-первых, в моем распоряжении карточка с лимитом две тысячи евро. Папочка считает, что в моем возрасте этого должно хватать на месяц.
Брусникин открыл глаза пошире.
– …а во-вторых, – довольная произведенным эффектом, продолжила Ульяна. – Когда мне исполнится 18 лет, я унаследую часть семейного бизнеса и небольшой капиталец в 10 миллионов долларов.
– У вас семейный бизнес? – прошептал ошарашенный Брусникин.
– Да, сеть швейных производств и магазинов женской одежды. Я все обдумала. Мы можем пожениться этим летом.
– Как? Тебе же всего 15.
– Как-как? По залету.
Брусникин моментально просчитал эту комбинацию и понял, что она ему невыгодна. Во-первых, две тысячи евро ежемесячной «прибыли» – это не та сумма, ради которой надо обзаводиться женой и младенцем. Да и не гарантия, что Кибильдит не обставит все так, что Брусникин совратил его невинное дитя, и не упечет его за решетку. Во-вторых, разгневанный папаша может лишить дочку «пенсиона» и в приступе старческого маразма завещать свои миллионы в фонд мира. Нет-нет, 18-летняя Ульяна будет куда более ценным приобретением…
– Наверно, ты уже поняла, как я отношусь к таким вещам, – покровительственно отвечал Максим. – Секс до брака, тем более, с такой юной девушкой, как ты – для меня недопустим. Но нам некуда спешить. Эти два с половиной года даны нам как раз для того, чтобы проверить свои чувства.
– Я столько не вынесу, – простонала Ульяна. – Но целоваться и все такое без этого самого мы будем?
– Обещаю только поцелуи в умеренных дозах, – улыбнулся Брусникин. – Мама права: тебе пока нужно думать об учебе.
В ответ на это Ульяна обвила его шею руками и потянулась к его губам. Но Максим деликатно уклонился:
– Я не должен злоупотреблять своим статусом жениха.
– Я же говорила, что ты меня полюбишь, – прошептала Ульяна, прижимая голову к его груди. – Меня нельзя не полюбить.
* * *– Вот у меня и появились деньги, – вздохнула Ульяна, и ее глаза тут же увлажнились.
– Что ты хочешь сказать? Мать тебе что-то оставила? – Брусникин живо заинтересовался этой темой, но тут же внутренне обругал себя за то, что не сдержал эмоций. – Жаль, что мне нельзя было появиться даже на ее похоронах. Ох уж эта конспирация!
– Все мамины деньги будут моими через два года. А пока папочка повысил мне стипендию вдвое.
– А-а, – разочарованно отозвался Максим и напряженно пошутил: – Это как-то отразится на финансировании моих разработок?
– Я же даю тебе по штуке каждый месяц. Мало?
– Лулу, – Максим взял ее за руки, – это капля в море. По моим задумкам нужны совсем другие капиталы. Но я все понимаю и смиренно жду твоего восемнадцатилетия.
– А если я буду давать тебе еще штуку, это поможет тебе продержаться эти два года?
– Не думай об этом, любимая, – и Брусникин обнял ее. – Я как-нибудь выживу.
– Нет, так дело не пойдет, – отстранилась Ульяна. – Я страдаю от того, что ты бедствуешь. Эту толстовку ты носишь с осени не снимая. Неужели все так плохо, что ты не можешь найти полштуки, чтобы купить что-нибудь из новой коллекции?
– Я все вкладываю в свою мечту, – с тихим пафосом отвечал Брусникин. – Из того, что ты мне давала, я не потратил ни копейки. Все семь тысяч евро лежат в банке.
– Какой ты молодец, няка! А теперь ты сможешь откладывать сразу по две… или нет, по три штуки. Куда мне деньги? Я и на штуку нормально проживу. А если что – попрошу еще у папочки.
– Спасибо, Лулу! Какая ты у меня чуткая! – и Брусникин, превозмогая себя, изобразил подобие страстного объятия.
– Кстати, у меня для тебя сюрприз, – шепнула Ульяна. – Мне ведь уже 16, так? А это значит, что мы с тобой можем сделать шпили-вили.
– Нет, – Максим отстранился и устремил взгляд в сторону, как бы борясь с искушением. – Даже не думай об этом.
– Я хотела, чтобы это произошло еще месяц назад, сразу же после моего дня рождения. Но мама… – и Ульяна вновь всхлипнула.
– Вот именно, мама бы этого не одобрила, – ухватился за этот предлог Брусникин. – Как это будет выглядеть? Что я воспользовался несчастьем, чтобы под видом утешения совратить тебя? И что скажет Евгений Николаевич, если узнает? Нет-нет, даже не проси.
– А как тебе такой вариант: мы рассказываем все папе и начинаем жить вместе?
– А как тебе такой вариант, – завелся Максим. – Мы делаем то, о чем ты говоришь, но вместо свадьбы твой папа сажает меня в тюрьму, а тебя запирает дома? Или говорит тебе: вали на все четыре стороны, спи с кем хочешь, но на мои деньги не рассчитывай? Или еще хуже: выдает тебя замуж за какого-нибудь митрофанушку из вашего круга?
– Папа может, – обреченно прошептала Ульяна. – Он такой. Любит-любит меня, но всегда все делает по-своему… А ты точно проживешь без секса эти два года? Я читала, что парни без этого не могут.
– Меньше читай этих глупостей, – улыбнулся Максим. – Не надо стричь всех мужчин под одну гребенку. Мой принцип: секс только с любимой девушкой и только в законном браке.
Брусникину стоило больших трудов балансировать на грани, одновременно поддерживая пылкость в Ульяне и при этом не доводя их отношения до логического итога. Он опасался, что взбалмошная девица перекинется на кого-нибудь другого, и ему придется попрощаться с мечтой о миллионах. Но спустя год ему стало спокойнее: он понял, что Ульяна прикипела к нему со всем пылом и жертвенностью первой любви.
Когда Кибильдит исполнилось семнадцать, она сказала:
– До свадьбы остался всего год. Пора тебе познакомиться с папой. А то он на днях спрашивал, не влюблена ли я в кого-нибудь.
– А ты?
– Я сказала, что мне некогда думать о глупостях. Надо закончить школу и поступить в университет.
– Умница.
– Папа тоже так сказал. И добавил, что с 17 лет повышает мне содержание до десяти тысяч в месяц, – и она поковырялась зубочисткой между передними зубами. – Восемь из них – твои. Можешь меня поцеловать.
Брусникин послушно исполнил желание благодетельницы.
– Кстати, – продолжила Ульяна. – Почему ты мне ничего не рассказываешь о своих разработках? Мы уже полтора года вместе, а я совершенно ничего об этом не знаю…
– Это так скучно… так долго объяснять. Я считаю, что с девушками нужно говорить только о любви, – на радостной волне Брусникин чмокнул ее руку.
– А я прочитала, что если девушка не интересуется внутренним миром любимого человека, то он может уйти к другой. Я хочу узнать, какой у тебя внутренний мир.
– Какой-какой? Самый обычный, – рассмеялся Максим. – Он поделен на две части: ты и наука.
– И какая часть больше? – ревниво поинтересовалась Ульяна.
– Конечно, твоя, Лулу…
Через полгода Ульяна поступила в университет иностранных языков.
– Мне уже семнадцать с половиной, – втолковывала она Максиму, принимая от него букет. – Все мои подруги давно делают шпили-вили. Я уже устала врать девчонкам.
– Мы вытерпели два года, – назидательно выдал Брусникин. – Потерпим еще полгодика. Воздержание закаляет любовь.
– Знаешь, я решила познакомить тебя с папой.
– Я бы повременил с этим. А если я ему не понравлюсь? Я боюсь, что нас разлучат.
– Папа меня обожает и сделает все для моего счастья.
И Ульяна увлекла его к большой машине с тонированными стеклами.
– Садись. Сейчас Сергей нас в два счета домчит до Осинок.
Так Брусникин переступил порог особняка Кибильдитов. Это внушительное, несколько безвкусное здание он впервые оценил еще в то лето, когда они познакомились с Ульяной. Он приехал сюда тайно, чтобы убедиться в том, что невеста не фантазирует насчет своего богатства. И когда увидел вычурный мини-дворец с обилием башенок, облегченно вздохнул: ему действительно повезло в лотерею.
…Как и предполагал Максим, знакомство с «любящим папочкой» закончилось, едва успев начаться. Тертый калач Кибильдит безошибочно угадал в нем охотника за приданым и бесцеремонно указал на дверь. Вечером того же дня зареванная Ульяна сообщила жениху по телефону:
– Он сказал, что я могу встречаться с кем угодно, но если он еще раз увидит нас вместе, то перепишет завещание…
– Каким образом? – деловито поинтересовался Максим.
– Ну, оставит мне три копейки, чтобы я не сдохла от голода первое время, а свое бабло завещает кому-нибудь другому… И я догадываюсь, кому! Этой старой шлюхе!
Брусникин понял: получить деньги без шума и пыли не удастся. Кибильдит был не из тех людей, что бросают слова на ветер. Он мог пойти на то, чтобы порвать с «неблагодарной» дочерью. Тем более, недавно на личном фронте у него наметилось оживление: в психологической группе он познакомился со смазливой вдовушкой. Максим хорошо видел, с какой стороны может надуть проблем.
Поэтому через пару дней он, приятно улыбаясь, сказал Ульяне:
– Ты говорила, что твой папа фанат односолодового виски? Мне привезли одну раритетную бутылочку. Презентуй ему, пожалуйста.
