Татьяна Луганцева - Бизнес-ланч для Серого Волка
Аксинья чувствовала себя коровой на коньках. Она только и делала, что скользила на одном месте, а потом одна из лыж проткнула наледь, и нога ушла в сугроб по самую щиколотку. Когда же Ася попыталась вытащить ногу, то сломала лыжу.
– Вот растяпа! – выругалась она и разразилась истерическим смехом.
«Хорошо же я выгляжу! На дворе тридцать первое декабря, вечер... Все нормальные люди сидят за ломящимися от разносолов столами в кругу близких и друзей. Одна я торчу со сломанными лыжами черт знает где, а единственный родственник ждет меня в десяти километрах. Это называется «мама из Простоквашина»! Скорее, мама из Простофилина! Вот ведь недотепа! Просто дура! Ищу приключения на свою задницу! Науму с его хлебосольной избой отказала, Нине отказала... И вот теперь что делать? Да все равно придется топать вперед. Маму я не поздравить не могу. Она обидится, да и назад ехать не к кому. А мой любимый сейчас в обнимку с беременной женой смотрит новогоднюю программу и ест «оливье», сволочь... Какая же я несчастная!»
Взяв себя в руки, Аксинья отстегнула лыжи и потихоньку двинулась по заваленной снегом дорожке. За эти сто метров она раз десять упала, спасибо скользким лыжным ботинкам с металлическими пластинками на подошве, ободрала ладонь и вспотела, как вьючная лошадь. Периодически Аксинья бросала тоскливый взгляд на пустынную дорогу. Она уже не надеялась добраться до мамы в «здравом уме и твердой памяти». Когда ее накрыла волна абсолютного отчаяния, послышался шум мотора. «Как же хорошо! Вот брошусь под колеса и попрошу, чтобы подвезли», – воспряла Аксинья.
Она слезящимися глазами всматривалась в приближающуюся машину. И чем ближе та подъезжала, тем меньше хотелось в нее садиться. Джип черного цвета мотало из стороны в сторону с такой силой, что становилось страшно.
Машина остановилась рядом, чуть не съехав в сугроб. Затемненные стекла поползли вниз. Показались два бритоголовых мужичка явно бандитского толка. Аксинья обомлела, а внутри разлилось что-то тревожно-теплое.
«Только бы не описаться», – мелькнула шальная мысль.
– Слышь, ты! Деда Мороза не видела?! – рявкнул один из лысых.
Даже если бы они спросили ее имя, она вряд ли бы ответила сейчас, на этой пустынной дороге в такой обстановке.
А тут еще дурацкий Дед Мороз. Она вконец растерялась.
– Ну ты! Чучундра! Проезжал здесь Дед Мороз? – повторил бритоголовый.
Она молча покачала головой.
– А, что с нее взять?! Погнали! – махнул рукой лысый, и джип сорвался с места, сильно пробуксовывая на месте и оглушительно ревя мотором.
Когда мелкая ледяная пыль осела на подмороженные щеки Аксиньи, она перевела дух, а вот чтобы справиться с сердцебиением, потребовалось еще какое-то время.
Наконец она поковыляла дальше.
«Дед Мороз... Что за бред? Обкурились, что ли, под Новый год?..»
Кофта прилипла к потной спине, поцарапанная рука ныла, а в душе и ногах еще сохранялась дрожь от внезапной встречи с жуткими людьми. Путь ее не сокращался, а Ася уже начала замерзать. Внезапно снова послышался звук мотора.
«Не иначе Снегурочку ищут», – иронически подумала она и обернулась.
Шум приближался, но дорога оставалась абсолютно пустой. Не успела Ася разобраться с этим странным фактом, как ее со страшным визгом, шумом и криком сбило некое чудище, которое притом еще и материлось. Аксинья опрокинулась в холодный снег, стукнулась затылком о лед и в полуобморочном состоянии узрела странную картину.
В темно-синем небе без единой звездочки летели железные сани, поблескивая лезвиями в полумраке. На этих санях, с развевающимися седыми локонами, в красном костюме с белой пушистой оторочкой сидел Дед Мороз.
«Вот это да! А я-то не верила... А вот оно – чудо, собственной персоной! В книжках его рисовали на оленях... Но на дворе двадцать первый век, какие оленьи упряжки? Конечно, он мчится на современном скороходном механизме...»
Ее сознание постепенно сравнялось черным фоном с темным небом, унося Асю куда-то вдаль...
Глава 6
– Вы живы?! – кто-то очень истерично и интенсивно допытывался у Аси, мешая спать. Она больше не мерзла, жуткий холод сменился сладостным спокойствием и расслабленностью. Почему-то стало тепло, и это одурманивало, не хотелось не то чтобы просыпаться, а даже открывать глаза. Все бы хорошо, только вот этот назойливый голос... – Да очнитесь же! Нельзя спать! Откройте глаза! Да что же это за черт такой?! Батарейки разрядились! Девушка, вы живы?
Ася почувствовала, как по ее телу шарят чьи-то руки, ощупывая каждый сантиметр. А уж когда ее стали трясти, она не выдержала и недовольно открыла глаза. Ее ресницы заледенели, а рук и щек она просто не чувствовала.
– Ну, слава богу! – выдохнул человек, сидящий рядом на снегу. – Как ты? Жива? Ну скажи хоть что-то!
Аксинья с трудом разлепила посиневшие губы:
– Здравствуй...те... дедушка.
Перед ней сидел тот самый Дед Мороз в красном костюме, который летал на адской машине. Но белая борода была почему-то сдвинута на затылок.
– Ого! А ты здорово головой приложилась! Какой я тебе дед? – слабо улыбнулось весьма симпатичное лицо.
– А кто вы? – Аксинья чувствовала себя как ежик в тумане.
– Эльф! Очнись! Откуда ты только взялась? Ехал на снегоходе – никого! А тут прямо из-за сугроба женская фигура в лыжном костюме, правда, без лыж. Я на секунду опешил, засмотрелся и едва успел увернуться, слегка тебя задев.
– Так это был снегоход? – слегка прояснилось сознание Аксиньи. Она присела и всмотрелась в человека в красном. – Так вы не Дед Мороз?
– Тебе сколько лет? Ты все еще веришь в Деда Мороза? – рассмеялся мужчина.
– Это неприлично – спрашивать у женщины возраст, – поджала она губы.
– Ладно! Нет, я не Дед Мороз. Довольна?
– Да... Думаю, я знаю, кто вы...
– Да неужели? – поднялись кверху домиком белые брови «Деда Мороза».
– По тому, как нагло вы себя ведете, и по костюму в целом вы – Санта Клаус! И я хочу сообщить вам, батенька, что вы очень отдалились от курса! Здесь – Россия, и в ней свои герои!
Парень уже смеялся в голос, чем несказанно раздражал Аксинью.
– Другого костюма не нашел... действительно, Санта Клаус. Станешь моей Снегурочкой?
– Санта Клаус обходится без нее, вот и вы садитесь в свои эти... сани, то есть снегоход, и чешите на Северный полюс! – нахмурилась Ася.
Вместе с сознанием стремительно возвращалось и скверное настроение.
– Ты что-то говорила о моих плохих манерах?
– Ага! Наглый такой... сверх меры, я бы сказала. И кто вам разрешал говорить мне «ты»? – фыркнула она.
– Извините, долго жил на Западе... Там все говорят «ты», люди легки в общении. Но знаю-знаю, здесь Россия, и мне придется привыкать к суровой действительности.
– Насчет суровой действительности вам лучше в Сибирь, сударь, в Сибирь! – кряхтя, не без поддержки мужчины, поднялась Ася на ноги... и тут же упала бы, если бы не он.
– Вы поаккуратнее, лыжница... Где же ваши лыжи, сударыня? – спросил «Санта» с наглой улыбкой.
– А я пешком...
– ...но в лыжных ботинках? Это вы здорово придумали. А далеко собрались?
– В дом инвалидов и престарелых.
– Вам уже не восемнадцать, конечно, но все равно – не рано ли? – хохотнул «Санта».
– У меня там мама. Она не может жить в домашних условиях даже с сиделкой. Ей нужна постоянная врачебная помощь.
– Вы будете смеяться...
– С чего бы это?
– Но я тоже ехал в этот дом... «Уютная старость», так он вроде называется? Я вез подарки.
– Подарки? А где они? Ну, там... мешки... коробки? Эге-гей?
– Эге-гей? Русский фольклор? Я вез скромный кейс. Лучший подарок – это...
– Книга?
– Это – деньги! Вот их я и везу старикам, а там уж они сами решат, на что потратить. А часть средств предназначается на дорогие лекарства и медицинские приборы.
– Откуда ты только взялся такой? – недоверчиво посмотрела на него Ася. – Кто тебя послал?
– Никто. Я – сам. Я – спонсор, то есть захотел стать спонсором для «Уютной старости».
– Звучит как бред.
– Почему же? Ведь есть спонсоры для детских домов...
– Это – да!
– Вот! У меня их штук десять, подшефных детдомов. Но я подумал о том, что это несправедливо. Если о детях еще хоть кто-то думает, то о стариках вообще забывают. Они словно отработанный материал. Дети ведь могут, то есть обязаны, вырасти, сделать этот мир чище...
– Или отплатить спонсору добром? – прервала его Ася.
– Пусть так, если тебе больше нравится такое объяснение... А старики остаются совсем не у дел, а ведь, что «стар, то и млад», или как там у вас? Тьфу! Стал себя уже отделять от России. Столько лет без родины.
– Я сейчас разрыдаюсь.
– Не язви. Дети – это цветы. Так?
– Так.
– Цветы – это всегда красиво. А старость – она пугает. Там болезни, несбывшиеся мечты, разочарования, брюзжание... От старости пахнет смертью... Но я полагаю, что человек должен рождаться в любви и уходить в любви. И считаю своим долгом помогать одиноким старикам... Закрой рот, я все сказал.
