Ирина Шанина - Поцелуй смеющегося Будды
Я ожидала, что Чжу Цзы сейчас возденет руки к небу и начнет молиться, но вместо этого он достал мобильный телефон и кому-то позвонил. Разговор занял не более двух минут, после чего Чжу Цзы сообщил, что настоятель ждет нас в своем офисе. А мне всегда казалось, что жилище настоятелей называется как-то иначе. Да и сами настоятели большую часть своего времени проводят в тренировках, изучая и совершенствуя стили пьяных мастеров, танцующих богомолов и так далее.
Здешний настоятель оказался худощавым мужчиной неопределенного возраста, на нем была серая хламида, подпоясанная веревкой. Таких настоятелей можно увидеть в любом третьеразрядном китайском боевике, где главная задача героев — показать неискушенному зрителю свое умение махать ногами. Кроме него в комнате находилось еще трое бритоголовых мужчин, также одетых в серую монашескую униформу.
Настоятель поклонился и торжественно произнес длинную фразу по-китайски. На лицах всех присутствующих появилось радостно-восторженное выражение. Я, к сожалению, не могла разделить всеобщее веселье, так как пока не очень понимала, чему они, собственно, радуются. Торговец Лю поклонился в ответ и разразился не менее длинной тирадой, в конце которой «Рибока» подхватили под белы руки и куда-то увели.
Настоятель перешел на английский. На этот раз его речь была раза в три длиннее, и говорил он в основном о «храброй и умной женщине, которая сумела преодолеть все опасности, обмануть врагов и выполнить задачу, оказавшуюся не по силам великим героям». При этом он почему-то все время смотрел в мою сторону. Не сразу до меня дошло, что речь идет обо мне. Да и кто бы догадался, потому как, согласно речи настоятеля, двенадцать подвигов Геракла бледнели перед моими деяниями. Тем временем господин настоятель закончил свою речь жизнеутверждающей фразой: «Яви же нам драгоценность, которая давно должна принадлежать монастырю». Я замялась. Больше всего на свете я сейчас хотела избавиться от проклятого камня, но, увы, пока не могла. Еще находясь в пещере, я, просто на всякий случай, вновь проглотила его. Говорить при всех, что великая драгоценность была осквернена путешествием по моему пищеварительному тракту, причем не единожды, не хотелось.
На помощь, как это уже неоднократно бывало раньше, пришел Сань Ва. Он деликатно кашлянул и попросил разрешения поговорить с настоятелем наедине. Тот если и был удивлен, то виду не подал, держался молодцом, хотя запланированного эффектного появления бриллианта не получилось.
Торговец Лю вежливо улыбнулся и молча вышел, инспектор Пень (или все-таки Пэнь?) выходить не хотел, но пришлось подчиниться. Судя по лицу оставшегося в комнате монаха, неподчинение было чревато всякого рода неприятностями. Последним вышел Сань Ва. Мы остались одни.
Настоятель выжидающе смотрел на меня, а я не знала, с чего начать. Наконец я собралась с духом и пробормотала:
— Вы знаете, я так боялась, что они отберут у меня камень… Я не знала, куда его спрятать, чтобы получше… Ну, вы понимаете, чтобы не нашли. Я… я его… проглотила.
Реакция настоятеля оказалась неожиданной — он не возмутился, не рассердился, а рассмеялся:
— Вы молодец. Вряд ли кто смог бы догадаться, где спрятан камень. А даже если бы и догадался, то была охота искать его… — Его глаза еще смеялись, но вопрос прозвучал вполне серьезно: — Когда мы сможем его увидеть?
Я успокоилась, прислушалась к сигналам, подаваемым моим организмом, и горячо заверила настоятеля, что к вечеру, крайний срок — с утра, камень будет в полном его распоряжении.
На этом аудиенция закончилась, и я присоединилась к моим спутникам. Господин настоятель, видимо, отдал кое-какие распоряжения, и нас повели в отдельно стоящее здание — гостиницу для паломников и родственников монахов. Меня отвели в левое крыло, Сань Ва и инспектора Пэня — в правое. Торговца Лю с нами не оказалось. Наверное, он встретил знакомых или тоже удостоился аудиенции у настоятеля.
Хотелось есть и спать, да и помыться не мешало. Гостиничный номер был обставлен очень скудно, только самое необходимое: узкая железная кровать, тумбочка, встроенный шкаф — три полки и одна вешалка. В шкафу я обнаружила халатик и тапочки. Как нельзя кстати: я направилась в ванную, сняла с себя грязную одежду, открыла горячую воду и с наслаждением встала под душ.
Вы не знаете, что такое счастье… Счастье — это когда тебе не нужно через минуту срываться с места и бежать в неизвестность. Счастье — это когда у тебя на хвосте не висят люди, твердо намеренные лишить тебя жизни или здоровья.
Приняв душ, я выстирала брюки, блузку и белье. Развесила все это на полотенцесушителе, затем на минутку — всего лишь на минутку! — прилегла на кровать и мгновенно заснула.
Проснулась я от стука в дверь. Я не спешила открывать, мало ли, кто это. Вход в монастырь свободный, а главный мой враг сумел уйти. Предусмотрительно встав около стенки (на случай, если начнут стрелять через дверь), я поинтересовалась, кто это там так желает меня видеть. Знакомый голос Чжу Цзы спросил, не желаю ли я поужинать. Поужинать я желала, к тому же моя одежда почти высохла (за исключением брюк, которым предстояло досохнуть на мне), так что препятствий к выходу в люди не было никаких.
Ужинали мы в трапезной. В огромном зале стояли длинные столы, за которыми сидели монахи. Одинаковые серые рясы, одинаковые наголо бритые головы. Больше похоже на исправительное учреждение, чем на монастырь.
Нас посадили за небольшой столик, скрытый от посторонние любопытных глаз массивной колонной. Оказалось, что обитатели монастыря — вегетарианцы, поэтому ни мяса, ни рыбы на столе не наблюдалось. Зато овощей, орехов и фруктов было в изобилии.
Я радостно поприветствовала Сань Ва и инспектора Пэня. Торговца Лю и «Рибока» за столом не было. За едой инспектор сообщил мне, что полиция уже прибыла и в данный момент высокое начальство допрашивает «Рибока». А потом, после ужина, настанет моя очередь.
Вот и состоялась моя встреча с представителями местной власти. В комнате настоятеля сидел плотный мужчина, по виду — точно начальник. Так и оказалось. Это был непосредственный руководитель инспектора Пэня. Еще там был один инспектор, смотревший на меня так, что сразу было ясно: он не верит ни одному моему слову. Недоверчивого полицейского звали Жэнь Фа. По дороге на допрос Пэнь вкратце ввел меня в курс дела. Оказывается, по версии этого Жэнь Фа, убийцей была я. А теперь выходило, что я тут почти ни при чем, даже можно сказать, героически спасла национальную святыню. Этот мой поступок практически свел к нулю шансы Жэнь Фа продвинуться по службе, зато резко выросли шансы инспектора Пэня. Неудивительно, что Жэнь Фа метал в мою сторону гневные взгляды и всячески старался поймать меня на несоответствии в показаниях.
Периодически господин начальник (так его называли все присутствовавшие) доставал из пухлого досье фотографии и показывал их мне на предмет опознания людей, там изображенных. Большая часть граждан на снимках была мне не знакома, но кое-кто попадался на моем жизненном пути. Так, на одной из фотографий я увидела и опознала господина Стивена Траппа, еще живого и невредимого, запечатленного на какой-то вечеринке. Следующая фотография представляла того же господина Трампа, только уже в виде растерзанного трупа. Я не содрогнулась по той простой причине, что видела труп господина Трампа в реальной жизни. Банда толстяка Чу оказалась многочисленнее, чем мы с Сань Ва могли предполагать. Судя по снимкам, нам удалось познакомиться лишь с ближайшими соратниками Чу.
Допрос продолжался не менее четырех часов, после чего полиция торжественно удалилась, унося с собой несколько кассет с записями и подписанные мной показания. В принципе, можно было бы уже и покинуть монастырь, но делать этого не хотелось по той простой причине, что только здесь я чувствовала себя в относительной безопасности.
Поздно вечером состоялся мой второй разговор с настоятелем, когда я принесла ему тщательно вымытый с помощью шампуня бриллиант. Глава монастыря был невозмутим и не выказал ни малейшего намека на брезгливость, принимая из моих рук оскверненную драгоценность.
— Вам очень повезло, мисс, — начал разговор настоятель. — Вы сумели сделать то, что не удалось Лю Дунбиню.
Я не очень поняла, в чем заключалось мое везение, но на всякий случай решила пока не спрашивать. Настоятель же торжественно продолжил:
— Мы считаем, что вы — избранная. Вам помогали высшие силы.
Похоже, старец совсем с ума спятил от счастья. Не хватало, чтобы он еще увидел нимб вокруг моей головы. Или в здешней религии избранным нимбы не полагаются? Я осторожно сделала несколько шагов к дверям, вдруг ему придет в голову кинуться мне в ноги или иным способом продемонстрировать почтение к моей избранной сущности. Монах понял мои опасения, поэтому сразу перешел к делу:
