Дарья Калинина - Зимний вечер в проруби
Договорившись с Леонтией, которая к концу разговора настолько оправилась, что даже пообещала сосватать Оле какого-нибудь симпатичного миллионера из числа своих деловых партнеров, подруги несколько успокоились.
— Теперь у нас осталась одна проблема, — сказала Мариша. — Нужно найти настоящего преступника, подстроившего аварию Ромкиной машины. Иначе Круглов Пашку еще долго мурыжить будет. А это нам не с руки. Леонтия терпением не отличается.
— Раз она притащила с собой кучу детективов, то они этим вопросом и займутся, — возразила Юля. — А лично мне уже на работу пора. Я и так со всеми этими преступлениями совсем свой бизнес забросила.
Она собралась и быстро ушла, заметив, что раньше и не подозревала, как это приятно, просто идти по улице, не опасаясь, что из-за угла на тебя нападет убийца. Оля отправилась к маме, заявив, что у нее сейчас в крови бушует столько адреналина, что маменькины истерики ей нипочем. И даже очень хорошо, если будет скандал. Ей просто необходимо выплеснуть накопившиеся в ней эмоции. Май помчался вместе с ней, предложив свою помощь. А потом они собирались в больницу, навестить его маму. Похоже, у Оли намечался очередной роман. Мариша уже хотела идти к себе домой, когда раздался телефонный звонок. Таня взяла трубку и, выслушав, тяжело вздохнула:
— Ну вот! Не успеешь одно разгрести, как новые проблемы валятся.
— А что случилось?
— Это мама звонила! — объяснила Таня. — Баба Гафа заболела. А у мамы сегодня экскурсия.
Танина мать работала гидом, так что этот повод был уважительным. Отказаться и не поехать она никак не могла. Это значило бы подвести людей.
— Так что, сама понимаешь, она никак не может к бабушкам пойти и толком узнать, что же у них случилось, — повторила Маришины мысли Таня. — Придется мне!
— Постой, я с тобой схожу! — вызвалась Мариша. — А то мало ли что там происходит! Вдруг придется ее поднимать, переворачивать. А она ведь у тебя упитанная? Тебе одной не справиться!
— Спасибо! — и в самом деле обрадовалась Таня.
ГЛАВА 17
Мариша быстро сбегала домой, переоделась, отметив при этом почти машинально, что Смайл не появлялся. И даже новых сообщений от него не поступало. Но Мариша решила пока об этом не думать. Появится же он когда-нибудь! Вот тогда-то она и устроит ему допрос с пристрастием. А пока у нее есть дела поважней.
— Все-таки жаль, что Ромка вместе со своей машиной разбился! — вдруг брякнула Таня, забираясь в Маришин «Форд». — Как теперь бабушек к врачам возить? Раньше Ромка этим занимался. Пришлось вот тебя сегодня от дел отрывать!
— Нету у меня никаких особых дел, — отмахнулась Мариша и с любопытством спросила: — А у тебя разве есть права? Мне казалось, что ты на это не способна.
— Ага, — кивнула Таня. — Я и сама так долгое время считала. Но на прошлой неделе наконец закончила курсы и получила водительские права.
— Да ты что? — задумчиво пробормотала Мариша. — Молодец!
— Молодец-то молодец, только по городу ездить мне Ромка свою машину все равно не давал, — ответила Таня. — Но на даче, поклялся, только я и буду ездить. Сам он за руль и не сядет.
Марише показалось, что в голове у нее в этот момент что-то тихонько щелкнуло. Но она еще не успела толком осмыслить полученную от Тани информацию, как выяснилось, что они уже приехали. Дом, в котором находилась квартира, где жили баба Гафа, баба Пуха и баба Дуся, был построен в середине пятидесятых годов. Высокий, массивный и содержался в большом порядке. Во многих квартирах вставлены стеклопакеты, а там, где их еще не было, в квартирах шел ремонт. Собственно говоря, квартира в этом доме принадлежала бабе Гафе. Но к старости ей показалось неуютно в огромных, более чем стометровых хоромах, и она позвала к себе сестру и племянницу.
— От прежних жильцов в доме почти никого не осталось, только мои бабушки и еще две пожилые супружеские пары на первом этаже, — сказала Таня. — Остальные жильцы свои квартиры продали и перебрались в другие дома. А наши бабушки сказали, что останутся на месте до конца своих дней.
— Пожилые люди, им перебираться куда-то на новое место трудно, — кивнула Мариша. — А квартиру они тебе отписали?
— Нет, — покачала головой Таня.
— Как нет?
— Она давно в моей собственности, — спокойно объяснила Таня. — Когда мы ее приватизировали, я была уже совершеннолетней. Поэтому на меня и оформили, чтобы потом никаких проволочек не было.
— А другая твоя бабушка?.. Верней, ее квартира тоже оформлена на тебя?
— Тоже, — спокойно кивнула Таня. — И квартира бабушки Дуси… Ну, вот мы и пришли.
Она открыла массивные стальные двери своим ключом и вошла в квартиру.
— Бабушки! Это я — Таня! Что у вас случилось?
Бабу Гафу они обнаружили лежащей на кровати. Вокруг стояла масса пузырьков с лекарствами, и в воздухе пахло нашатырем.
— Умираю! — прошептала старуха.
Выглядела она и в самом деле плохо. Лицо бледное, под глазами синяки, и дышала она с трудом.
— Бабушка! — испугалась Таня. — Что с тобой? Ты чем заболела?
— Отравили меня! — скорбно сообщила бабушка. — На поминках кто-то из этих иродов яду подложил. Ума не приложу, и кому это теперь понадобиться могло? Не иначе как твои родственнички постарались!
Мариша удивленно посмотрела на старуху и хотела что-то спросить, но Таня ее перебила.
— Что ты говоришь! — возмутилась она. — Мы все ели одно и то же, но никому плохо не стало.
— А мне вот стало! — сварливо возразила бабушка. — Значит, одно ели, да не одно. Что-то мне подмешали.
— Бабушка! Не начинай все сначала! — схватилась за голову Таня. — Хотя бы после смерти Ромки откажись от своих подозрений. Ведь это он погиб, а не я.
— Должно быть, господь услышал мои молитвы, — сказала баба Гафа, возведя глаза к потолку.
— Лучше скажи, что ты ела? — грозно подступила Таня к бабушке.
— Все ела, — послышался из соседней комнаты тонкий голосок. — И салаты ела, и пироги, и мясо с грибами. И с собой нам еще твоя мать дала, так она в один присест целую миску сырного салата умяла и мясным пирогом заела.
И на пороге комнаты появилась Дульсинея.
— Обожралась она! — заявила бабушка Дуся. — Вот ей ночью худо и стало. Никто ее не травил, просто живот у нее прихватило! Виданное ли это дело в восемьдесят с лишком лет столько всего съесть!
— Все равно ей в больницу нужно, — озаботилась Таня.
— Вообще-то мне уже лучше! — поспешно поднимаясь в кровати, сообщила баба Гафа. — Действительно, лучше! Вон тех розовеньких таблеточек еще парочку выпью — и совсем полегчает.
Мариша перевела взгляд на таблетки, на которые указывала старуха. Это был мезим-форте, и в самом деле улучшающий пищеварение. Но в упаковке оставалось не больше трех таблеток, которые баба Гафа быстренько заглотила.
— Сколько же ты их уже выпила? — ужаснулась Таня.
— Да чего тут их особо глотать! — презрительно фыркнула бабка. — Маленькие, сами проскальзывают! А что объелась я вчера, так это Дульсинея верно говорит. Но ведь грех было не отпраздновать такой день!
— Вчера были поминки! — возмущенно напомнила ей Таня. — По моему мужу.
— Вот-вот, — невозмутимо кивнула баба Гафа. — Я о том и говорю! Давно в нашей семье такого праздника не случалось! Со дня похорон твоего дедушки.
Таня повернулась и вылетела из комнаты. Мариша поспешила за ней.
— Вот почему они всегда так? — едва не плача, спросила у нее Таня. — Всегда они про Ромку какую-нибудь гадость ляпнут. За что они его так не любили? Ведь он всегда о них заботился, возил всюду, еду им покупал и на дом доставлял.
— Чувствовали, наверное, что интересуют его лишь постольку, поскольку являются обладательницами больших и замечательно дорогих квартир? — предположила Мариша.
В ответ Таня только вздохнула.
— Мусор хоть вынесу, — сказала она, хватаясь за ведро.
— Танечка! — раздался из комнаты голос бабы Гафы. — Подойди ко мне, деточка!
— Мусор я и сама вынесу! — перехватила мусорное ведро Мариша. — А ты иди к старушке. Наверное, извиниться хочет.
— От них дождешься! — буркнула Таня, но ведро отдала и на зов в комнату послушно потрусила.
Мариша огляделась по сторонам. Насколько она помнила, в таких квартирах мусоропровод часто находился тут же на кухне. Однако при детальном обследовании его нигде не обнаружилось. Пришлось выйти на лестничную площадку. Там Мариша быстро нашла нужную дверку. Открыла ее, опрокинула ведро, лежавшая сверху смятая газета улетела, и… и неожиданно вниз по мусоропроводу, шурша, устремилась целая лавина пустых ореховых скорлупок.
— Вот это да! — восхитилась Мариша. — Если бабки слопали все эти орехи, то удивительно, что только у одной живот прихватило. Орехи — штука калорийная. А грецкие еще и жирные до чертиков. Минуточку! Орехи! Ореховое масло! Масло, которое подлили Ромке в салат и от которого он чуть было не задохнулся. А! Вот оно что! Вот кто все это затеял!
