Карл Хайасен - Двойная наживка
– Все это пленяет воображение, – сказал Декер, – и я желаю вам обоим самых больших успехов в турнире, но сейчас моя главная проблема – Деннис Голт. Помните, убийство первой степени!
Джим Тайл сообщил Гарсии:
– За сестрицу удалось взяться как следует. Она будет свидетельницей от имени штата.
Джим Тайл показал кассету.
– Хорошая работа, – отозвался Гарсия. Он повернулся к Эллен О'Лири:
– А вы, мисс?
Эллен с беспокойством посмотрела на Джима Тайла.
Патрульный сказал:
– Она может обвинить Тома Керла в убийстве Дики Локхарта.
– Недурно, – сказал Гарсия. – Р. Дж., не могу представить, как это вы все сработали. Для меня это звучит похоже на «nolle prosse».
– Если не возражаешь, – сказал Декер – я объясню. Голт сфабриковал обвинение в убийстве и подставил меня. Он также организовал убийство моего друга Отта. В этот самый момент он послал какого-то полоумного деревенщину, своего коллегу – наемного убийцу по моим следам. Я предпочел бы не дожидаться три или четыре месяца, пока новоорлеанский прокурор возбудит дело.
Гарсия поднял мясистую коричневую руку:
– Да, я тебя слышу, чико. Почему бы мне не прищучить великого мистера Голта на этом рыбном турнире? Выбить из него спесь, а?
– Это будет хорошее ТВ-шоу, – заметил Джим Тайл.
– Прищучить его за что? – спросил Декер.
Гарсия помолчал, прикуривая сигарету:
– За ложную информацию, за то, что он начал всю эту кампанию. Он солгал мне – мне это не нравится. Чинил мне препятствия в расследовании. Этого со мной не случалось в течение многих лет, так почему не попробовать?
Декер возразил:
– Все это чушь собачья, Эл.
– Лучше, чем ничего, – сказал Джим Тайл.
Гарсия наблюдал за кольцами голубого дыма, поднимавшегося к вершинам дубов.
– Это самое большее, что я могу сделать, – сказал он, – до тех пор, пока мы не найдем Тома Керла и не поговорим с этим мальчиком серьезно.
– Думаешь, он расколется? – спросил Декер.
– Конечно, – улыбнулся Эл Гарсия. – Если я его любезно попрошу.
Скинк повел «Корвет» на скорости девяносто миль до Джил-крайст. Он ощущал потребность сделать это, понимая, что, возможно, другого такого случая у него не будет. Вот это действительно была машина! Ему нравилось, как ее нос зарывался в дорогу и как бы всасывал ее.
На пассажирском сиденье Лэни подогнула под себя длинные ноги и искоса смотрела, как он ведет машину. Скинку не нравилось, что за ним наблюдают, но он ничего не говорил. Он давно не был рядом с красивой женщиной – это была цена его затворничества. Он вспоминал, как в таких случаях летит к черту здравый смысл, поэтому сам внушал себе, что надо проявлять осторожность, ему предстояла работа. Его мучила к тому же головная боль: она вернулась, как только он оказался вдали от озера. Не могло быть и речи о враче-специалисте. На это не оставалось времени.
Лэни включила кассету Уитни Хьюстон и начала отбивать такт голыми ступнями. Не отрывая взгляда от дороги, Скинк протянул руку и смахнул кассету с доски. Потом он выбросил ее в окно.
– Есть «Криденс»? – спросил он.
Лэни вертелась на сиденье, наблюдая в заднее окно, как Уитни Хьюстон кувыркается и разлетается на куски, а пленка разматывается на шоссе.
– Вы сумасшедший, – огрызнулась она на Скинка. – Купите мне новую кассету, хам.
Скинк не обратил внимания. Он заметил что-то далеко впереди на дороге, неподвижный коричневый комочек. Притормозил спортивную машину, поехал медленно, так, чтобы она не вышла из повиновения и не потеряла управления. Когда наконец она остановилась, он включил сигнальные огни и вышел. Для верности взял с собой ключи.
Комочек плоти на дороге оказался мертвым армадилом. После краткого освидетельствования Скинк взял его за чешуйчатый хвост и направился назад к «Корвету». Лэни была в ужасе. Скинк бросил тушку на заднее сиденье и завел машину.
– Пробовали когда-нибудь?
Лэни отчаянно замотала головой.
– Из него получится отличный суп, – сказал он. – Можно использовать панцирь как супницу, если взяться за дело, как надо. Помещается около двух галлонов.
Лэни откинулась на подушку, чтобы посмотреть, где лежит армадил и сильно ли его тушка запачкала обивку.
– Он свежий, не беспокойтесь, – сказал Скинк. Он повернул «Корвет» и поехал обратно.
– О'кей, кто вы такой? Право!
– Вы видели, кто я, – ответил Скинк.
– А до этого, – сказала Лэни, – вы должны были быть... кем-то. Я хочу сказать, что вы не выросли здесь у дороги, питаясь раздавленными животными.
– К сожалению, нет.
Лэни сказала:
– Вы мне нравитесь. Особенно руки. Я заметила их в первый же день, когда мы встретились и вы стали связывать меня синтетической веревочкой.
– Леской, – сказал Скинк, – а не веревкой. Я рад, что у вас не осталось недобрых чувств.
– Вы не можете осуждать меня за то, что я проявляю любопытство.
– Конечно, могу. Это не ваше собачье дело, кто я такой.
– Дерьмо, – сказала Лэни, – вы невозможны.
Скинк сильно нажал на тормоза и уменьшил скорость. Спортивная машина завихляла и, съехав с Джилкрайст, остановилась в поле или на пастбище, среди потрескивавшей сухой травы.
– Мой «Вет» теперь припаркован в коровьем навозе, – заметила Лэни, скорее смущенная, чем испуганная.
Скинк снял руки с рулевого колеса.
– Хотите знать, кто я? Я тот парень, который мог спасти эти места, но упустил свой шанс.
– Спасти что?
Скинк сделал круговое движение рукой:
– Все. Все, что чего-нибудь стоит. Я тот парень, который мог это спасти, а вместо этого бежал. Вот вам и ответ.
– Пожалуйста, дайте хоть намек.
– Это старая история.
Лэни сказала:
– Вы были знамениты?
Скинк просто рассмеялся: не мог удержаться.
– Что тут забавного? – спросила она.
«У него потрясающая улыбка» – подумала она, в этом нет сомнения.
– Покончим с дурацкими вопросами.
– Только один еще, – сказала Лэни, придвигаясь. – Как насчет поцелуя?
Невозможно было ограничиться одним поцелуем, невозможно было ограничиться поцелуями. На Скинка произвели впечатление как ее энергия, так и ловкость – при отсутствии циркового опыта не так-то легко раздеться на сиденье «Корвета», все равно, что сидя в ведре. Сам Скинк порвал свой оранжевый дождевик по шву в процессе борьбы с одеждой. Лэни больше повезло с джинсами и трусиками. Каким-то образом она даже ухитрилась обвиться вокруг него своими длинными голыми ногами. Скинк залюбовался ее загаром и сказал ей об этом. Она нажала на кнопку, и сиденье плавно соскользнуло вниз и стало совсем плоским.
Оказавшись сверху, Лэни начала покачиваться взад и вперед, касаясь грудями лица Скинка. Она посмотрела вниз на его лицо и заметила, что, по-видимому, ему это приятно. Его огромные сапоги лежали на приборной доске.
– Что тебе нравится? – спросила она.
– Светская жизнь.
– Ты все это получишь, – сказала Лэни. – Сначала мы займемся этим, а потом будем лежать рядом и говорить, хорошо?
– Конечно.
Она сильно надавила на него и ее бедра начали ритмично двигаться.
– Познакомимся друг с другом немного лучше.
– Прекрасная мысль, – ответил Скинк.
Потом она нагнулась, прикоснулась языком к его уху и сказала:
– Оставь свои очки, не снимай их, ладно?
Даже для Лэни Голт совиный глаз был бы слишком сильным отвлекающим моментом.
В тот же день позже, посте отъезда Лэни Голт Джим Тайл укрыл Эллен О'Лири в своей квартире. Скинк отправился на своем грузовике в город. Он вернулся, таща на буксире старый трейлер для перевозки лодок, весь в трещинах и выбоинах с осевшей и заржавевшей подшипниковой коробкой. На дне пикапа находился подвесной мотор Меркьюри в шесть лошадиных сил, видавший лучшие дни. Там находилось также пластиковое ведро на сорок галлонов, восемь футов труб, предназначенных для аквариума, и четыре дюжины батареек размера Д. Все это Скинк купил в лавке в Харни, торговавшей разного рода оборудованием.
Он возился со своим пластиковым мусорным ведром, приспосабливая его для каких-то своих целей, когда подошел Декер и сказал:
– Зачем ты ее отпустил?
– Не было причины ее удерживать.
Для Декера причина представлялась очевидной.
– Она побежит прямо к своему братцу.
– Чтобы сказать ему – что?
– Для начала, где нахожусь я.
– Ты не останешься здесь так долго, – пояснил Скинк. – Мы все отправляемся на юг. Джим Тайл и кубинец – они упражняются?
– Целый день, – ответил Декер. – Но Гарсия безнадежен.
– В таком случае он может играть роль капитана.
Декеру надо было спросить что-то еще, но он не хотел смущать Скинка.
– Она не знает нашего плана или знает?
Это была другая редакция вопроса, который вертелся у него на языке: что произошло в «Корвете»? Скинк явно не хотел об этом говорить.
– Некоторые из нас знают, как путаться с женщиной и при этом держать язык за зубами, – сказал он кисло. – Нет, она не знает нашего чертова плана.
