Елена Логунова - Суперклей для разбитого сердца
А дед Василий с компаньоном дедом Иваном присматривал за молодой соседкой по просьбе ее бабушки. Дедульки даже сфотографировали меня с Анютой! Я потом вытащила этот снимок из тетрадки с отчетом старичков-телохранителей, а сегодня как следует рассмотрела его и углядела на заднем плане желтую панаму, торчащую над кустами, как подсолнух.
– Желтая панама была на голове того гада, который вырвал у меня список шкафовладельцев! – вспомнил Зяма.
– Это был представитель нового поколения Хитниковых! – уверенно сказала я. – Так вот, возвращаясь к деду Васе… Этот бдительный старикан наверняка видел, что Аня куда-то пошла с незнакомым человеком, и увязался следом со своим фотоаппаратом. Думаю, он даже сфотографировал преступника или преступников! Поэтому на старика напали вблизи трамвайной остановки и вырвали у него фотоаппарат – свидетели происшествия, правда, подумали, что это был кошелек. Толкнули ли деда Васю на рельсы, я не знаю. Может быть, старик сам упал, не удержавшись на ногах. Так или иначе, но он погиб, и отвечать за его смерть должны Хитниковы с Гуськиным!
– Ответят, – пообещал капитан Барабанов.
– На меня бандиты тоже покушались, причем, сдается мне, даже дважды! – заявила я и посмотрела на Макса. – Помнишь, в студии, когда погас свет, кто-то запустил кирпичом в группу «Смывки»? Камнеметатель сидел точно позади меня. Я думаю, по голове хотели дать именно мне!
– Ассистент режиссера загоняла народ в студию без разбору, первых попавшихся добровольцев из числа мирных прохожих, – припомнил Максим. – Всех желающих брала, лишь бы неуправляемых девчонок-фанаток не запускать!
– И тот Хитников, который за мной шпионил, увязался следом, – рассудила я. – Видно, его не обманул мой маскировочный костюм бедной каракулевой овечки!
– Вот теперь мне действительно все понятно! – заявил Зяма.
– Да ладно! – усомнилась я. – А где лист Листа, ты знаешь?
– Я таки умру от разрыва сердца! – голосом старого одесского еврея пожаловался утонченный Микки Цукерман. – Ой, Инна, я таки вас умоляю, скажите, где же этот лист?
– Я лучше покажу! – ответила я. И оглядела призывным взором сидящих за столом мужчин:
– Денис, Руслан, можно попросить вас о помощи?
– Так точно! – браво грянули менты.
Шепотом, в багровеющее от смущения ушко, я дала капитану Барабанову простые инструкции. Денис и Руслан вышли из гостиной и через полминуты вернулись, бережно неся папулину любимую разделочную доску.
– Где-то я это уже видела! – сообщила мамуля, с подозрением присматриваясь к ней.
– Разумеется, видела! – пробормотал папуля. – На этой доске я уже тридцать лет раскатываю тесто для пельменей!
– Тетя Катя, дядя Жора, – обратилась я к Грушкиным. – Вспомните, пожалуйста, чего не хватало в вашей «Хельге»?
– Дверцы, – ответила тетя Катя. – Из нее Жора сделал журнальный столик.
– А еще раньше? Когда вам только-только подарили этот шкаф?
– Когда нам его подарили? – тетя Катя закатила глаза под лоб и задумалась.
– Вам пришлось нести «Хельгу» с пятого этажа, – подсказала я. – Шкаф был очень тяжелый…
– И мы вытащили из него массивную деревянную полку, – договорил за меня дядя Жора.
– А потом ты поленился за ней подняться! – обвиняюще сказала его супруга.
– Просто забыл!
– И нам пришлось сделать полку из фанерки! – сердилась тетя Катя.
– И прекрасная получилась полка!
– Тихо! – неожиданно громко прикрикнул на сварящихся супругов Микки Цукерман. – Орете, как на Привозе!
Пристыженные Грушкины замолчали.
– Это она? – понизив голос, спросил Микки, указывая пальцем с безупречным маникюром на доску, которую Денис с Русланом продолжали держать, как носилки. – И он там?
Удивительно, но не только я поняла суть невнятно сформулированного вопроса.
– Так, – произнес капитан Барабанов. – Извините за вопросик, в этом доме фомочки не найдется?
– Найдется! – Я сорвалась с места, сбегала в прихожую и приволокла славный ломик, с которым ходила на поиски пропавшей мамули.
– И еще молоточек, пожалуй! – попросил Руслан.
Папуля рысью сбегал в кухню и принес стальной молоток для отбивания мяса. Руслан с Денисом деловито повозились, поиграли с инструментами и немного шумно, но ловко избавили доску от металлических деталей, после чего разъяли ее на две доски потоньше.
– Так я и думала! – повторила я, увидев плоский конверт, который был зажат между двумя пластами дерева.
– Чудо! – благоговейно шепнула Зоя Липовецкая.
– Подумать только! А ведь я уйму лет лепил на этой доске пельмени, вареники и чебуреки! – повторил папуля.
– И фаршировал перцы! – зачем-то добавила мамуля.
– Чудо в перцах! – то ли засмеялся, то ли всхлипнул Зяма.
– Это он! Это наверняка он! – запричитал Микки Цукерман, простирая к конверту подрагивающие руки.
– Попрошу не трогать вещественное доказательство! – строго произнес капитан Барабанов.
– Вот так! – одобрительно сказал папуля, профессионально оценив командирские нотки в голосе Руслана.
Присутствующие уважительно притихли и, немного помявшись, на цыпочках вернулись к столу. В полной тишине Макс набулькал мне в бокал вина, и я выпила его залпом. Сначала тихо, а потом все громче зазвенели вилки и рюмки.
– Сейчас будет вторая перемена блюд! – пообещал папуля, вспомнив о долге гостеприимства.
– О! Точно! Вторая перемена! – с пьяным весельем вскричала я. – Мало кто знает, но у нашей детективной истории есть и вторая сюжетная линия!
– Расскажи, детка! – любопытная тетя Катя Грушкина тут же отложила вилку.
– Рассказываю! В последнее время я заподозрила, что со мной творится что-то неладное! Все более или менее интересные мне мужчины, словно сговорившись, уверяли, что я звоню им по телефону, ругаюсь и даже угрожаю их убить! – Я сложила пальцы правой руки пистолетиком, наставила «дуло» на Максима и громко сказала: «Пуф!» – а потом сдвинула прицел и аналогичным образом «пристрелила» Дениса и Ваньку. – Я ничего подобного за собой не помнила, но мужики в голос твердили одно и то же: я их ругаю и пугаю насильственной смертью! Мне говорили об этом Макс Смеловский и Ваня Горин. От имени Хомкина подобное заявление сделала его новая подруга, а за Михаила Брониславовича высказалась Зоя Липовецкая.
– Я слышала это своими ушами! – сказала Зойка.
– Я тоже, – дружно поддакнули Горин и Смеловский.
Я вопросительно посмотрела на Дениса.
– Мне ты тоже звонила, но я не стал об этом говорить, – признался он.
– Великодушный ты мой! – растрогалась я. – Готов любить меня не только беленькой, но и черненькой, то есть сумасшедшенькой!
– Я тоже готов! – заявил Макс.
– Вот именно! – Я посмотрела на него исподлобья и мрачно сказала:
– Убила бы тебя!
– Вот-вот, именно так ты и говорила по телефону! – встрепенулся Горин.
– Это не я говорила! – я помотала головой. – Вернее, я, но не по телефону и не вам!
– Ничего не понимаю! – растерялась Зоя.
– А все очень просто! – сказала я. – Один человек имеет привычку коллекционировать хохмы…
При слове «коллекционировать» все дружно посмотрели на Микки.
– Это не я! – отбился он. – Цукерманы – семейство с традициями, мы коллекционируем только ценности.
– Это не он, – подтвердила я. – Это Макс!
Все взгляды устремились на Смеловского.
– Когда Максим работал в школе, он собирал комичные выдержки из школьных сочинений, – напомнила я. – А когда он стал работать на телевидении, то начал коллекционировать смешные видеокадры – как в передаче «Сам себе режиссер» – и забавные звукозаписи. Знаете, как уморительно иной раз ошибаются телевизионные дикторы?
– Ой, я помню один такой прикол! – захохотал Зяма. – Умереть – не встать! Барышня из программы новостей хотела сказать, что кто-то там попал в плен к чеченцам, но оговорилась и ляпнула: «В член к пипенцам!» Клянусь, я слышал своими ушами!
– Думаю, у Макса в коллекции немало таких перлов, – предположила я. – В частности, Максим наверняка сохранил мою собственную ужасно неудачную начитку. Помнится, это был длинный и совершенно непроизносимый текст к рекламному видеоролику, который заказал нашему агентству «МБС» какой-то на диво тупой и упрямый заказчик. А наш Бронич решил сэкономить на услугах профессионального диктора и отправил на телевидение меня.
– А, помню! – оживилась Зоя. – Это была реклама каких-то хитрых компьютерных и телефонных прибамбасов от Центра новых технологий! Там были ужасно трудные слова!
– Типа «герметизированная муфта многопарного кабеля типа Тэ Пэ», – припомнила я. – Отдельные фразы я затвердила наизусть, потому что читала минутный текст часа два, все никак не могла выговорить его без ошибок. Монтажер за компьютером уже осип от хохота, а я все путалась в потенциалах сопротивления и распределительных коробках двустороннего доступа. В конце концов я совершенно озверела и начала в полный голос костерить автора дебильного текста, забыв про включенный микрофон.
