Дарья Донцова - Рваные валенки мадам Помпадур
– Мне нужен покой, – откровенно намекнул на нежелание меня видеть Олег, – я хочу спать.
– Спокойной ночи, – откланялась я, – отдыхайте!
Он промолчал, и я, отметив, что он не читает в постели, а играет в тетрис, некогда популярную, но сейчас подзабытую электронную забаву, вышла в коридор. Увы, изучить обувь Маши мне не удалось.
Следующий номер, куда я засунула нос, принадлежал Мише. Один раз я уже рылась в его комнате, но повторение, как любят говорить наши преподы, мать учения. И снова ничего интересного, минимум одежды, электробритва. Ванной явно пользовался только один человек, ничто не намекало на присутствие здесь женщины, в помещении не пахло духами, нигде не было ни одной девичьей мелочи, зубная щетка стояла в стакане в гордом одиночестве. Белых бареток с бантиком я не нашла, зато в самом дальнем углу шкафа лежала… подушка-лиса из библиотеки. Та самая, что в лохматые годы служила моему деду Алексею Николаевичу булавочницей.
Я удивилась: неужели Миша клептоман? Люди, страдающие этим видом психического расстройства, тащат что ни попадя, очень часто они не могут устоять перед копеечной ерундой: ластиками, пластиковыми мисками, носовыми платками, керамическими свинками, дешевыми ручками. Мне непонятно, отчего воровство, пусть даже чепухи, считается болезнью и оправдывает того, кто схватил чужое. Какая разница, сцапал вор бриллиантовое колье или старый тапок? Он взял не свое без спроса. Для Белки потрепанная лиса намного дороже, чем перстень с алмазом в пять карат.
Моя неприязнь к Мише возросла в геометрической прогрессии. Я схватила лису. Абсолютно наплевать, что подумает парень по поводу того, куда подевалась его добыча. Сейчас унесу подушку на свою половину и хорошенько спрячу. Как только ураган утихнет, я вытолкаю взашей мерзких шоурелов и, когда за их автомобилем уляжется дорожная пыль, устрою подушку на ее привычное место в кресле около книжных шкафов.
Из потертого плюшевого мешочка посыпалась желто-серая набивочная вата. Я обомлела. Миша раскромсал подушку, отрезал лисичке хвост, лапки, выпотрошил булавочницу, а потом снова набил ее, но не зашил. Вероятно, продюсер не смог найти в отеле иголки с нитками: я уже говорила, что коробка со швейными принадлежностями живет в гостевой ванной на батарее. Но, по моим наблюдениям, постояльцы не любят заглядывать в общий санузел, которым наравне со всеми пользуется и прислуга. Гости предпочитают сбегать в свой номер. У Миши серьезные проблемы с психикой, он не просто мелкий воришка, а убийца плюшевых лисичек, садист-маньяк, издевающийся над игрушками.
Я присела и начала сгребать останки погибшей в муках булавочницы. На лекциях по психологии нам подробно объясняли, что большинство извращенцев не получали в детстве от родителей ни любви, ни ласки. Над многими преступниками издевались, их мучили физически и морально. Какие тяжелые воспоминания связаны у Михаила с лисами? Его запирали в одной клетке с этими животными? Или мальчика напугала мамина горжетка? Одно время было модно носить на шее целую шкуру с головой и лапами. На мой взгляд, идея обматываться останками убитой зверушки совершенно чудовищна, но некоторые от нее в восторге.
Я подхватила булавочницу и поспешила к себе. Ночью непременно зашью подушку и никогда не расскажу Белке, что перенесла несчастная!
Добежав до спальни, я открыла тумбочку, где храню свой талисман, плюшевого пуделька Фукса, и перевела дух. Бог знает, что взбредет в воспаленный мозг Михаила, не хочу, чтобы Фукс стал следующей жертвой убийцы игрушек. Я слишком нежно отношусь к талисману, не желаю, чтобы ему навредили чужие липкие лапы. Поэтому сейчас запру ночной столик, а ключ спрячу в карман. Да и лисичке лучше до отъезда парней находиться в компании с Фуксом за закрытой дверцей.
Я присела на кровать. Отлично помню, как, подбивая гостей и хозяев сыграть в царя и вора, Миша воскликнул: «Я обожаю лис». И рассказал сентиментальную историю из своего детства, что-то там про любимую лисичку из оранжевого бархата. Наверное, он уже тогда замыслил похищение булавочницы. Мы все писали на белых бумажках свои имена, Михаил сбросил рулончики в шапку, а сам думал о лисе из библиотеки?
Я встала. Степа, успокойся. Михаил противный тип. Вероятно, он разорвал несчастную лисичку в порыве злости, а не строил хитроумных планов. Минуточку!
Я снова села на постель. Михаилу было нужно, чтобы Микки-Мауса прятал Иван. Вернее, сделал вид, что прячет. Иначе мышонка могли быстро найти и лишить парней возможности бегать по чужим номерам. Но как он это подстроил? Жребий тянули при всех. Я закрыла глаза. Вот мы свернули белые бумажки, бросили в шапку. Миша потряс головной убор, сунул туда руку, вынул серый рулончик… Стоп! Вот оно! Наши записки были белые!
Я чуть не задохнулась от негодования, я попалась, как детсадовка, на старый трюк! Михаил заранее приготовил бумажонку со словом «Иван», опуская в шапку руку, он прятал «жребий» в кулаке. Ясное дело, царем стал Ваня!
От возмущения у меня перехватило дыхание. Вот подлецы! Они пойдут на все, чтобы снять ролик, а потом стричь деньги с пользователей. Ладно, пока счет не в нашу с Белкой пользу, но ведь еще не вечер!
Отдышавшись, я снова вышла в коридор, прислушалась к голосам, доносившимся из гостиной, убедилась, что все с упоением играют в «Монополию», и без малейших угрызений совести вошла в номер Геннадия Петровича. Да уж, дерматологи, видно, отлично зарабатывают. Стоит только посмотреть на чемодан Комарова, кожаный, с личной монограммой, как становится понятно, что моей стипендии за пять лет обучения хватит лишь на оплату одной ручки.
– Ты что-то ищешь? – прозвучало в тишине.
Я уронила кашемировый свитер дерматолога, который только что взяла с полки.
Геннадий Петрович вышел из ванной и стоял в паре шагов от меня.
– Здрассте, сегодня замечательная погода, – от растерянности сказала я.
Комаров посмотрел в окно, за которым лупил дождь, и повторил:
– Ты что-то ищешь?
– Ну… проверяла, как вы устроились, – проблеяла я, – не сыро ли в гардеробе? Может, надо проветрить одежду?
Доктор сел в кресло и закинул ногу на ногу.
– Разве бабушка никогда не говорила тебе, что рыться в чужих вещах неприлично? Ты уже большая девочка и должна понимать: это очень некрасиво. Я удивлен. Ты казалась мне положительной девушкой, и вдруг такой поворот. Давно ты шуруешь в багаже постояльцев? Что тебя в нем привлекает? Крадешь мелкие суммы? Видишь, что у человека в кошельке десять тысяч, и выуживаешь одну купюру в надежде, что гость не заметит пропажи?
Я возмутилась:
– Никогда не беру чужого!
– Однако ты без спроса влезла в мою комнату, – покачал головой доктор. – Девочка, ты плохо себя ведешь.
– Неужели? – усмехнулась я. – А вы, значит, образец порядочности?
Комаров зацокал языком.
– Ай-ай-ай! Лучшая защита – нападение, но не в случае со мной. Выслушай внимательно совет взрослого умного человека. Никогда…
– Спасибо, – перебила я педофила, – лучше вы послушайте меня. Не надо щелкать зажигалкой на бензоколонке.
Геннадий Петрович сложил брови домиком:
– Прости? Я плохо понял твою мысль.
– Проще некуда, – улыбнулась я, усаживаясь напротив врача. – Опасно баловаться огнем там, где есть пары топлива, и не следует бросаться камнями, если живешь в стеклянном доме.
– Современная молодежь обожает загадки, – усмехнулся дерматолог, – но я не из тех, кто даст себя сбить с толку.
Мое терпение лопнуло.
– Я тоже. Давайте говорить всерьез. Вы ведь не врач!
– А кто? – деланно удивился Геннадий Петрович.
– Значит, вы сдаетесь? – спросила я. – Тогда почему вы не поняли, что в коридоре был не труп, а живой человек? И почему отказались приблизиться к несчастной? Обычные люди боятся мертвецов, но врачи-то не должны. Потом девушка ожила и убежала из холодильника. Конечно, я не имею за плечами медвуза, но внутренний голос мне подсказывает: мертвецы не бегают кросс. Возникает вопрос. Если доктор, глядя на тело, пусть даже и с расстояния в метр, посчитал его неживым, значит, либо он в сговоре с «покойницей», либо не врач. Какой вариант вам более по душе?
Геннадий Петрович растерялся, но на лице его ничего не отразилось, руки спокойно лежали на подлокотниках кресла, ноги не дрожали, но я приметила, как у моего собеседника несколько раз дернулся кадык, Комаров сделал пару глотательных движений – верный признак сильного волнения.
Занервничал! Надо надавить на него основательнее.
– Думаю, в вашем случае справедливо второе утверждение. Господин Комаров не имеет никакого отношения к медицине. Могу обосновать свои предположения. Зачем дипломированному кожнику читать медицинский словарь, да еще изучать статьи про дерматит? Неужели он не знает эту весьма распространенную человеческую проблему во всех ее проявлениях? Добро бы вы смотрели нечто, связанное с гинекологией или сердечно-сосудистой системой. Но дерматит? Ну что можно подумать о преподавателе высшей математики, который не знает таблицу умножения? Я понимаю, почему вы залезли в справочник.
