Александра Романова - Блондинка сдавала в багаж…
— А какие у вас места? — поинтересовалась Настя.
— Нижние, — сообщила дама. — А вы пересядьте туда.
И она так наглядно указала перстом вверх, что я представила, как мы с подругой, словно пара воробушков, взлетаем на верхние полки и заседаем на них до конца путешествия. Впрочем, спать мне в любом случае предстояло наверху — Насте на второй полке становилось плохо.
— А у нас — нижнее и верхнее, — с достоинством парировала моя подруга. — Номера девять и десять. А у вас какие номера?
— Одиннадцать и двенадцать.
— Так вот они, — я, к радости своей обретя дар речи, указала напротив.
— Возмутительно! — прошипела дама. — Ведь знали, что заказывают билеты солидным людям, а не каким-то вертихвосткам. Могли бы позаботиться, чтобы было два нижних. Это не турфирма, а бордель! Совершенно не умеют работать!
Она выхватила из недр декольте мобильный телефон на цепочке и принялась бешено нажимать на клавиши.
— Аня, это ты? Говорит Маргарита Васильевна. Что это такое, почему у нас верхние места, а у каких-то девчонок нижние? Ну, пусть одно из них верхнее, все равно безобразие! Поменяйте срочно. Что значит «поздно»? А о чем вы раньше думали?
— Ритусик, не волнуйся так, тебе вредно! — пропел из коридора нежный голосок, и в наше купе попыталась втиснуться дама… на фоне дамы, приятной во всех отношениях, назовем ее просто приятной. Среднего роста, средней комплекции, среднего возраста и вообще какая-то средняя — даже описывать нечего. Она, поднырнув под руку подруги, сдвинула ее чемодан и, умудрившись втиснуться в купе, сообщила в пространство: — Не думаешь же ты, что нам действительно придется ехать на верхних полках, а на нижних поедут молодые девочки? Мы же с тобою педагоги и знаем, что нынешние детки очень хорошие и добрые. Они уступят нам место.
Признаюсь, став блондинкой-маломеркой, я привыкла ко всякому, однако «детки» меня ошеломили. Особенно если учесть, что на второй даме косметики было существенно меньше, чем на первой, и я поняла, что она старше нас с Настей максимум лет на десять.
— Вам не придется ехать на двух верхних полках, — вежливо информировала Настя. — Вы поедете на верхней и нижней, согласно купленным билетам. И мы тоже. Приятно познакомиться. Меня зовут Настя, а это Катя. Мы все, похоже, от одной турфирмы?
— Вы тоже в Париж? Как замечательно! Приятно встретиться с культурными людьми, это сейчас такая редкость. Меня зовут Ира, а это Ритуся.
— Маргарита Васильевна, — сурово поправила Иру подруга.
И наши соседки рьяно принялись запихивать чемодан под полку — затея совершенно бесполезная, учитывая его размеры. Во время этого процесса дама, приятная во всех отношениях (сокращенно ДПВО), на все лады чихвостила даму просто приятную (соответственно, ДПП), уверяя, что, если бы та позаботилась о получении двух нижних мест, проблем с размещением вещей не возникло бы. Видимо, наши с Настей сумки в этом случае были бы выброшены в коридор — что, кстати, помогло бы лишь при условии распиливания чемодана надвое, целиком он все равно никуда не помещался. Мне очень хотелось об этом сказать, однако я благоразумно молчала. Молчала и Настя.
В конечном итоге Маргарита Васильевна заставила проводника поднять чемодан на третью полку, где он опасно ерзал, и принялась обустраиваться, тут же заняв провизией весь столик нашего купе. По разговорам я быстро поняла, что она — директор элитной гимназии, а Ира в той же гимназии преподает французский. Дамы оживленно обсуждали школьные дела — кстати, есть ли на свете кто-нибудь, кроме нас, педагогов, даже на отдыхе постоянно твердящий о работе? Мне их активность была на руку, ибо я прекрасно понимала — чем позже Маргарита Васильевна заметит открытое окно, тем выше мои шансы выжить. Обнаружив, она тут же его закроет, и все стоны о том, что день стоит чрезвычайно жаркий, не помогут. Так и случилось. Спустя какое-то время я поняла, что находиться в купе больше не в силах. Пришлось выйти и торчать у туалета, мешая проходящим.
В одиннадцать я влезла на верхнюю полку и попыталась заснуть. Не тут-то было! Я тут же покрылась липким потом, а в висках запульсировала кровь. Напротив меня ворочалась Ира, тоже явно страдая. Действительно, теплый воздух поднимается вверх! Зато Маргарита Васильевна храпела вовсю, и даже Настя, похоже, спала.
Я слезла с полки и вернулась в тамбур. На ночь я надела шортики и короткую майку — не слишком приличный наряд для променада, однако я решила, что ночью вряд ли кого встречу. Не тут-то было! Каждые десять минут за мной пытались занять очередь, я честно признавалась, что в ней не стою, после чего меня начинали сверлить подозрительными взглядами. Когда в три часа ночи какой-то тип сурово спросил, сколько я беру (уж не знаю, приняв ли меня за хранительницу платного туалета или за проститутку, избравшую оный местом профессиональной деятельности), я не выдержала и поплелась обратно в купе. Забравшись на верхнюю полку и почувствовав удушье, я подумала — лучше быстро погибнуть от рук соседки, чем так мучиться. Воровато оглядевшись, я слегка опустила окно, чтобы напротив меня образовалась щель. В тот же миг в эту щель высунулся Ирин нос. Мы жадно дышали, пока не уснули.
* * *Утром мы были в Бресте. Там нас встретили и усадили в автобус, в котором группе предстояло пересечь границу и проехать через пол-Европы. Места, слава богу, были распределены заранее, так что драки не произошло. Мы с Настей сидели в середине, а сразу за нами оказались знакомые дамы. Автобус пристроился в хвост огромной очереди. Гид Алекс, тощий высокий парень с копной кудрявых волос, первым делом вручил всем бланки таможенной декларации.
— В пункте три во всех разделах ставим галочки в квадратике «нет», — бодро посоветовал он. — Заполните все по-быстрому и можете сбегать перекусить. Раньше чем через час не уедем.
Пункт три звучал так: «При мне и в моем багаже имеются товары, требующие обязательного декларирования и перемещение через границу которых производится по разрешительным документам соответствующих компетентных органов», причем первым же разделом шли «изделия из драгоценных металлов и драгоценных камней в любом виде и состоянии». Интересно, моя… то есть Янина корона является подобным изделием? Та, которая жизненно необходима для дебюта в «Спящей красавице». Камни фальшивые, но ведь сказано «в любом виде и состоянии»! В виде подделки, значит, тоже?
— Как быть с короной? — прошипела я Насте в ухо. — У меня нет на нее документа компетентных органов.
— И не надо, — вслух ответила подруга. — Бутафория не считается.
Я неуверенно поставила галочку, легко проскочила графы «оружие всякое, боеприпасы, взрывчатые вещества», а также «наркотики и психотропные средства» и уперлась взглядом в «печатные издания и другие носители информации».
— У меня с собой книга, — мрачно призналась я гиду. — Печатное издание?
— Книга не считается, — подумав, сообщил он. — Везде отвечайте «нет», и все будет хорошо.
Я вздохнула. К сожалению, по природе я — человек честный и законопослушный. Я с этим по мере сил борюсь. Сами понимаете, если выполнять все правила и законы, полностью платить налоги и переходить дорогу, руководствуясь сигналом светофора, а не видом мчащихся машин, вскоре либо погибнешь безвременной смертью, либо будешь отправлен в ближайший желтый дом. И ведь знаю это, а тянет к правдивости, словно наркомана к анаше. Вру иногда, куда денешься, но для вранья мне требуется серьезная психологическая подготовка. А стоит расслабиться — и опять принимаюсь за свое.
Подозреваю, из-за внутренней честности я обычно и попадаюсь. Коллега пропустит половину занятий — и ничего, а когда я один раз за пять лет отпущу студентов из-за разболевшегося зуба, в пустую аудиторию заявляется не только диспетчер, но даже декан, который вообще никогда ее не посещает! И это логично. Кто рожден добропорядочным, нарушать не должен. Против природы не попрешь.
Подавив внутренний протест, я отметила-таки нужный квадратик, ненадолго притормозила на «ядовитых и сильнодействующих веществах и лекарствах» (у меня с собой целая аптечка, причем кое-что действует весьма сильно, однако это, вероятно, тоже не считается?), с удовлетворением отвергла «радиоактивные материалы» и в ужасе вскрикнула.
— Нет у вас этого, нет! — нервно повторил Алекс, заглядывая мне через плечо. — Поверьте опытному гиду.
Поверить очень хотелось, и я на всякий случай перечитала вслух:
— Объекты флоры и фауны, их части и полученная из них продукция.
Они издеваются над нами, что ли?
— У меня футболка из хлопка, — проинформировала я. — Получена из флоры и фауны. Еще еда — флора и фауна с примесью химикатов, наверняка сильнодействующих и ядовитых.
Амбал, сидящий напротив меня, весело заржал, зато Маргарита Васильевна озадаченно подтвердила:
