Фаина Раевская - Сватовство майора
— Э-э-э… о-о… а-а-а… — начала я беседу, пытаясь привлечь его внимание. — А мать где?
Валерка перевел затуманенный взор на меня, но, готова спорить, даже не понял, о чем его спрашивают, а главное — кто. Внезапно губы его скривились в жалком подобии улыбки, обнажив желтые зубы, и он прохрипел:
— О, Дуська пришла! Садись, выпьем по-нашему, по-соседски, стал быть!
Смахнув парочку тараканов, дефилирующих по грязной колченогой табуретке, Евдокия с опаской на нее присела и умоляюще глянула на меня.
— Валер, ты лучше сам пей, а то здесь мало, а у тебя еще дама в гостях… — пришла я на помощь сестре.
— Какая дама? — сильно удивился Валерка. — Я один вроде засыпал… А может, это было вчера? Во, блин, ни фига не помню! Ну, ладно, не хочешь — не пей!
Он схватил бутылку и, запрокинув голову, сделал несколько больших глотков.
Меня слегка перекосило от такой картины, но я быстро справилась с эмоциями и, дождавшись, пока водка уляжется в желудке хозяина, снова спросила:
— А где мать-то твоя, а, Валер?
— Так это… в магазин пошла, наверное. Она еще вчера с вечера посуду приготовила… А что, ее дома нет?
Я отрицательно покачала головой. Из коридора донеслось шлепанье босых ног, и на пороге кухни возникла Валеркина подруга. Кажется, он ее не узнал, потому что, с трудом сконцентрировав взгляд на даме, ошарашенно спросил:
— Ты кто?
Женщина, почесав грязной пятерней взлохмаченную голову, удивленно ответила:
— Шурка я. А ты кто?
— А я Валерка! — обрадовался хозяин. — Ну, давай за знакомство!
Он широким и почти царственным жестом пригласил Шурку за стол. Женщина не стала капризничать и, схватив бутылку, прямо из горлышка допила остатки водки.
— И это все? — громко икнув, спросила дама.
Валера засуетился:
— Ща, Шурк, ща все будет! Мать в магазин потащилась, скоро принесет!
Александра кивнула и бросила:
— Я пока пойду посплю.
Галантный Валерий, слегка пошатываясь, проводил подругу до комнаты, о чем-то пошептался с ней и вернулся к нам.
— Дусь, — заметно маясь, начал он, — вы бы это… ну… тут такое дело…
— Деньги нужны? — догадалась я.
Валерка обрадованно кивнул. Я достала из сумочки сторублевую купюру. Он потянулся к ней, но я зажала бумажку в кулаке и сказала:
— Сначала ответь на пару вопросов. О’кей?
— Ну? — нервно повел плечом Валерка.
— У вас менты сегодня ночью были?
— Зачем? — вытаращился на меня хозяин.
— Слушай, — прошипела я ему в лицо, — сейчас я задаю вопросы, а ты на них отвечаешь. Или тебе деньги не нужны?
Валера угрюмо потупился.
— Так были или нет? А за старшего у их вредный такой, здоровый и со шрамом через всю щеку? Вовкой звать?
— Не знаю! — ответил Валерка. — Я только утром пришел. Мы вчера у Михалыча сидели. Горе у него — жена бросила. Вот так собрала вещички, дитя под мышку, фьють — усвистела в неизвестном направлении. Вот я и утешал друга. Нет, все вы, бабы, сволочи! А что, соседи снова ментов вызывали?
— Вряд ли, раз тебя дома не было. А давно тетя Катя квартиру сдает?
Парень задумался и, закатив глаза, принялся размышлять вслух:
— Значит, сейчас у нас сентябрь… Меня с завода поперли в апреле… Серегу посадили тоже в апреле… Точно! — Он звонко хлопнул себя ладонью по лбу. — В мае! В мае мать приехала! Я, говорит, квартиру сдала, сынок, у тебя поживу малость. А мне что, жалко, что ли? Все ж таки не чужие люди, мать все-таки!
— А кому сдает, не знаешь? — поинтересовалась Дуська.
— Знаю, — почему-то обиделся Валера, — фирмачам каким-то.
— Это и я знала! — Я криво усмехнулась. — А чем фирма занимается, кто арендатор?
— А хрен его знает! Ну, все? Или еще вопросы есть?
— Вопросы есть, — вздохнула я, — только вряд ли ты на них знаешь ответы.
Отдав Валерке обещанные деньги, мы покинули гостеприимное жилище с чувством досады. По заведенной традиции, едва за нами закрылась дверь, Дуська принялась ворчать:
— Только деньги выкинули! И чего он нам новенького сообщил? Ничего! А сотню как корова языком слизала! Надо было к Нинке идти, она всегда все про всех знает.
— Что за Нинка? — чисто машинально поинтересовалась я, размышляя, стоит ли подождать тетю Катю или зайти попозже.
— Нинка, — важно пояснила сестра, — это тети-Катина соседка! Стерва, конечно, порядочная. На прошлой неделе, прикинь, Жень, пришла ко мне денег на бойлерную требовать! Все, говорит, сдали, одна ты осталась. Ха-ха! А я ей и говорю…
Что именно ответила Нинке вредная Дуська, я слушать не стала. Вместо этого я сжала кулаки и гаркнула:
— Дура! За каким же чертом мы к этому алкашу приперлись, если твоя Нинка справочным бюро работает?!
Евдокия захлопнула рот и несколько секунд моргала округлившимися глазами. Потом пожала плечами и равнодушно ответила:
— А я почем знаю, зачем ты к Валерке потащилась? Сама говорила: «Пора навесить!» Ну, я и подумала…
— Лучше б ты не думала! — обессиленно простонала я. — Смотри, как бы с непривычки голова не разболелась. Пошли к Нинке!
Через некоторое время мы уже подходили к Дуськиному дому, прикупив по дороге коробку конфет, банку растворимого кофе и бутылочку красного вина. По мнению Евдокии, все это могло способствовать разговору с Нинкой. Возле первого подъезда на единственной во дворе лавочке наблюдалось значительное скопление народа, среди которого основной контингент составляли старушки-пенсионерки. Среди них, по словам Евдокии, роль председателя исполняла та самая Нинка — справочное бюро. Старушки оживленно щебетали, обсуждая последние новости. Завидев нас, они примолкли.
— Евдокия! — зычно крикнула Нинка, высокая крепкая баба, которую по чистой случайности выперли на пенсию. На мой взгляд, ей, по крайней мере, еще лет десять можно было приносить пользу государству в качестве железнодорожницы, из тех, что с утра до вечера зачем-то перетаскивают шпалы с места на место. — Евдокия, подь сюда!
Дуська расправила плечи и гордо прошагала на зов. Я семенила следом.
— Здравствуйте! — степенно поздоровалась Дуська со старушками. — Это Женька, сестра моя двоюродная!
— Да знаем, — отмахнулась одна из пенсионерок, — Ларискина дочка! Чай вы с пеленок вместе росли. Ишь, какая красавица получилась!
Я скромно потупилась, согласившись в душе с мнением наблюдательной старушки.
— Слыхала? — осведомилась Нинка. — У Катьки-то квартирантов убили. Десять человек! Вся квартира в кровище, ступить негде, а у одного даже голова отрублена и на столе стояла!
Вот это да! Знала я, что дворовые бабки — страшные сплетницы, но чтобы до такой степени!
— Теть Нин, — обратилась Дуська к тети-Катиной соседке, — зайди ко мне! Дело есть!
Евдокия сделала многозначительную гримасу и таинственно повела глазами. Нинка оживилась, словно гончая, почуявшая дичь, и важно сказала своим товаркам:
— Ну, бабы, я пошла!
Дрожащими руками мы открыли Дуськину дверь, ожидая увидеть все, что угодно, включая голые стены, кровь на полу и свеженький труп. К удивлению, ничего подозрительного обнаружить не удалось. Все было так, как мы, уходя, оставили. Облегченно вздохнув, мы усадили Нинку на почетное место и засуетились, собирая на стол нехитрую закуску.
— По какому случаю угощаете? — осведомилась соседка.
— Просто так! Ты, теть Нин, человек хороший. Отчего не угостить хорошего человека? — Дуська пожала плечами.
— Ну, ты, Евдокия, ври, ври, да не заговаривайся! Просто так нынче и прыщ не вскочит! Так чего вам надобно? Только скажу сразу — я лично ничего не видела, ничего не слышала. И все другие старухи — тоже. Так-то оно спокойнее. В случае чего.
Подивившись прозорливости старушки, я вздохнула и спросила:
— Теть Нин, скажите тогда, кто у Катерины квартиру снимал? Что за контора? Как она их нашла? Чем фирма занималась?
Нинка глубоко вздохнула, пропустила стаканчик вина, закусила конфеткой и произнесла:
— Много вопросов задаешь! Зачем тебе?
И чего я должна была ответить? Что я побывала на месте преступления и своими глазами видела убийцу? И теперь спокойно не смогу спать, пока его не засадят далеко и надолго? Или нужно было сказать, что у меня имеется странное хобби — раскрывать преступления? Поразмыслив, я решила не говорить ни того ни другого и ответила:
— Книгу я задумала написать, детектив. Вот теперь материалы собираю. А тут эти убийства подвернулись…
— Детектив, говоришь? Стало быть, ты теперь писательница у нас? Что ж, это дело. Тогда слушай…
Тетя Катя на самом деле всю жизнь проработала строителем. Сначала ученицей штукатура-маляра, а затем и штукатуром. Причем была она мастером высочайшего класса. Только вот личная жизнь никак не складывалась. Веселая, общительная девушка не могла найти себе достойного спутника жизни. Дело вовсе не в том, что Катенька была чересчур разборчивой невестой. Просто времени на любовь не хватало, да и красотой особой девушку природа не наградила. Так и дожила Катерина до тридцати лет. Получив квартиру в новом доме, она с радостью занялась устройством быта и личной жизни. Однако вот с женихами наметилась проблема. Холостых парней почти не осталось. Тогда и появился на горизонте прораб Михаил. Человек в возрасте, которого положительным назвать можно было с большой натяжкой. Михаил поселился в новой квартире, и молодые зажили совместной жизнью. Прожив так полтора года, Катерина все чаще стала поговаривать о регистрации их отношений. Перед соседями, мол, неудобно, да и не по-людски как-то: ни вдова, ни мужнина жена. Михаил и слышать не хотел ни о какой женитьбе.
