Иоанна Хмелевская - Бычки в томате
— А почему именно барабанщика?! — вдруг заинтересовалась Магда, стоявшая в дверях на террасу.
Выпустив пар, Мажена немного успокоилась и пояснила:
— От него больше всего шуму и трескотни. Хотя трубач тоже катит.
— Я начало пропустил, — расстроился Стефан. — Так, значит, теперь без шуму никак? Алиция, ты теперь у нас противником тишины заделалась?
Магду ответ Мажены удовлетворил, но не до конца.
— А ты их одновременно приведешь, и Вернера и любовника? — заметно оживилась она.
— Надо было с самого начала слушать тех, кто умнее! — громко заявила я, имея в виду свою скромную особу.
— Там случайно кофею не осталось? — меланхолично спросила хозяйка.
Я окончательно вернулась в человеческий вид, с такими эмоциями это веселее пошло, и принялась описывать Стефану начало сцены прощания с Юлией. И вдруг мне вспомнились Юлины вещи, спрятанные под автотентом, ведь до них я так и не добралась. Из коридорчика показалась Эльжбета, заспанная и зевающая.
— У меня слух медсестры, это профессиональный недостаток. Что за ор здесь стоял? Убили кого?
— Юлия зарезервировала здесь для себя пожизненно бесплатные апартаменты, — донесла я с глубоким удовлетворением. — То ли вернется, то ли нет. А если да, то неизвестно, когда. Так что комната с телевизором может ее дожидаться до морковкина заговенья, тем более что она у нас под автотентом вещи закопала. Мажена имела удовольствие выразить вежливый протест, ибо вознамерилась в ее комнате тешиться с полюбовником. Или с Вернером, приоритет, по-моему, все-таки остается за ним.
Мажена подлила кофе в чашку Алиции и совершенно успокоилась, от ее запальчивости не осталось и следа.
— Насчет Вернера — согласна, а вообще-то он у меня домашний. Я бы на месте Алиции в той комнате после этой вредины Юлии просто порядок навела. Белье надо сменить, а кровать сложить. И как у нее наглости хватило ни слова не сказать на прощание? Алиция, у тебя, случайно, никаких психических отклонений, в смысле гипертрофированного гостеприимства, не замечалось? И какого черта ты все время молчишь, как микроб? Язык проглотила?
— Заразилась от Юлии молчанкой, — поставил диагноз Стефан.
— Я оглохла, — поправила Алиция, спокойно попивая свой кофе. — Подождем и посмотрим, что дальше будет. Ведь сей момент никто спать не собирается?
— Опыт мне подсказывает, — предупредила я, вставая. Чай чаем, но и позавтракать не мешает, — что по закону подлости еще сегодня завалится кто-нибудь из знакомых и ему негде будет даже голову усталую прислонить...
— Сплюнь немедленно! Опять накаркаешь!
— А какой она казалась культурной и симпатичной, — продолжала я одновременно с сожалением и неприязнью, заправляя хлеб в тостер.
— В этом вся ее подлая сущность, — объяснила нам Магда, довольная, что оказалась права. — Никто на нее и не думал, все валили на этого придурка Вацлава...
— Ну, невинной овечкой его тоже не назовешь, — буркнул Стефан.
Алиция неожиданно для всех пробудилась от спячки:
— Постойте. Иоанна, ты говорила, что у нас под автотентом какие-то вещи зарыты? Юлии?
Наконец-то на меня обратили внимания. Не успела я повторить уже сказанное, как в мозгах у меня наступило просветление.
— Слушайте, на нас явно какое-то отупение нашло. Магда делает открытие и молчит о нем целых два дня, а заодно с ней и Мажена, Эльжбета и теперь я. В нормальной ситуации мы бы сразу все выложили, а тут как будто заклинило. Наваждение какое-то!
— Это все Юлия, — подсказал Стефан. — А может, и Мариан.
— Где им! Нет, здесь что-то метафизическое. Это надо хорошенько обмозговать!
— Ладно, потом обмозгуешь, а сейчас скажи в конце концов, что за вещи под тентом?
— Про акробатику я вам рассказывала... А о том, что она из дому с вещами вышла, говорила? Нет? Так я и думала, что нет! Я все ждала, что она багажником хлопнет, по логике должна была. Тут я еще шуму в каморке наделала...
Только тут я сообразила, что Юлия просто не могла не слышать этого учиненного мною грохота. Во время моего торопливого и сбивчивого рассказа Мажена и Магда смотрели на меня страшными глазами, наконец обе не выдержали и рванули на улицу. Алиция не двинулась с места.
— Если спрятала там что-нибудь такое, пусть пеняет на себя... — сказала она недобро и смолкла.
Мы со Стефаном помчались следом В угол под навесом пролезть вчетвером было невозможно, поэтому к тайнику протискивались по очереди, поскольку каждый хотел убедиться лично. В итоге все четверо свидетелей единодушно констатировали, что вещей Юлии там нет. Исчезли-испарились!
— Значит, мне не показалось — я и в самом деле слышала на рассвете какой-то шум, — сказала Магда на обратном пути к дому.
Я внесла предложение окропить комнату с телевизором святой водой. Мажена советовала сделать там уборку, а Стефан предлагал просто использовать по назначению. Каждый отстаивал свое мнение, что-что, а скучно нам не было.
Хозяйка дома все наши идеи игнорировала, поэтому мы перешли к действиям. Стефан раздвинул двойную, вечно жутко скрежетавшую дверь, что позволило ему отказаться от кружного пути по улице. Я обнаглела настолько, что отправилась в ту комнату за книжками из небольшой польской библиотеки. Алиция притворилась, что не замечает наших благих начинаний.
Поставленный Эльжбетой в известность об утренних происшествиях, Олаф прокомментировал их весьма кратко:
— Сампан? Очень здоров!
Предложение было встречено всеобщим одобрением и вызвало чрезвычайную активизацию присутствующих, так как каждый хотел затариться этим шампанским лично. В итоге Алиция осталась дома в гордом одиночестве, а три машины рванули в разные стороны: в Лингби, Хиллерёд и, самое простое, в центр Биркерёда. Самое простое досталось нам с Маженой, так как заодно требовалось купить что-нибудь выдающееся для обеда.
— Могу потушить куриные голени, — предложила я, поскольку после Юлиных акробатических этюдов меня потянуло на подвиги. — В соусе. В качестве гарнира годятся макароны и рис, на выбор, а работы — кот наплакал. Обжарить, в кастрюлю, и всего делов, само себе булькает. Или куриную печенку по-еврейски, а можно и то, и другое.
— Спятила? Охота тебе полдня торчать на кухне?
— Какие полдня? Бог с тобой, это не для меня. На печенку надо минут двадцать, плюс — нарезать лук, на это времени уходит больше всего, но я люблю лук резать.
— И не плачешь?
— Представь себе, нет. Совсем. Могу вагон лука нашинковать, и ни одной слезинки! Возможно потому, что одно время я вынуждена была совсем лука не есть, что-то с печенью у меня было не так. Потом прошло, и теперь у нас с луком любовь и полное взаимопонимание.
Мажена удивленно сделала вывод:
— Значит, сегодня ты готовишь обед?
— Пожалуйста, раз на меня вдохновение накатило. Только к салату я не притронусь, хотя к печенке лучше всего подходят помидоры. Погоди-ка, неувязочка получается. К курице шампанское подходит, а вот к печенке — не очень, а печенка пойдет на закуску.
— Точно, и красное вино, — с энтузиазмом поддержала меня Мажена. — После печенки и красного вина перейдем к окорочкам и шампанскому.
— А потом сыры. Гулять так гулять!
— Интересно, сопьемся мы тут окончательно или как?
В результате всеобщего помешательства у Алиции оказались двенадцать бутылок вина, двенадцать бутылок шампанского и килограмма четыре сыра, не считая мелочей в виде оливок, маринованной паприки, соленого печенья и тому подобных деликатесов. Все съехались в позднему фрокосту, украшением которого стала яичница Стефана. Фрокост же плавно перетек в кавеоти.
— Звонили Ханя и Збышек, — с особым удовлетворением информировала нас Алиция. — Они установили громкую связь, так что не нужно теперь вырывать друг у друга трубку. Мы с тобой правильно догадались, — обратилась она ко мне. — Збышек в своем письме протестовал. Сейчас сказал, что даже собственноручно сделал приписку, чтобы я их не принимала, так как эта идея с самого начала ему активно не нравилась.
— Но ведь не могли же они приехать, чтобы специально тебе подложить свинью? — возмутилась Мажена.
— Збышек сказал, что от них всего можно ожидать. Возможно, просто не успели. Потому и сомневается, что это она партнера прикончила. А вообще-то они только что вернулись из Китая, куда попали сразу после Индонезии. И оказалось, что Буцкий под него тоже копал, да не на того напал. Збышек плевать на него хотел. Ну, еще о Казике... А Ханя все время перебивала.
— И что она говорила? — хором спросили мы со Стефаном.
Алиция подкрепилась глотком кофе.
— Монотонно и неконкретно. Просила у меня прощения и плакала... Нет, не по очереди, а одновременно. Потрясена была нашим разговором с тренером Задирой или как его там. Ведь глупышка свято верила в Юлины болячки и что та еще не долечилась. Разорятся теперь на телефонных счетах, ведь мы проболтали почти все время, пока вас не было.
