Дарья Донцова - Дантисты тоже плачут
– Думали начать поиски завтра, – укоризненно сообщила Марта Игоревна. – Куда же ты, деточка, ездила?
Я растерялась, но быстро нашлась:
– К подруге в Питер.
В эту минуту в столовую вошли Левка с Терезой, и домашние принялись изображать аристократическое семейство, ужинающее при свечах.
Александр Михайлович тихонько подошел ко мне:
– Ну и где была?
– К подруге в Питер ездила.
Александр Михайлович усмехнулся:
– Не умеешь врать, не берись.
– Не веришь?
– Ни минуты. Ты пропала вчера вечером, а объявилась сегодня к ужину. Этого времени как раз хватит, чтобы добраться до Питера, поцеловать любимую подругу и вернуться назад. Впрочем, могли еще стаканчик кофе впопыхах в привокзальном ресторане перехватить. Не хочешь говорить, где ночевала, не надо, но не ври глупо.
Он отошел и сел в кресло. Я усмехнулась. Надо же, толстячок ревнует. Глупый, никакой, даже самый страстный роман не сравнится с детективным расследованием. Надо утешить приятеля, придумать что-нибудь более правдивое. Например, заел замок, и всю ночь просидела в запертой машине, пока наконец не вызволили гаишники…
Двинувшись к Александру Михайловичу, я в ужасе остановилась, услышав предложение Терезы:
– Лева, сыграем в «Скраббл»?
Арцеулов моментально согласился, и они принялись раскладывать фишки. Всего за столиком для игры устроились четверо – Левка, Тереза, Маня и Тема. Глядя на этот аннигилирующий состав игроков, я мысленно перекрестилась.
Сначала, пока фишек на поле стояло мало, игра шла спокойно. Но когда поле стало покрываться словами, Левка занервничал, и настал момент, которого все боялись.
Тереза выставила «Кереш». Левка поглядел на слово и усомнился:
– Не знаю такого! Переведите кто-нибудь на русский.
Тереза удивленно протянула:
– Это ведь археологическая культура эпохи неолита на территории Венгрии и Румынии. Названа по реке Кереш.
Арцеулов смолчал, но побагровевшие уши не предвещали ничего хорошего. Маня и Тема, наступив на горло собственным амбициям, пропускали ходы, пытаясь проиграть. Но бедная Тереза сражалась всерьез и через десять минут победоносно выложила «крейцкопф». Левка надулся и сердито произнес:
– Что это?
– Деталь кривошипно-ползунного механизма, совершающая возвратно-поступательное движение по неподвижным направляющим, – на одном дыхании выпалила Тереза.
Повисло молчание.
– Надо же такое знать, – восхитился Аркадий, – слова понял, но, что они означают, убей бог, не знаю.
Тереза радостно засмеялась:
– Я в институте побеждала всех в «Скраббл», и знакомых тоже. Со мной никто не сравнится, бесполезное дело.
– Нельзя ставить такое дурацкое слово, – сказал наконец Левка.
– Почему? – изумилась женщина.
– Это название.
– Все слова названия. Стол – название стола, стул – стула, а крейцкопф – крейцкопфа.
Левка потер рукой красную шею.
– Нельзя ставить.
– Можно!
– Наверное, лучше подвести окончательный итог, – попыталась разрядить обстановку Маня, – похоже, ничья. У Терезы и дяди Левы – равное количество очков. Мы с Темой безнадежно отстали.
– Если убрать дурацкий «крейцкопф», получается, что я выиграл, – сообщил Левка.
– Совершенно незачем убирать порядочное слово, – возразила партнерша.
Левка схватил доску, треснул ею об стол и заорал, как бешеный гиббон:
– Хватит, надоело. Закрой рот. Тоже мне, самая умная нашлась. Всех в институте обыгрывала! Сравнила хрен с пальцем! Да недоумков-то чего не обыграть. А со мной не садись, нечего с мужиком равняться, дура!
Он рванул воротничок рубашки и выскочил за дверь. Все в ужасе уставились на Терезу. Женщина схватилась руками за голову и принялась причитать:
– Что я наделала! Так обидела Леву! Он такой тонко чувствующий, такой ранимый, беззащитный. Ну, как он мне отца напоминает! Тот тоже, чуть с ним кто спорить начнет, ругался.
И женщина принялась искать сумочку. Маня попыталась утешить несчастную:
– Не расстраивайтесь, Тереза. Дядя Лева отходчивый. Наорет, бывало, на Соньку и через секунду забудет. Ему поорать, как мне пописать.
– Кто такая Соня? – спросила, сморкаясь, Тереза.
Не успела я пнуть под столом Машку, как та простодушно вывалила спрятанную до сих пор информацию:
– Первая жена Левчика, теперь она супруга Казика Новицкого!
Тереза замерла с носовым платком в руке.
Аркашка тихо шепнул:
– Все, накрылись планы Казика медным тазом. Сейчас мадам унесется отсюда быстрее ветра.
Но Тереза неожиданно ухмыльнулась:
– Значит, Лев ранее был женат на Софье? И теперь они с Казимиром решили осчастливить господина Арцеулова?
– Не надо только думать, что Левка нищий, – стала оправдываться Наташка. – У него в Ялте две квартиры, куча учеников и хорошее имя в мире переводчиков. Конечно, не ювелирные заводы, но на хлеб с маслом и сыром вполне хватает.
– Так Лева – обычный мужчина с бывшей женой и язвой желудка? – продолжала вопрошать женщина.
– У него не язва желудка, а радикулит, – поправила Зайка.
– Какая разница? – отмахнулась Ямпольская. – Главное, он совершенно обычный, нормальный. Вот счастье! И вы, кажется, тоже нормальные, да?
– Вроде, – растерялся Аркашка.
– Фу, – выдохнула Тереза и плюхнулась в кресло. – Как я устала, до чего надоели черненькие платьица. Мечтаю надеть джинсы!
– Я что, мешаю? – изумилась Наташка.
– Так Казик же, – завопила Терезка, – и потом, ну скажите, бога ради, вы любите музыку Альфреда Шнитке?
– Кошмар, – убежденно сказала я.
– Вот именно, – подтвердила Тереза.
Выяснилось, что несколько дней тому назад Казик самым таинственным голосом позвал в гости Терезку. Когда та пришла, супруги усадили ее на диван и сообщили, что нашли потрясающего, необыкновенного жениха: красив, умен, обеспечен, ангельский характер, но… И тут Новицкие принялись объяснять Терезе, что Лева страстный меломан, любитель живописи и искусства.
– Упаси бог повести его в оперетту, – напутствовал Казик, – только консерватория или опера. Сними дурацкие джинсы. И потом, учти, его друзья – это ТАКАЯ семья. Не вздумай там про свои идиотские кошачьи рестораны рассказывать. Поменьше болтай, побольше слушай. Лучшей партии тебе не найти. Имей в виду, Лев старый холостяк, справиться с ним будет трудно. И еще, здесь, в Москве, ни за что не найдешь такого мужика.
Подготовленная таким образом Терезка нацепила черное платье и принялась ходить на концерты. Однако после третьего прослушивания произведений гениального Шнитке у нее открылась первая почесуха. До смерти надоели картины великих голландцев и восхитительные китайские миниатюры.
Визиты к нам домой были не лучше. В роскошно обставленной столовой сидели до зубовного скрежета воспитанные люди и тихими голосами обсуждали фарфор эпохи Мин. Размеренно, благородно, ужасно нудно. Никаких домашних животных, выпрашивающих кусочки, никаких веселых детей. Больше всего Терезку испугала Маня: через каждое слово девочка вставляла «пожалуйста» и чинно ела торт маленькой вилочкой. Небось ребенка бьют целый день напролет, надо бежать от этих людей, роняя на бегу тапки, потому что больше изображать благообразную девицу Тереза не могла. Хотелось сделать что-нибудь крайне неприличное – пукнуть в гостиной, поковырять в носу, рыгнуть после обеда. От постоянного напряжения у женщины началась бессонница.
– Я ведь полька, – оправдывалась Терезка, – характер взрывной, импульсивный. Наору и тут же забуду. Лева мне жутко понравился, но как выжить с таким? Видно, не судьба.
– Ой, судьба, судьба, – завопила Маня и принялась рассказывать правду про Левку.
Раскрасневшаяся Тереза ухватила руками кусок торта и, увидев, что на мизинце приклеился крем, немедленно облизала палец. Я радостно вздохнула и тоже пальцами схватила «картошку».
– А что такое кошачий ресторан? – поинтересовалась Зайка.
– Есть одна идея, но вам не понравится.
– Почему? – удивился Аркадий.
– Потому что это такой ресторан, куда хозяин придет со своим питомцем и вместе с ним поест. Один зал для собак, другой для кошек, третий для всяких мелких грызунов. Обычно в ресторан с животными не пускают, а в мой человек не войдет без четвероногого друга. И меню особое. Кошкам, например, подадут мышей.
– Здорово придумано, – одобрила Маня. – А почему вы решили, что нам не понравится?
– Ну, у вас ведь нет собак!
– У нас? – изумилась Зайка. – Да в доме живут четыре собаки и две кошки.
– Так где они, почему вы их спрятали? – растерянно спросила Тереза. – Я страстная собачница и кошек люблю.
– Казик велел убрать животных, сказал, что тебе не понравится, если будут морду в тарелку тыкать, – пробормотала Наташка.
Секунду все молча смотрели друг на друга, потом покатились с хохоту. Разбуженный Александр Михайлович недоумевающе смотрел на нас из своего кресла. Маня бросилась за животными, и через пару минут они все ворвались в гостиную, к полному удовольствию Терезы. В самый разгар веселой суматохи растворилась дверь и на пороге нарисовался одетый в безукоризненный костюм Левка.
