Дарья Калинина - Бонус для монсеньора
– Зачем вы нам все это рассказываете? – спросила она. – Мы устали. Спать хотим. А вы тут муть всякую разводите! Это просто жестоко!
– Х-р-р! – всхрапнув, подтвердила Кира.
– Вы бы так не говорили… Кира, да хватить храпеть! Вы бы так не говорили, если бы узнали, чем занимался, отбывая свой второй срок, господин Кушаков.
– Ну? И чем он занимался?
– Резьбой по дереву!
– И что?
– Господи, неужели не ясно, наверное, это он и изготовил шахматы с тайником.
– Почему?
– Я навел справки, скончался Кушаков меньше месяца назад. Точней сказать, он умер, а через три дня похитили первого старичка.
Подруги переглянулись. Да, сроки, когда началась эта суета с шахматами, совпадали.
– Я тоже так подумал, – кивнул Иван Алексеевич. – Не поленился и съездил домой к этому Кушакову. Женат он не был. Но одна бойкая бабочка возле него все же вертелась. Она-то мне и сообщила, что в день смерти к ее ухажеру приезжал очень ярко одетый мужчина. Весь из себя богатый и успешный. И ее мужчина еще успел похвастаться перед этим, что к нему пожалует его родной сын, которому он завещал все свое имущество.
Баба кинулась скандалить. Комнату ухажер завещал ей. Но он осадил сожительницу.
– Не о комнате речь, – заявил он ей. – О другом имуществе.
Но когда баба попыталась выяснить, что за имущество, Кушаков прикрикнул на нее:
– Не до конца оно мое! И тебе точно не светит. Так что нечего и лясы точить.
Баба обиделась, а потом остыла. И решила, что Кушаков просто брешет. Да и головой под конец он стал слаб. В самом деле, откуда у уголовника, который провел всю свою жизнь за решеткой, лишь изредка выходя на волю, чтобы затем в очень скором времени снова сесть, могут быть какие-то особые накопления или другое имущество?
– Тем более что с сыном Кушаков так и не успел переговорить. Почти сразу после приезда Попугая старику стало плохо. То ли от волнения, то ли еще почему, не знаю. Но скончался в течение нескольких минут.
– На руках у сына?
– Да.
Надо сказать, что судьба у почившего старика Кушакова была странная. Наделив своего подопечного безусловным талантом художника и золотыми руками мастера, она позабыла дать ему хоть каплю удачливости или разума. В результате Кушаков, который мог бы безбедно и даже счастливо прожить свою жизнь, зарабатывая деньги и уважение людей своим мастерством краснодеревщика, просто бездарно растратил ее на кражи, подделку произведений искусства и кутежи.
Работать от души, не покладая рук, он начинал только за решеткой, где ресторанов и гулянок не предполагалось. Не видя рядом никаких искушений, Кушаков быстро брался за ум. И поражал начальство и товарищей своим мастерством. Однако его работы расходились главным образом среди друзей начальника той колонии, где доводилось отбывать очередной срок Кушакову. Эти люди тоже понимали толк в красивых вещах и потому с охотой принимали подобного рода подарки.
– У нашего Кушакова даже было свое клеймо, – сказал Иван Алексеевич. – Маленький извивающийся кушак, выполненный вроде змейки.
– И что?
– Кушаков ставил эту отметину на все свои работы.
Подруги переглянулись. И не сговариваясь, бросились к шахматам, которые оставил у них раздосадованный неудачей Заливной.
– Где же оно? – бормотала Кира, нервно крутя доску. – Это клеймо?
Леся перебирала фигуры. Апогей подошел к девушкам. И протянув руку, взял ладью.
– Откуда это у вас взялось? – спросил он.
– Откуда, откуда… – проворчала Кира. – Места знать надо.
– А все-таки?
– Заливной оставил.
– Вы его нашли?!
– Да.
– Нашли и молчали!!?
– Да.
– Вы просто негодяйки! – возмутился Апогей.
– Нехорошие личности, – подтвердил Иван Алексеевич. – Почему нам ничего не сказали?
– А вы нам дали такую возможность?
– Все равно! – не могли успокоиться мужчины. – Такая новость. А вы молчали!
– Сейчас говорим.
– А раньше? – настаивал Апогей.
– Заняты были.
Кира в этот момент разочарованно отложила доску.
– Ничего нет.
Апогей тоже взял ее и, повертев, сказал:
– Не скажи. Вот тут в углу что-то виднеется.
– Это просто плесень.
Вместо ответа мужчина извлек из кармана перочинный ножик. И, открыв маленькое лезвие, принялся осторожно счищать грязный налет.
– А так? – спросил он, закончив работу.
Подруги подошли к нему, взглянули и ахнули. В углу коробки извивался симпатичный кушак с лохматым хвостиком и глазками-пуговками.
– Надо же! Выходит, эти шахматы в самом деле работа Кушакова! – воскликнула Кира.
– А он является отцом Попугая! – поддержала ее Леся. – Вот и ниточка, по которой Попугай узнал про эти шахматы.
Кира покачала головой.
– Только странно, почему Кушаков не рассказал своему сыну про Заливного и его шахматы?
– Он назвал ему только одну фамилию, – внезапно произнес Апогей. – Ту самую, которую знал сам.
– Одну фамилию? Какую?
– Стусевич.
Подруги переглянулись. Верно. Заливной тоже называл своего друга. Колька Стусевич. Тот самый, который недавно скончался. И чьи наследники вполне могли отдать его шахматы вышедшему на охоту Попугаю буквально за бесценок. А про Заливного и Гремяко Зинаиду Митрофановну преступникам никто не сообщал. Стусевич, который мог бы пролить свет на имена двух других обладателей шахматных наборов, уже скончался. Кушаков тоже умер. И преступники во главе с Попугаем искали два других изготовленных Кушаковым комплекта шахмат, не имея практически никакой базы для своих поисков.
– Так они могли искать до бесконечности, – заметила Кира.
– Да уж, им еще повезло, что они наткнулись на шахматы Зинаиды Митрофановны.
– А кстати? Как они на них вышли?
– Думаю, что их навел один из членов шахматного клуба, в котором состояли мои старички, – сказал Иван Алексеевич. – Эту доску они брали с собой в парк. Кое-кто мог заинтересоваться. А потом увидеть объявление и…
– Понятно.
– Но это всего лишь одна из версий. Могла быть и другая ситуация.
– Да нет, – вздохнула Кира. – Очень похоже на правду.
Но Леся в это время думала о другом.
– Выходит, трое обладателей шахмат – Заливной, Стусевич и Гремяко, получив в подарок наборы, не знали о существовании в одном из комплектов тайника? – спросила она.
– Нет. Это знал только сам мастер.
– Кушаков?
– Он самый.
– А чего же он так долго играл в молчанку? Почему позвал к себе сына, спустя столько лет? Ведь изготовил он шахматы почти тридцать лет назад?
– Даже чуть больше.
– И чего тянул?
Иван Алексеевич пожал плечами.
– Могу только догадываться, что было тому причиной.
– Ну и что?
– Сама личность Кушакова. Его редкостная безалаберность. Как я вам уже говорил, он просто растранжирил свою жизнь. И так как, будучи на свободе, проводил время в пьянках и гулянках, ему было просто элементарно недосуг добраться до тайника с кладом.
– Не понимаю, – покачала головой Кира. – Что ж было в тайнике?
– В настоящем тайнике? – попросил уточнить Иван Алексеевич. – Или в тайнике, устроенном в шахматах?
– В том и в другом.
– Насчет главного тайника я вам сказать ничего не могу, – произнес Иван Алексеевич. – Этого и сами бандиты не знают. А вот в шахматах, вероятно, было указание, где искать сокровище.
– Ясно. Кушаков изготовил шахматы с тайником, вложил в него некие указания, но… но зачем?
– Чтобы некто нашел его.
– Но шахматы попали к Заливному, Стусевичу и Гремяко, то есть к людям, которые не имели ни малейшего понятия об истинном предназначении полученных шахмат! Использовали их для игры.
– Видимо, произошла какая-то накладка. И изначально шахматы предназначались для другого человека.
Да, но для кого именно? Все туманно и неопределенно. А подруги любили ясность. И в головах у них шевельнулась одна мыслишка. Но пока что они хотели выслушать еще и доклад Апогея.
– Ты целый день и ночь следил за Попугаем? Удалось тебе узнать про него что-то дельное?
– За исключением того, что он наведался в больницу к Очкастому, – ничего.
– И долго он там пробыл?
– Долго ему не разрешили. Очкастый еще плох. Ресторанная обжираловка спровоцировала обострение хронических болезней, а их у него оказался целый букет.
Кира задумалась. Итак, Очкастый болен. А больной человек слаб и не способен оказать такого сопротивления, как здоровый.
– Что, если нам воспользоваться этим обстоятельством? – пробормотала она.
– Как? – удивился Апогей. – Человек лежит в больнице. Под капельницей. Как этим можно воспользоваться?
– Раз Попугай ездил к нему с визитом, значит, он ценит Очкастого. Значит, тот может стать ему полезен.
– И что?
– Если он может быть полезен Попугаю, почему бы ему не быть полезным и для нас?
– То есть?
Кира решительно тряхнула головой.
– Мне кажется, что пришла пора действовать их же методами.
