Дарья Донцова - Фокус-покус от Василисы Ужасной
– .."Марко"… Олеся Константиновна.., рукопись.., все сроки прошли! Вот Смолякова по детективу в месяц сдает…
Надо отдать должное присутствующим, сначала они абсолютно спокойно выслушали меня, а потом сделали правильные выводы из услышанного.
– Господи, – оживился Бруно, – это идея!
Про книгу!
– Суперски может получиться! – кивнула Лиза.
Крыжовников молча гладил свою бороду.
– Вот что, – принял он наконец решение, – значит, так! Сейчас я рассказываю тебе лихо закрученную интригу, а ты быстро пишешь детектив, выплескиваешь всю правду, называешь людей, их имена, фамилии… Едва роман выйдет из печати, «Русское радио» устроит ему мощную пиар-акцию, ведь это будет книга о нас, честно рассказывающая, что случилось с Архипом и другими.
Мы хотим, чтобы наши слушатели узнали истину, мы объявим: госпожа Виолова написала правду.
Насколько я понимаю, ты именно этого хотела?
Видишь, как здорово, тебе нужна реклама, а нам книга о случившемся.
– Вообще говоря, я намеревалась в случае удачного завершения дела попросить тебя послушать девочку, Майю Капкину. И ты мне это обещал, – напомнила я, – но, похоже, уже ничего не получится: ни сделать из Майи звезду, ни издать книгу.
– Почему? – сердито спросила Лиза.
– Разгадку-то я не узнала.
Бруно и Крыжовников переглянулись.
– Все равно нам тут сидеть и ждать, – дернул плечом диджей.
Сергей кивнул, потом воскликнул:
– Хорошо, слушай. Будет тебе куча материала для детектива.
Глава 30
Ox, не зря психологи утверждают, что все наши комплексы родом из детства. Причем большинство родителей, искренне желая детям добра, сами сеют в их душах семена, из которых потом вырастают кусты с волчьими ягодами. И яркий тому пример Дэвид Брюлов. Его отец, Иван, предприимчивый, жесткий, очень удачливый человек, только диву давался, глядя на подрастающего сыночка: ну что за белая маргаритка живет у него дома? Во дворе Дэвида вечно третировали мальчишки. Вместо того чтобы дать обидчикам в нос, школьник бежал домой жаловаться маме. Инга всплескивала руками, мчалась к родителям хулиганов и наводила порядок. Сами понимаете, какая месть потом ждала ябеду! Дело дошло до того, что Инга не могла оставить Дэвида одного перед подъездом на пять минут, В конце концов она рассказала Ивану о сложившемся положении и предложила:
– Давай переедем на другую квартиру.
Но отец обозлился не на местных хулиганов, а на сына:
– Я в детстве умел постоять за себя и не бегал к маменьке под крыло! Это ты виновата! Растишь мямлю! Бабское воспитание!
– Дэвид, считай, без отца существует, – не упустила своего жена, – тебя никогда дома нет!
Хорош папаша!
Иван поорал и принял решение: отдать сына в секцию самбо.
Дэвид, глотая слезы, отправился в спортзал. Но через месяц тренер отказался от ученика. Младший Брюлов ленился, не хотел обучаться приемам, боялся боли и по каждому поводу начинал хныкать. Кончилось дело тем, что во время одной схватки ему слегка прищемили ногу. Дэвид не упустил момента и принялся хромать. Самбо было забыто. Инга испугалась и отвела мальчика в музыкальную школу.
Там Дэвид исправно учился играть на фортепьяно. Но преподаватели не раз говорили Инге:
– Особых способностей у вашего сына нет, усидчивости и желания трудиться тоже.
Впрочем, те же слова твердили и учителя в общеобразовательной школе. Инга, считавшая сына тонкой ранимой натурой, старалась почаще оставлять мальчика дома, носила сразу в две школы подарки – в общем, как могла, оберегала сына.
И вот парадокс, маму, не чаявшую в нем души, Дэвид ни в грош не ставил, мог нахамить ей, один раз даже ударил, а отца, который откровенно презирал неудачного сына, боготворил. Ради Ивана Дэвид был готов на все, больше всего ему хотелось доказать папе, что тот ошибается – Дэвид совсем не никудышный человек, просто он пока еще маленький. Вот вырастет и покажет всем.
Но шли годы, а Дэвид не сумел преуспеть ни в чем. С грехом пополам он окончил институт и начал работать в тех местах, куда его пристраивал папа. Иван к тому времени почти смирился с тем, что сыночек у него мямля. К тому же в семье подрастала еще и дочь, Алина, на которую возлагались большие надежды.
Но не зря говорят, что на детях гениев природа отдыхает. Алина оказалась такой же, как Дэвид.
И Иван иногда с тоской думал: ну почему ни сыну, ни дочери не досталось от него ничего хорошего – ни твердости характера, ни напористости, ни упорства, ни целеустремленности? Отчего младшее поколение пошло не в отца, а в своих маменек? Ну почему Ивану не везет с наследниками?
Потом Брюлов организовал «Русскую зажигалку» и сначала приставил к делу Дэвида, а потом выгнанную из трех институтов Алину. Теперь старший Брюлов на вопрос: «Где работают ваши дети?» – отвечал:
– Сын руководит радиостанцией «Русская зажигалка», дочь Алина еще молода, чтобы быть начальницей, она пока работает там же, простым редактором.
На деле же ситуация выглядела несколько иначе. Дэвид всего лишь тупо исполнял приказы отца, а Алина кисла за письменным столом, она мечтала играть на сцене.
Очень часто брата с сестрой не связывает крепкая любовь, в особенности если детей разделяет большая разница в возрасте и они от разных матерей. Но Дэвид и Алина были исключением. Старший обожал младшую, та платила ему преданной любовью. Оба очень хотели продемонстрировать отцу собственную предприимчивость и успешность, оба страдали от того, что Иван их ни в грош не ставит, считает кретинами, ни к чему не способными идиотами. Дня не проходило, чтобы Иван не ткнул носом сына или дочь в очередную сделанную теми глупость.
Потом Дэвид неожиданно написал песню, и ее купил достаточно известный певец. Мелодия зазвучала в эфире, Дэвида стали называть композитором. Иван притих, видно было, что подобного поворота событий он не ожидал. Дэвид же буквально расцвел, наконец он сумел доказать папе, что не зря коптит небо! За первой песней последовала вторая, затем третья. Дэвид работал медленно, но каждый раз выдавал хит. Иван начал ощущать к сыну нечто похожее на уважение. А затем Дэвида обвинили в воровстве. Суд он выиграл, но по закулисью поползли нехорошие слухи, а в семье Брюловых начались скандалы. Иван потребовал, чтобы сын перестал «композиторствовать», но отпрыск неожиданно уперся и заявил:
– Я сам пишу песни. Неужели ты веришь брехне газет?
Иван обозлился и в конце концов сорвался на тусовке, наговорил наследнику при всех гадостей.
Наверное, девяносто девять сыновей из ста в подобной ситуации обиделись бы на отца и, хлопнув дверью, ушли из дома. Но Дэвид испытал приступ отчаянья. Папа, только-только признавший сына человеком, вновь начал считать его ничтожеством!
Дэвиду сделалось совсем плохо, в душе взрослого, начинающего седеть мужчины жил крохотный мальчик, желающий любой ценой доказать папочке: я – замечательный, умный, талантливый, бойкий… Но вновь, как в детстве, у него ничего не вышло.
На помощь брату пришла Алина, ей тоже хотелось показать Ивану свою значимость, продемонстрировать, что, несмотря на изгнание из вузов, она необыкновенно талантливая актриса. И в голове девушки складывается план.
Алина очень хорошо знает, что отец мечтает уничтожить «Русское радио». Наивысшим счастьем для Ивана Семеновича было бы увидеть агонию заклятых друзей, их позор, унижение… И девушка рассказывает Дэвиду о своей идее. Брат сначала пугается – он трус, но сестра, более смелая и авантюрная, уговаривает его:
– Спокойно! Все пройдет классно.
План прост. Найти среди сотрудников «Русского радио» нечестного человека, дать ему взятку, а потом раструбить по всем газетам: на радиостанции, чьи работники постоянно говорят: "У нас ротацию определяет слушатель, он же и называет лауреатов «Золотого граммофона» – на самом деле вульгарно берут деньги. Но план провалился, хотя Алина и привлекла к делу Романа Волкова.
Дала ему деньги и велела:
– Иди на «Русское», продавай кого хочешь, Карно или Минну придурошную.
Волков, считавший, что все вокруг упирается в звонкую монету, с готовностью согласился. Но его ждала сокрушительная неудача.
И тогда Алине пришла в голову новая идея.
Она сама устроится работать на «Русское радио», сначала зарекомендует себя с наилучшей стороны, потом возьмет у продюсера Волкова взятку. Роман раструбит об этом в газетах, Алина, рыдая, подтвердит информацию, вымажет грязью Крыжовникова, Сергеева и Богдана. Скажет, что отдавала деньги им, что проделывала это многократно, назовет имена певцов и продюсеров, друзей «Русского радио» и.., исчезнет, оставив бушевать пожар скандала. Естественно, такой форс-мажор не убьет радиостанцию, но нанесет сильнейший удар по ее имиджу, заляпает грязью многих людей. Газеты станут лаять не один месяц, скорей всего, конкурс «Золотой граммофон» потеряет свой рейтинг.
