Дарья Донцова - Ночной кошмар Железного Любовника
В негодовании я схватилась за телефон, соединилась с Тоней, нажаловалась ей на Григория, слегка остыла и попросила:
– Свяжись с Геной, пусть он по своим каналам выяснит, когда Петр лежал у Карабаса. Я подозреваю, что мальчик вовсе не летал в Австралию к отцу, а провел пару месяцев в клинике.
– Ну, сейчас Гришке мало не покажется! – прошипела Антонина. – Когда я узнала про нож, Пономарев сказал, что вынужден отбыть на какое-то совещание в Москву, а допрос подозреваемого проведет завтра. Я и ушла от Гришки. Он побоялся мне отказать, вот и соврал. А тебе не постеснялся дать от ворот поворот. Как был в детстве идиот, так им и остался, не сообразил, что мы с тобой заговорим о деле, и правда о его лжи мигом всплывет. Вот дурак!
– Ты знаешь, где он взял нож? – остановила я поток ее негодования.
– Анонимный звонок, – объяснила Тоня. – Григорию в моем присутствии позвонила женщина из телефона-автомата на вокзальной площади.
– Подходящее место, – мрачно отметила я. – Там небось толпа бурлит с утра до вечера. И что сказала мадам?
– Назвала адрес и добавила: «Войдете в кабинет, откройте центральный ящик письменного стола и поднимите дно. Там в тайнике хранится нож».
– Удивительная осведомленность, – поразилась я. – Кто мог знать, куда преступник положил орудие убийства?
– Может, его подруга? – предположила Антонина.
– Ты рассказала бы о секрете кому-либо? – спросила я. – Нет, такую информацию не доверят даже самому близкому человеку.
– Как работник архива, я помню кучу деталей из разных дел, – затараторила Тоня. – Вот, например, уборщица поздно вечером мыла рабочее помещение и случайно опрокинула небольшой столик. У того отлетела ножка, она оказалась полой, из нее посыпались таблетки. Техничка сразу поняла, что аспирин или невинные витамины в тайник прятать не станут, испугалась, быстро восстановила статус-кво, а потом написала анонимное письмо хозяину фирмы, в котором рассказала о происшествии. Может, и в нашем случае произошло нечто подобное? Кто-то в отсутствие владельца письменного стола дернул слишком сильно ящик, тот вышел из пазов, упал, фальшивое дно отвалилось…
– Может быть, может быть, – пробормотала я. – А может, и нет.
– Сейчас тебе перезвоню, – пообещала Антонина и отсоединилась.
Минут десять я оставалась наедине со своими мыслями, потом снова раздался звонок и я услышала голос двоюродной сестры:
– Давай, приезжай в отделение, Григорий не начнет без нас допрос.
– Пономарев остался жив? – хихикнула я. – Ты его не спалила из огнемета? Уже еду.
Судя по тому, с какой скоростью пузатый полицейский, восседавший за стеклом с надписью «Дежурный», вскочил и бросился нам навстречу, Григорий строго проинструктировал подчиненного, как надо приветствовать меня и Антонину.
– Вам туда, – суетился толстяк, – налево, по коридорчику до конца, аккурат в нужную дверь упретесь. Осторожно идите, под ноги глядите, у нас тараканы взбесились. Со вчерашнего дня из всех щелей на улицу бегут. Надо же, сколько мы их раньше ни травили, никакого результата не добивались, а сейчас они сами за дверь кинулись. С одной стороны, приятно, с другой – боязно. Неделю назад наши парни задержали цыганку, которая народ на рынке чистила, так она, когда ее в СИЗО перевозили, на порог отделения плюнула и завопила: «Не видать этому дому и вам, в нем сидящим, счастья-радости. Передохнете от моего проклятия». И я теперь думаю: может, правду про ромал говорят, что умеют они порчу наводить? Вдруг прусаки беду почуяли и понеслись спасаться?
– Ерунда, не верьте! – воскликнула я. – Кстати, а чем тут пахнет? Вроде знакомый запах, но не пойму, что это. Ромашка, кажется, или пустырник.
– Начальник курить бросает, – охотно пояснил дежурный, – купил особую электронную сигарету, говорит, очень дорогая, импортная. Вчера он ею тут дымил. Запах у дыма не противный, травяной, но как Пономарев затянется, у меня аж желудок сводит. Я ему сказал…
– Большое спасибо, мы сами найдем дорогу, – перебила болтуна Тонечка, – не надо нас провожать.
– Ну, ступайте, – обиделся толстяк. – Я и не могу довести, права не имею пост покидать.
– Интересно, что случилось с тараканами? – спросила я, когда мы очутились у двери кабинета. – Насекомые удрали и из дома Пономарева.
– Думаю, не выдержали Гришкиного беспорядка, очумели от голода и решили эмигрировать, прихватив с собой родственников из других квартир, – хихикнула Тоня. – А в отделении им надоело остатками лапши быстрого приготовления питаться. Эй, это мы! Григорий, ты рад нас видеть?
– До зубного скрежета, – буркнул Пономарев. Но поймал брошенный в его сторону взгляд Антонины и сразу превратился в сахарный пончик с вареньем. – Что вы так долго? Извелся, пока вас ждал. Давайте поступим так: я устроюсь в допросной, а вы в наблюдательной комнате, там прекрасно все видно и слышно.
– Через дырку в стене, прикрытую картиной? – съехидничала я.
– Вон чего ты помнишь! – изобразил удивление полицейский начальник. – Ну, я не такой старый, в мое время уже изобрели специальное зеркало. Может, конечно, где на периферии и остались дырки, но нам мэр на оборудование средства выделил, и ремонт современный в отделении сделали. Вон, полюбуйся – мебель новая, сейф с электронным замком, компьютер, принтер, электрочайник.
Я окинула взглядом кабинет. Действительно, относительно чисто, стеклопакеты на окнах, у Григория современный офисный стол, вполне приличное кресло. Но, может, мне кто-нибудь объяснит, почему полицейские обожают серо-синий цвет? Отчего в их кабинетах всегда такие унылые стены?
– У тебя красивее, чем в Кремле, – остановила приятеля Антонина, – но сейчас неохота обсуждать детали интерьера.
– Пошли, – сказал Пономарев.
Глава 35
Через широкое окно в стене было прекрасно видно соседнюю комнату, где за простым, совершенно пустым столом сидела женщина, одетая в темно-серый костюм с розовой блузкой. Раздался громкий хлопок, и в помещение вошел Григорий. Под мышкой у него была папка, в руках он держал два дымящихся картонных стаканчика.
– Добрый день, – бодро завел Пономарев. – Кофейку не желаете?
– Похоже, сегодня он добрый, белый и пушистый следователь, – усмехнулась я.
– Насмотрелся американских сериалов, – неодобрительно процедила Тонечка. – У штатников в кино копы вечно капучино с ореховым вкусом и обезжиренными сливками хлещут.
– У нас таких изысков нет, – усмехнулась я, – придется довольствоваться затрапезным растворимым напитком.
– Спасибо, доктор запретил мне возбуждающие напитки, – спокойно ответила задержанная. – И, пожалуйста, не курите. Мне от дыма плохо.
Пономарев аккуратно устроил мундштук с палочкой в подставке.
– Это электронная сигарета, дым не настоящий.
– Все равно противный, – поморщилась женщина.
– Ладно, унесу, – мирно согласился Григорий и вышел.
– Ты могла предположить, что это она? – спросила Антонина.
– Нет, – призналась я. – А откуда образец ДНК честной, никогда ранее не судимой женщины нашелся в базе МВД? Или я ошибаюсь, и в биографии фигурантки есть маленькие грязные тайны, она некогда вступала в конфликт с законом? В таком случае это «некогда» случилось не тридцать-сорок лет назад, материал для анализа у преступников начали брать не так уж и давно.
– В МВД таких сведений нет, – покачала головой Тоня, – совпадение обнаружили в базе данных Министерства здравоохранения. Дело в том, что одной из учениц школы, которой руководит Офелия, понадобилась пересадка костного мозга. Родственники не подошли – да, бывает такое. Директриса бросила клич, по местному телеканалу выступила мать больного ребенка, и люди поехали в больницу. Девочке поразительно повезло, ей подобрали донора, а результаты анализов тех, кто пришел малышке на помощь, остались в документах и были внесены в общую базу на тот случай, если кому-то еще потребуется костный мозг. Это общемировая практика, благодаря ей выживают тысячи реципиентов в разных странах. Григорий прекрасно осведомлен, где можно искать образцы ДНК, поэтому, не обнаружив сходства в документах МВД, просмотрел материалы МЧС и Минздрава. И в конце концов получил ответ: кровь на ноже принадлежит Екатерине Федоровне, свекрови Галины, бабушке Пети, верному секретарю психотерапевта Ивана. Если честно, я почти в шоке. По-моему, менее всего на роль жестокого убийцы подходит эта женщина.
– Согласна, – пробормотала я, не отрывая взгляда от стекла.
Успевший вернуться Григорий сел напротив Екатерины Федоровны, открыл папку, достал несколько фотографий, положил их перед ней и сказал:
– Вы имеете право на адвоката.
– Спасибо, – кивнула Екатерина Федоровна, – но зачем он мне?
– От защитника, как правило, отказываются невиновные, – встрепенулась Тонечка.
– Или самонадеянные глупцы, уверенные, что они во сто крат умнее полицейских, – возразила я. – Даже если ты не совершил ничего дурного, на допросе лучше сидеть вместе с адвокатом.
