Дарья Донцова - Путеводитель по Лукоморью
Первым раскололся Саша.
На следующий день после происшествия Колесников не пошел на занятия, а купил у местной бабки-самогонщицы бутылку, сел в укромном месте и выкушал хорошую дозу. Потом побрел домой и по дороге столкнулся с директором школы. Степан Николаевич стал ругать парня, а тот возьми да и признайся в убийстве Силантьева.
Услышав, кто повинен в смерти Юры, Матвеев отвел Сашу к себе домой и позвонил Сердюкову. Игорь Львович допросил Вадика с Феклой и кинулся к Максиму Антоновичу. Буркин ринулся к Обоеву. Владимира Яковлевича сразу не нашли, об ужасном происшествии узнала Татьяна Обоева. Мать Гарика свалилась с сердечным приступом и умерла через пару часов.
Старший Сердюков приказал всем детям молчать. Ночью Игорь Львович, Максим Антонович и Степан Николаевич тайком достали тело Юры из колодца и положили на землю. Утром труп «случайно» нашли, и глава городской милиции объявил о появлении в городке сексуального маньяка, якобы уже отсидевшего срок и отпущенного с зоны домой…
Фекла опять закрыла лицо ладонями, я начала гладить ее по спине.
Ну, теперь понятно, по какой причине директор учебного заведения стал близким другом мэра и главного местного мента, ставшего затем правой рукой градоначальника, – Степан Николаевич помог их детям избежать наказания. Несмотря на то, что ребята не имели злого умысла, они все же убили человека, и их ждало очень неприятное наказание. Даже, вполне вероятно, отправка в спецшколу.
Матвеев человек умный. Он знал, до какой степени любопытны дети, понимал, что среди ребят Беркутова непременно найдется парочка-тройка особенно смелых, способных отправиться к замку людоеда и играть там в сыщиков. Вдруг юные пинкертоны и впрямь что-то найдут? Что, если им попадется не замеченная Игорем Львовичем вещица, свидетельствующая о том, что Юра был у колодца не один, а со своими лучшими друзьями? Или Степан Николаевич испугался за жизнь других школьников, которые тоже могли свалиться в колодец? Я не знаю, чем руководствовался Матвеев, но он подбросил во двор музея дорогую монету и распустил слух о спрятанном там кладе. Директор добился ожидаемого эффекта: дети разом забыли про развалины в лесу и принялись перекапывать дворик.
И еще мне стало ясно, по какой причине компания отвязных подростков внезапно перестала безобразничать, взялась за ум и ударилась в учебу. Юнцы сильно испугались и присмирели, когда им удалось выскочить чистыми из жуткого переплета. Позже Вадик и Катя оказались в одном институте, Саша отправился в армию, а Фекла нашла работу в Беркутове. О девочке начал заботиться Игорь Львович, фактически став ее опекуном.
Шлыкова опустила руки и чуть отстранилась от меня.
– Мы были разбиты, но старались держаться. А вот Гарик…
Младший Обоев словно сошел с ума. Он постоянно твердил, что виноват в смерти мамы и друга, плакал. Владимир Яковлевич поил сына транквилизаторами, но лекарства почему-то не помогали. На кладбище Гарику стало совсем плохо. Юру Силантьева и Татьяну Обоеву хоронили в один день, мальчик метался между двумя процессиями, рыдал, и в конце концов его увезли домой. Ну а затем Гарик покончил с собой.
Остальные члены компании оказались более устойчивыми психически.
Шло время, история с Юрой стала казаться Фекле миражом. Ну, словно ей приснился дурной сон. Вообще говоря, друзьям детства надо было перестать общаться, но они, наоборот, только крепче сдружились, превратились почти в родственников. Повзрослевшие подростки никогда не вспоминали Силантьева, вели себя так, словно Юры не было. Вадим женился на Фекле, и все вроде шло нормально, но тут из армии вернулся Саша. В отличие от приятелей, Колесников за ум не взялся, на воинской службе он научился лишь одному: пить все, что наливается в стакан.
Глава 35
Вернувшись домой, Александр ушел в запой. Потом стал везде таскаться с Вадиком, ждал его после лекций, тянул в кафе или клуб, стонал о безденежье. Сердюков пару раз пытался пристроить друга на работу, но кому нужен человек, постоянно заглядывающий в бутылку? Но вот, слава богу, Колесников познакомился с Аней Фокиной, влюбился в нее, привез к бабушке и вроде стал вести трезвый образ жизни. Фекла была очень рада этому обстоятельству. Ну а затем был день рождения Вадима, когда погибла Ирина и Аня переехала жить в дом Буркина. И вдруг нагрянул новый форс-мажор.
Крохотный переулок, в котором стоит дом Силантьевой, еще не был перегорожен забором, но Фекла всегда старалась обходить жилье Раисы Кузьминичны стороной. А в тот день почему-то пошла мимо знакомой калитки и была остановлена старухой. Та выглянула из окна и велела:
– Зайди в дом!
– Зачем? – пискнула девушка. Однако послушалась.
Силантьева не предложила Фекле сесть (беседа состоялась в сенях), просто сказала ей:
– Я знаю, как погиб Юра.
– Он попал в руки к маньяку, – прошептала перепуганная жена Вадима.
Пожилая женщина схватила Феклу за плечо костлявыми пальцами.
– Сроку тебе сутки. Иди, поразмышляй и возвращайся.
– О чем размышлять? – дрожащим голосом уточнила Шлыкова.
– Ты мне говоришь, кто из вас столкнул Юру в колодец, я его накажу, и делу конец, – заявила Силантьева. – Остальных не трону. Живите, дышите. Знаю, вы с Катькой ни при чем. Ну, так кто? Вадим или Сашка?
– Откуда вам известно про колодец? – в обморочном состоянии прошептала Фекла.
Раиса Кузьминична грубо оттолкнула девушку, усмехнувшись.
– Поймала я тебя. Точно не знала, да догадалась. Очень уж вы, бывшие друзья сына, меня избегаете, мимо дома пройти боитесь. А еще нашлись люди, которые подсказали, что на теле бедного Юрочки были не те травмы, которые маньяк оставляет. Ну, всего я тебе сообщать не намерена. А ты сейчас своим вопросом мои догадки подтвердила. Повторяю: даю тебе сутки. Через двадцать четыре часа назовешь мне имя. Много я времени потратила, думая над тем, как умер Юра, подожду еще чуть-чуть.
Шлыкова бросилась домой. Она хотела поговорить со свекровью, но Варвара была очень расстроена.
– Игорь с Вадимом в Москву поехали, а сюда только что приходил Колесников. Представляешь, наглец попытался меня шантажировать, заявил: «Давайте денег, иначе я расскажу правду про Богданову».
– Не платите ему! – испугалась Фекла. – Надо Сашке сказать: «Если распустишь язык, мы про Юру заявим, и тебе больше всех достанется, потому что ты Силантьева подначивал, из-за тебя он по бордюру побежал».
– Но он тогда про Вадика расскажет… – возразила Варя. – Нет, всем надо молчать. Черт, мужа с сыном, как назло, нет, вернутся лишь завтра. Что же делать? Как избавиться от Александра? Нет, каков мерзавец. Мы его считали своим, а он…
Свекровь схватилась за грудь и осела на диван. Фекла знала, что у Варвары больное сердце. Ей нельзя нервничать! Невестка быстро принесла ей лекарство и поняла, как надо действовать. Сама судьба подбросила шанс, подсказала, каким образом заставить шантажиста замолчать: на него нужно натравить Силантьеву. Бабка настроена решительно. Наедет на Александра, тот испугается и сбежит из Беркутова.
Шлыкова помчалась к старухе. Едва Раиса Кузьминична открыла дверь, Фекла зашептала:
– Сашка Колесников его пихнул!
Силантьева втащила девушку в избу, подвела к темному образу и велела:
– Повтори имя перед богородицей да перекрестись трижды.
И Фекла выполнила приказ.
– Хорошо, – кивнула пенсионерка. – Прямо сейчас приведи его ко мне.
– Зачем? – на всякий случай поинтересовалась Шлыкова.
– Скажи, я помираю, хочу перед смертью проститься, – буркнула бабка. – Не чужой он мне, сколько тут разов бывал, чай пил. А как Юрочка погиб, ни разу не заглянул. Я ему скажу кое-какие слова, и не будет больше парня в Беркутове, никто его здесь никогда не увидит.
Фекла пошла к Саше, радуясь, что все рассчитала правильно. Дома бывшего друга детства не нашла, обнаружила его в местном клубе. Неизвестно, как бы Александр отреагировал на просьбу Феклы, находись он в трезвом состоянии. Но в желудке парня плескалась хорошая порция водки, поэтому возражений у него не было.
По дороге пьяницу совсем развезло, Фекла его почти тащила.
Силантьева прямо на пороге протянула Саше стакан с каким-то напитком, тот разом опустошил его, осел на пол и свалился на домотканую дорожку.
– Вы обещали его из Беркутова выгнать, а сами отравили! – испугалась Шлыкова.
– Нет, – зло каркнула старуха, – он долго жить будет. Это всего-то успокоительное. Просто на спиртное легло, вот мерзавец и лишился сознания. Ну-ка, помоги…
С этими словами бабка дернула за железное кольцо в полу, и открылся погреб.
– Бери вон те доски, – скомандовала она, – опускай их вниз, мы по ним подлеца скатим.
– Зачем? – жалобно спросила Фекла.
– Он моего Юрочку в могилу уложил, – заявила Силантьева, – сидеть теперь самому под землей. Навсегда!
Когда Колесников оказался в погребе, старуха связала ему руки, застегнула на теле железный пояс с замком, от которого к стене тянулась здоровенная цепь, вылезла наружу, закрыла люк и сказала:
