Лоуренс Блок - Вор под кроватью
— Ты просто никогда не работал агентом по продажам, Берн. Они только этим и занимаются.
— Ага, типа: «Доброе утро, мистер Кваттроне. Как вы себя чувствуете сегодня?»
— Ну да, совершенно не могу понять, почему они всегда спрашивают, как я себя чувствую. Вообще-то, если поразмыслить, единственный человек, постоянно интересующийся моим самочувствием, — это как раз один из таких придурков, который всё пытается втюхать мне путёвку в Омаху.
— А ты сама подумай, как тяжело приходится им! Мало того что они тебя не знают, так ещё и разговаривать толком не умеют. Если честно, мне тоже пришлось несладко — откуда я знал, заинтересует ли их моё предложение? Самым сложным было определить, действительно ли они не понимают, о чём идёт речь, или притворяются. Холодные звонки, дорогая моя, не слишком приятное занятие. Но я отнёсся к этому вполне профессионально. Ничего личного, решил я, если промахнусь с одним, с другим, возможно, и получится. Так что я назначил встречи им всем, посмотрим, кто из них явится на свидание.
— А скольких ты пригласил?
Я сверился со списком и протянул его Кэролайн.
— Смотри. Рядом с теми, кому я сам звонил утром, стоит галочка. Ну, Рэй поможет мне привести тех, кто отмечен звёздочкой.
— Эй, гляди-ка, я тоже в списке. Хочешь, чтобы я пришла?
— Конечно.
— А почему я не получила ни звёздочки, ни галочки?
— Потому что я не звонил тебе сегодня утром, — объяснил я терпеливо, — и не хочу напрягать Рэя, чтобы он привёл тебя на встречу. Я решил пригласить тебя лично.
— Да не вопрос, — рассеянно откликнулась Кэр, изучая список. — Ой, надо же, Барбара Крили. А она тебе зачем? Впрочем, не помешает, она же юрист. Но сможет ли она прийти?
— Не знаю, надеюсь, что сможет, — сказал я. — Конечно, операцию я проведу в любом случае, но с ней всё пройдёт гораздо интереснее.
— Не может быть! Моя Дородная Тёлка! Ты и Лейси включил в нашу компанию? А почему не написал её настоящее имя?
— Потому что я составлял список сегодня утром и от усталости плохо соображал. Совершенно забыл её чёртово имя.
— Ладно, не волнуйся так, я-то чем виновата?
— Извини. Мне показалось, что тебе будет приятно её там видеть, да и ей такая встреча пойдёт на пользу. Сама она никак в этом не замешана, конечно, но всё же по странному совпадению работает на Барбару. Я ей не звонил. Если хочешь, пригласи её ты… По мне, так чем больше народу придёт, тем лучше.
— Может, мне и кошек своих пригласить? Ой, прости, просто пошутила…
— Ха-ха.
— Эй, парень, всё-таки после бессонной ночи с чувством юмора у тебя плоховато… Так, посмотрим… Какой длинный список! А кого ты ещё туда включил?
— Ну и списочек, — проворчал Рэй Киршман.
— А как они все разместятся в доме у твоего приятеля?
«Хм, может быть, стоит предложить им пролезть через молочный люк?» — подумал я, но вслух сказал:
— У него большой дом. Да, наверное, не все они и придут! Кое-кто из тех, кому я звонил, похоже, и понятия не имели, о чём базар. Наверное, у них завтра будут дела поинтереснее.
— Я слушал прогноз погоды, — объявил Рэй. — Синоптики говорят, что пятьдесят процентов за то, что пойдёт дождь, — иными словами, совершенно не представляют, какая погода нас ждёт. Ты хочешь, чтобы я совершил гражданский подвиг? Но даже если на минуту выглянет солнце, почему я должен их всех гнать неведомо куда? Я о такой улице вообще никогда не слышал… Девоншир-клоуз. Что это на фиг значит?
— Рэй, Девоншир-клоуз упирается в Плуменс-Буш, если тебе от этого легче, — сказал я. — В принципе её и улицей-то не назовёшь, это тупик, откуда нет выезда, один въезд, но, видимо, строительной компании сложнее продать дом в «тупике», вот и напрягли фантазию.
— По-моему, это настоящая ловушка для тараканов. Как же машины выедут оттуда? Даже не представляю, хорошо это или плохо.
— Ох, не знаю, Рэй. Я уже давно перестал понимать, хорошо то, что я задумал, или плохо.
— Ты имеешь в виду, что кролик может не выскочить из шляпы?
— Я даже не уверен, есть ли у меня шляпа…
Рэй нахмурился, должно быть, решал, как поступить, если мой трюк со шляпой не удастся.
Однако через несколько минут он снова заулыбался:
— Не волнуйся так, Малыш, ты выкрутишься. Ты же всегда выкручиваешься, правда, Берни? Ну а если у тебя ничего не получится, тоже не беда, кое-кого из твоего списка я могу арестовать просто так, на основании общих подозрений.
Остаток четверга я посвятил тому, чтобы закончить высылать приглашения по списку, и даже нанёс личный визит некоторым гостям. Я пересёкся с Кэролайн в «Вечном кайфе», обговорил подробности завтрашней встречи, а затем отправился прямиком домой — спать. К восьми вечера я уже лежал в постели и уснул, как только моя голова коснулась подушки. В результате — проспал больше суток и проснулся за несколько минут до восьми часов утра.
Первым делом я принял душ и побрился. Затем разбил яйца в миску, взбил венчиком, добавил тёртого сыра, чесночной соли, карри и приготовил себе чудесный омлет — гораздо лучше того, каким меня угощают в закусочной. Кофе тоже получился отменный — его я варю профессионально.
Споласкивая чашку, я поймал себя на том, что насвистываю какой-то мотивчик, и с улыбкой отметил, что это песенка «Надень весёлое лицо». Глядя на себя в зеркало, я последовал собственному совету и расплылся в улыбке. Ещё немного, и мог бы претендовать на роль деревенского дурачка.
Я себя прекрасно чувствовал, отдохнул и вообще как-то посвежел и воспрянул духом. Казалось, мне всё по плечу и ничто не сможет меня остановить.
Конечно, это было до того, как я вышел из дома.
Глава 36
Разумеется, там был звонок, но я из принципа воспользовался дверным молотком в виде львиной головы и несколько раз постучал им. В доме раздались шаги, и дверь отворилась. Стоявший на пороге мужчина явно пел другие песни за завтраком, так как его лицо меньше всего было похоже на круглолицый смайлик. Он так злобно смотрел на меня, что я даже немного испугался — а вдруг у него в кармане заряженный револьвер?
— Мистер Ротенберг! — словно выплёвывая слова, произнёс он.
Что ж, не он первый путает мою фамилию, и не он последний, полагаю. Странно, но я в жизни своей не встречал никого по фамилии Роденбарр, не считая, конечно, родственников. Полагаю, что какой-нибудь замученный клерк на Эллис-Айленд выдал эту фамилию моему предку-иммигранту, но один бог знает, откуда он её взял. С тех пор все нещадно перевирают её, как вслух, так и на бумаге. А что в ней сложного? Роденбарр, «Роден-в-баре», подумаешь! И незачем превращать её в какую-то скороговорку.
— Роденбарр, — сказал я разборчиво, — так меня зовут. А вы, я полагаю, доктор Мейпс.
Я-то как раз произнёс его фамилию правильно, но веселее от этого он не стал. Впрочем, несмотря на свой кислый вид, выглядел он замечательно. Я знал, что доктор примерно одного возраста с Марти, однако он казался лет на десять-пятнадцать моложе. Лицо гладкое, ни мешков под глазами, ни дряблых складок на шее, лишь несколько вполне приличных морщинок, придающих мужчине необходимую ему солидность.
И волосы — тёмные, без признаков седины, ещё не начавшие редеть. Однако годы всё же проявлялись — если не в лице, так в устало опущенных плечах и в печёночных пятнах на тыльных сторонах рук. Может быть, он и отпил пару глотков из фонтана молодости и даже побрызгал себе на лицо, но искупаться в нём явно не сумел.
Он провёл меня в гостиную, где ждала его жена. Она выставила на стол тарелку с бутербродами (корки у хлеба были тщательно срезаны), термос с кофе и пару чашек из тонкого костяного фарфора. Она пригласила меня садиться и сразу же откланялась, пробормотав, что опаздывает на еженедельную партию в бридж.
Я решил, что миссис Мейпс, как и её супруг, выглядит значительно моложе своего возраста, и тут же задумался, почему я так решил — ведь мне было неизвестно, сколько ей лет! Поразмыслив немного, я понял, что её лицо, гладкое и подтянутое, контрастирует с телом. Коренастая, расплывшаяся фигура и старушечья походка выдавали истинный возраст миссис Мейпс. Впрочем, если смотреть только на её лицо…
И тут до меня дошло, где собака зарыта. Мейпс — пластический хирург! Понятно теперь, почему у жены такое гладкое личико — ещё бы, ему и карты в руки! Сам себя он оперировать, конечно, не мог, значит, ему помогли коллеги по цеху. Ведь пластический хирург рекламирует своё ремесло собственной внешностью — люди не пойдут под нож к человеку с гусиной кожей на шее и оплывшим до колен лицом, как не пойдут и к дантисту с кривыми зубами и запахом изо рта.
Да, немного ботокса на лоб, тут подшить, там подтянуть, и глядишь, десяток лет с лица долой! Так что лицо Мейпса служило ему прекрасной рекламой.
Я с возросшим интересом присмотрелся к волосам. Господи Исусе, не иначе как старый козёл носит парик! Хороший парик, конечно, первоклассный, но всё равно — парик! Почему-то с этой минуты я почувствовал себя гораздо более уверенно. Ничто не даёт тебе такого чувства морального превосходства перед противником, как знание того, что тот носит на голове чужие волосы.
