Людмила Милевская - Почем фунт лиха
Звук усилился и приобрел некоторую ритмичность. Доносился он со стороны сада. Я не выдержала и снова отправилась на разведку.
Покинув холл, пересекла столовую и вышла в узкий, но длинный коридор, граничащий с гаражом и ведущий прямо в сад.
Ну и слух у меня! Звук раздавался именно отсюда. Но каков источник! Металлическая дверь, закрывающаяся только изнутри, подрагивала, а мощный арматурный прут, играющий роль шпингалета, медленно выдвигался из своего гнезда.
«Если на почве нервного стресса у меня не только слуховые галлюцинации, но и зрительные, то сейчас вполне могут появиться привидения», — подумала я, не отрывая от шпингалета глаз.
Когда стало очевидно, что через несколько секунд он полностью выползет из гнезда и дверь в сад откроется, я потянула ручку на себя и до отказа задвинула шпингалет обратно в гнездо, заклинив его первым попавшимся под руку деревянным брусом, каких здесь было видимо-невидимо. Дверь по-прежнему вибрировала, но брус, намертво зажатый между стеной и шпингалетом, гарантировал неподвижность последнего.
Вибрации недоставало, чтобы повредить созданную мною конструкцию, и, воспользовавшись этим, я отправилась на кухню, окна которой выходят в сад. Охваченная приступом любопытства, я взгромоздилась на табуретку, распахнула форточку и сунула в нее свою бестолковую голову, стараясь разглядеть вибрирующую дверь со стороны сада.
Открывшееся было так неожиданно, что я едва не сверзилась на пол. Под дверью стоял тот самый подозрительный незнакомец из черного «Мерседеса». Недоставало лишь его наглющей девицы.
Первым моим порывом было вежливо поприветствовать его. Но, присмотревшись, я обнаружила, что незнакомец совершает странные пасы каким-то предметом. Я пулей понеслась к своему шпингалету, присела на корточки и уставилась на него во все глаза.
А-а! Мерзавец просверлил в моей двери дырку, вставил туда нечто, похожее на щипчики или пинцет, обхватил этими щипцами шпингалет и пытается таким образом выдвинуть его из гнезда. Неудивительно, что дверь при этом трясется.
"Не проще ли вырезать на кухне стекло и таким образом проникнуть в дом, — подумала я и тут же осудила себя:
— Ну да, пойди посоветуй злоумышленнику, если он сам не догадался, тем более что совет глупый. Какой смысл вырезать стекло, если оконные переплеты такие частые, что в них и голова не пролезет. А распилить их беззвучно — утопия. Хотя… умудрился же он продырявить дверь…"
Заключив, что не мне учить злодея, я задумалась о своей судьбе. Стремление покинуть дом уже созрело, но я еще не очень ясно представляла себе, как его осуществить. Через сад, как собиралась раньше, — невозможно. А через двор — опасно. Как знать, не поджидает ли меня у ворот еще один злоумышленник.
И тут я вспомнила о своих добрых соседях. Ситуация приобрела ту исключительность, когда им не должна показаться невежливой просьба о помощи, звучащая в три часа ночи.
«Позвоню соседу справа, тому, окна которого выходят в мой сад», — подумала я и схватила телефонную трубку.
То, что обнаружилось, лишило меня последних сил. Телефон молчал, причем абсолютно. Холодное безжизненное молчание.
Со стороны сада ломится вор, с улицы наверняка подстерегает другой, телефон отрезан, а я одна в пустом доме, и в голове ни одной свежей мысли. Безобразие.
Можно спрятаться в подвале, но если преступник так точно знает место расположения шпингалета на двери, что безошибочно угадал, где именно просверлить дырку, то вряд ли он не осведомлен о наличии подвала. К тому же, проникнув в дом, злоумышленник не будет так уж стеснен во времени, чтобы не отыскать меня где угодно.
Решив, что прятаться бесполезно, как и покидать дом через дверь в сад, я поняла, что исчерпала все варианты, абсолютно отчаялась, простилась с жизнью, на всякий случай и с честью, после чего воспряла духом, включила свет во всем доме, на полную громкость врубила музыку и отправилась на переговоры со взломщиком, который все еще не терял надежды воссоединиться со мной.
— Добрый вечер, — вполне внятно произнесла я, высунув голову в форточку так, чтобы иметь возможность легко и мгновенно вернуть ее обратно на кухню. — Не могли бы вы оставить мою дверь в покое?
Взломщик и ухом не повел. Даже не вздрогнул при моем появлении, спокойно продолжая заниматься своим делом.
— Конечно, понимаю, — продолжила я, — забота обо мне не входит в ваши планы, но все-таки попросила бы не шуметь и не пугать милых обитателей этого дома. Дверь жутко вибрирует, а это мешает спать.
Молчание, абсолютное и презрительное, слегка сдобренное сопением усердия. Я выдержала паузу и предложила в той же подчеркнуто вежливой манере:
— Могу ли чем-нибудь помочь? На этот раз я удостоилась ответа.
— Можете, — ответил преступник, не прекращая ковырять дверь. — Отодвиньте чертов засов, буду вам очень признателен.
— Не мучайтесь, — сжалилась я, — шпингалет заклинен брусом.
— Что же вы раньше не сказали, — обрадовался взломщик и со всей дури врезал по двери ногой.
Меня вихрем вынесло из форточки. Влетев в коридор, я увидела, что брус валяется на полу, а шпингалет вот-вот выйдет из гнезда. Вернув его на место, я с обидой вспомнила свою беспечную бабушку, так мало внимания уделявшую запорам. Дверь тем временем уже не вибрировала, а тряслась.
Поражаясь наглости незнакомца (хотя не совсем верно так его называть после установившихся между нами отношений), я прикидывала, как бы понадежнее зафиксировать шпингалет. Наконец придумала. Вернув брус на место, я придавила его другим, более длинным брусом, уперев последний в пол. Для надежности даже гвоздь в пол вбила, чтобы второй брус, не дай бог, не съехал с первого.
Бодро отряхнув руки, я отправилась на кухню полюбоваться на плоды своих трудов. Привычным движением сунув голову в форточку, я тут же посоветовала разбойнику испытать прочность моей конструкции. Он пару раз ударил по двери ногой, а я тут же вернулась в коридор и радостно сообщила, что оба бруса на месте, а потому черта с два он когда-нибудь отодвинет шпингалет. Вернувшись к форточке, я обнаружила вора в большой задумчивости.
— Чего ты хочешь? — задала я вопрос с целью вызвать его на откровенность, и для интимности переходя на «ты».
— Открой — узнаешь, — бессовестно ответил он.
— Ни за что!
— Тогда придется выломать окно.
— Тогда придется закричать, — выдвинула я встречный аргумент и завопила что есть мочи:
— Помогите, спасите, грабят, убивают и насилуют!!! Злодей, кинув опасливый взгляд на соседний дом, бросился ко мне, но… Нашими отношениями уже заинтересовались. В окне соседнего дома загорелся свет, со второго этажа выглянула всклокоченная мужская голова, и хрипловатый со сна голос, разрезая сумерки, спросил:
— Ребята, что за базар?
— Умоляю, — с удвоенной силой завопила я, — срочно зовите милицию. Этот человек хочет меня убить, ограбить и, возможно, даже изнасиловать, что особенно неприятно.
— Че? — тупо спросил сосед.
Я повторила текст, для полноты картины дополнив его соответствующими эпитетами. Сосед кивнул, мол, все понял, и обратился прямо к моему обидчику.
— Слышь, брат, — с расстановкой сказал он, — оставь, бля, девушку в покое. Вишь, бля, она тебя совсем не хочет.
Я, преисполненная благодарности, энергично закивала головой, думая: «Уж теперь-то спасена».
Но как бы не так. Недолгий триумф сменился полным поражением. Злоумышленник брезгливо сплюнул и нахально заявил:
— Слышь, брат, без обид, но шел бы ты… — здесь он сделал многозначительную паузу и продолжил:
— А здесь я сам, бля, разберусь, чисто своими силами.
— Как это разберусь! — в отчаянии завопила я. — Люди, не верьте, я вижу этого человека в первый раз. Умоляю, вызовите милицию!
Сосед впал в сомнение. Он растерянно переводил взгляд с меня на преступника и с хрустом чесал в затылке. Когда за его спиной появилась жена со словами: «Коля, иди спать, не связывайся», — я поняла, что дело швах. Тогда я схватила половник и принялась свирепо колотить им о днище кастрюли.
Шум получился вполне сокрушительный даже для самых выносливых барабанных перепонок. Перед этим я вытащила разделочный топорик и, многозначительно помахав им в воздухе на глазах у злоумышленника, положила его на стол, отчетливо давая понять, что в любой момент готова воспользоваться им как орудием убийства.
Грохот половника о кастрюлю, подкрепляемый моим невообразимым воем, и, особенно, топорик привели злоумышленника в некоторое замешательство. Он, видимо, понял, что я не скоро иссякну. Короткая летняя ночь к тому же была на исходе, и в голубеющем небе вот-вот брызнет лучами северное солнце. А тут еще и голова соседа опять появилась в окне. В общем, обстоятельства начали складываться вполне благоприятно для меня и, следовательно, неблагоприятно для злодея.
Сосед что-то говорил, злоумышленник что-то отвечал, но определить тему их беседы я не имела возможности, поскольку старательно грохотала кастрюлей. В конце концов они о чем-то договорились, потому что преступник сиганул через забор и был таков, а сосед, выразительно покрутив у виска пальцем, сплюнул в мой сад и закрыл окно.
