Дарья Донцова - Букет прекрасных дам
— Настенька, мне кажется, лучше открыть форточку.
— Ни за что, — отрезала девица, — похоже, я простыла, голова болит, и глаза прямо щиплет.
Я хотел было возразить, что это следствие того, что она провела ночь в затхлой атмосфере, вдыхая застоявшийся воздух, но удержался: в мои планы не входило злить Настю.
Устроившись в засаленном кресле, я осторожно спросил:
— Что ты думаешь по поводу кончины Риты?
— Ужас! — воскликнула Настя. — Всех их поубивать надо.
— Кого?
— Пьяных, которые за руль садятся.
— Почему ты решила, что Риту задавил пьяный?
— А кто еще? — захлопала глазами девица. — На поминках все говорили про это. Шофер нализался, и тут ему, на беду, попалась Ритка. Я бы ему яйца оторвала, ублюдок!
Выпалив последнюю фразу, Настя схватила халат и накинула его на плечи.
— Холодно что-то.
Я посмотрел в ее опухшее лицо и вздохнул. Похоже, девчонку мучает жестокое похмелье.
— Скажи, Настенька, у тебя в тот день было много гостей?
— Ну… — забормотала девушка, — Толян приходил, еще Наташка заглянула, а больше никого, тихо посидели, и ведь не выпили ничего, так, ерунду, детскую дозу, всего-то грамм по сто на рыло вышло.
— По сто чего? — решил уточнить я.
— Так водки, конечно, — пояснила Настя, — у нас была одна бутылочка.
Да уж, и впрямь ерунда. Рита обладала редкой устойчивостью к алкоголю и могла безболезненно выпить море горячительных напитков. Очень хорошо помню, как несколько месяцев назад Элеонора с шумом отмечала свой день рождения. Моя хозяйка не кокетка и возраста своего не скрывает, поэтому, недолго сомневаясь, сняла банкетный зал в гостинице «Украина» и собрала двести пятьдесят человек. Естественно, было полно журналистов. Я знаком со многими из борзописцев и совершенно не удивился, когда ко мне, шатаясь, подошел Николай Львов из газеты «Финансовое право».
— Слышь, Ванька, — еле ворочая языком, спросил Николаша, — скажи, вот эта телка кто?
Я проследил за его корявым пальцем и увидел весело смеющуюся Риточку с тарелкой снеди в руках.
— Это внучка хозяйки, Маргарита. А что случилось?
— Ну, герла, — икнул Николай, — прямо мастер! Пили на равных, у меня мозги в узел завязались, а она свежа, словно не ханку, а газировку жрала. Уж поверь, Ванька, баба меня первый раз перепила.
Так что сто граммов беленькой для Риточки не доза.
— И все у вас было нормально? — продолжал я.
— Естественно, — пожала плечами Настя, — посидели спокойно, потом разошлись.
— Кто первый ушел?
— Рита, Толян с Наташкой позже.
— Значит, ничего сверхъестественного?
— Не-а.
— Не ругались?
— Зачем? Просто потусовались.
Понимая, что к Насте сходил абсолютно зря, я спросил:
— Дай мне адрес Толи и Наташи.
— Толян тут живет, — показала Настя пальцем вниз.
— Где? — не понял я.
— А подо мной квартира. Только зачем он вам?
Проигнорировав ее вопрос, я задал свой:
— Теперь подскажи координаты Наташи.
— Чего?
— Ну адрес девушки дай.
— Не знаю.
— Как же так, дружишь с ней, и не в курсе.
— Оно мне надо, — фыркнула Настя, — да никто с ней не дружит.
— Но ведь Наташа пришла к тебе в гости.
— Ну и что?
Я слегка растерялся:
— Ты ведь не всех пускаешь в квартиру, или я ошибаюсь?
Настя встала, схватилась за голову и, не говоря ни слова, вышла в коридор. Через секунду послышался шум воды, и девушка вновь возникла в комнате с огромной, почти литровой, кружкой в руках. Сделав несколько жадных глотков, она утерла кулачком хорошенькие пухлые губки и пробормотала:
— Сушняк замучил.
Да уж, в пьянстве замечен не был, но по утрам жадно пил сырую воду. Но вслух я, естественно, этой фразы не произнес. Настя опять припала к кружке. Я терпеливо ждал.
— Наташка везде с Толяном шляется, — пояснила наконец девушка, — если ее адрес нужно, то у него и интересуйтесь.
— Дай мне телефон.
— Чей?
— Анатолия.
— Так я не знаю.
Честно говоря, ситуация стала меня слегка раздражать.
— Как это?
— Просто, на фига он мне?
— Но, предположим, ты хочешь позвать его в гости…
— Ну и что? Спускаюсь вниз.
— Каждый раз? А вдруг его нет? Не жаль ноги-то?
— Ой, е-мое, — тяжело вздохнула Настя. Потом она схватила ложку и с силой постучала ею по батарее. Через какое-то время раздался ответный стук.
— Слыхали? — спросила Анастасия. — Дома Толян, ну за каким фигом мне его телефон?
Анатолий выглядел не лучше Насти. Щеки его покрывала редкая щетина, очевидно, парень не брился несколько дней кряду да и спал, скорей всего, прямо в одежде. Во всяком случае, майка, обтягивающая его накачанный торс, выглядела отвратительно. Грязно-серая, в желтых и оранжевых пятнах, мятая. Не лучше были и брюки, их словно корова жевала, а потом выплюнула, решив, что дешевые спортивные штаны ей не по вкусу.
— Вам кого? — поинтересовался парень.
— Я от Насти.
— Входите, — радушно пригласил меня хозяин.
Несмотря на жуткий вид парня, в комнате было относительно прибрано.
— Садитесь, — предложил Анатолий.
Я устроился в кресле и почувствовал запах кошачьей мочи. Толя сел на тахту, прикрытую ковром, и спросил:
— Что случилось?
— Скажите, мой друг, вы хорошо знали Риту, подругу Анастасии?
— Ту, что под машину угодила?
— Да.
— Ну, встречались.
— В тот день, когда она погибла, вы вместе выпивали.
— Это кто сказал? — удивился Анатолий.
— Мне так кажется, или я ошибаюсь?
— Нет, не было ее, — ответил парень.
— Как? — удивился я. — Совсем?
— Совсем, — подтвердил Толик. — Она не приходила.
— Хорошо помните?
Анатолий поскреб щетину.
— Вообще-то я бухой был. Я к Настьке уже хороший пришел, под газами. Мы с Наташкой сначала у Сашки на дне рождения накушались, потом, правда, его мать явилась, разоралась, развопилась, всех вон повыгоняла. Ну, мы пошли на проспект, купили по баночке джин-тоника, на большее пиастров не хватило, а потом к Настене дернули. Честно говоря, я как к ней вошел, так в кресло рухнул и часа два продрых, но, когда проснулся, Ритки не было, совершенно точно это помню. Небось она уже ушла, ей бабка не разрешает по ночам шляться.
— А который час был, когда вы проснулись?
— Хрен его знает, на улице темень стояла.
Я тяжело вздохнул. Сейчас декабрь, солнце, если оно и появляется, заходит рано. Сумерки опускаются на город после обеда, в семнадцать часов уже совсем темно…
— Зачем вам знать про Ритку? — поинтересовался Толя.
Мне всегда трудно врать, но говорить правду в данной ситуации было не с руки, поэтому я быстро задал вопрос:
— А ваша девушка, Наташа, тоже много тогда выпила?
— Ну-у, — протянул Толя, — нет, она меня все время тащила, значит, соображала.
— Не подскажете ее телефон?
Анатолий напрягся:
— Сто пятьдесят один ноль четыре двадцать… Черт… Не помню!
— Посмотрите, пожалуйста, в записной книжке.
— Да зачем?
— Элеонора, бабушка Риты, хочет знать, как внучка провела последний день своей жизни.
— А-а-а, — протянул парень, — это я понимаю, жаль, конечно, что так вышло, Ритка хорошая девка была, не жадная. И водки купит, и закуски, и сигарет… Только вот я ничего сказать не могу, плохой был. А Наташка наболтает, она ничего, нормальной казалась. Ща погляжу.
Минут пятнадцать он искал книжку, потом выудил потрепанный блокнотик и забормотал:
— Ща, тут где-то, погодите…
Я терпеливо ждал. Наконец Анатолий разочарованно протянул:
— Нету.
— Посмотрите внимательно, сделайте одолжение.
— Так уж все посмотрел! Небось не записал!
Современное поколение иногда ставит меня в тупик.
— Вы не знаете телефона любимой девушки?
— Кого? — заржал Толя. — Любимой девушки? Ну умора!
— Разве у вас с Наташей нет романа?
Парень, продолжая гнусно хихикать, заявил:
— Я с ней трахаюсь, и все дела!
Решив перейти с ним на тот сленг, который будет понятен юноше, я спросил:
— Ну а когда вам приходит охота потрахаться, каким образом вы ставите в известность Наташу, как ищете ее?
— Чего ее искать, — веселился Толя, — она всегда под рукой, учимся мы вместе, в одной группе.
Я посмотрел на него и подавил вздох. Кто бы мог подумать, что юноша — студент, меньше всего он похож на парня, увлеченного учебой. Хотя, если вспомнить мои студенческие годы, проведенные в Литературном институте, то справедливости ради следует признать, пили мои однокашники, как верблюды, пересекшие пустыню Гоби. Кстати, именно из-за того, что я не переношу спиртное, у меня не сложились отношения с однокурсниками.
— А в каком институте вы учитесь?
— В педагогическом, — ответил Анатолий.
