Ксения Зацепина - Благороднейший жулик, или Мальчишкам без башенки вход запрещен!
Перед моими глазами встала картина, как она беззаботно машет рукой, когда ее сотовый завибрировал. «Подружка», – объяснила она и, отрубив мобилу, спрятала ее в карман брюк.
– Если честно, я не понял, зачем она могла тебе звонить. До этого даже не думал, что вы знакомы. Затем вспомнил, как вы вместе сидели на похоронах. Ты о чем-то с ней беседовала, то и дело бросая на меня гневные взгляды. – Рафа вопросительно на меня уставился, отодвигая тарелку с кашей.
– Мне не понравилось, что ты все время был с Кристиной, – пробурчала я, чувствуя, как заливаюсь краской. Мне было ужасно стыдно за то, что я приревновала девушку Славки к моему Бонду.
Рафа удивленно поднял брови, но никак не прокомментировал абсурдность моих глупых мыслей. Ревновать меня к Кристине – это все равно что ревновать к родной сестре, вероятно, подумал он.
– Минут через десять я позвонил Илоне Давыдовне, – продолжил Рафа, взявшись за бутерброд с сыром, – она тоже была в непонятках. Зоя звякнула ей поздно вечером во вторник, попросила ключи от дачи Князевой. Сказала, что ей очень нужно побыть вне стен города, подумать над кое-какими вещами. В общем, наговорила полную чушь, но Илона не стала ей отказывать. Разумеется, при условии, что Милая будет на работе в одиннадцать вечера, когда «Наима» открывает двери. – Рафа замолчал и разломил бутерброд. – Я подумал, подумал… Зачем ей тебя увозить. А то, что ты уехала с ней, я узнал, когда спустился вниз. Сережка, знакомый парень со второго этажа, говорил со знакомым по мобилке и упомянул, что хочет купить себе «Жук», модель 2001 года, такой, который иногда бывает у нас во дворе. Я расспросил его о том, что он видел, и он ответил, что машина приехала всего минут на пять. О «Жуке» Серега мечтает уже давно, вот и застыл как вкопанный, увидев зеленое чудо у нас перед подъездом. За рулем сидела девушка с темными волосами, потом к ней прибежала еще одна. После этого «Фольксваген» резво покинул наш дворик.
Я закусила губу, не в силах отвести от Рафы любопытно-восхищенный взгляд. Кстати, надо будет найти этого Серегу и поставить ему бутылку. Или купить конфет, или сделать что-нибудь приятное. В конце концов, в том, что Рафа спас мне жизнь, была заслуга и его соседа-энтомолога[3].
– И тогда меня осенило, что это может быть она, – Бонд откусил хлеб с сыром, почти не жуя, проглотил, – ведь у нее есть потрясающая возможность интересоваться материальным состоянием нашей клиентуры. Почему мы сразу не включили Милую в список подозреваемых, я даже не понимаю.
– Потому, что она женщина, – я пожала плечами и проглотила вторую половинку бутерброда. Простите меня, но есть хотелось страшно. – Я не могла представить, что Зоя хладнокровно сможет планировать такое и издеваться над себе подобными.
– Ты не знала Милую, – буркнул Рафа, – тебе это простительно. Но почему я не вспомнил о том, какая она расчетливая и прагматичная?! Она не думает обо всех этих бреднях типа женской солидарности или мира во всем мире. Все, что ее волнует, это своя выгода. Ее трудно винить. Милая из маленького городка, приехала в Москву в возрасте 13 лет вместе с двоюродной теткой, которая умерла, когда девочке исполнилось 17. В жизни ей всего приходилось добиваться самой. Сострадания и жалости в Зое было не больше, чем в Гитлере.
Рафа снова помолчал.
– Потом я хотел позвонить в полицию, но что я мог сказать? Помогите, мой менеджер захватила в заложники мою девушку?
Я уткнулась носом в его широкую грудь. До этого момента Меджай ни разу не называл меня своей девушкой. Черт, как же это хорошо звучит!
– В итоге я позвонил Мишке.
– Какому Мишке?
– Ты его видела мельком на похоронах. Такой высокий, светленький. Наш родной Рэмбо. Он в недавнем прошлом капитан полиции. Младший следователь.
– Да ты что?! – не поверила я.
Это ж надо! Куда катится наша страна, когда следователи идут в стриптиз!
– Ага, – закивал Рафа, – ну, у него всегда была артистическая натура. Он любит танцевать и двигаться. В школу полиции пошел из-за отца, тот тоже был военным. А в двадцать семь лет решил, что с него достаточно. Первый год работал в «Тропиках», это около «Коломенской». А потом перешел к нам. Уволиться уволился, а связи остались. Я позвонил Мишке и все объяснил. А он, не задавая лишних вопросов, звякнул друзьям в ОМОНе или спецназе… Я в них не разбираюсь… Вот так.
Чтобы задать следующий вопрос, мне пришлось собраться с силами:
– Она правда что-то хотела от тебя?
Рафа грустно усмехнулся и сделал большой глоток чая.
– Варя, это было не «что-то», а секс. Ей хотелось простого плотского удовольствия. И она ясно дала мне понять, что отношений между нами быть не может. Не потому, что Князевой бы это не понравилось, а потому, что Милая просто не может иметь парня-стриптизера. Кстати, как я узнал позже, я был первый, кому она это предлагала. Никому из пацанов она не разрешала до себя дотрагиваться. Не то чтобы они ее хотели и рыдали от горя, что она такая цаца… Но в тот момент мне было в какой-то степени приятно, что я умудрился очаровать даже Милую.
Я поуютнее устроилась на здоровом плече Рафы, забыв о том, что пообещала не ложиться на чистую кровать в грязной одежде.
– И что было дальше?
– Дальше я рассказал об этом Славке, и он выбил из меня обещание, что я ни под каким предлогом не приближусь к Милой ближе чем на два метра.
Слабо улыбнувшись, я про себя поблагодарила Калину за это благое деяние.
– Он быстро ввел меня в курс дела: Зоя – приятная девушка, лучше с ней не ссориться и вообще стараться общаться с ней как можно меньше. Не то чтобы она была коварная змеюка или последняя дрянь. Просто ни ей, ни мне не нужно лишних проблем. А они обязательно возникнут, если мы начнем постельные отношения.
Рафа сделал еще глоток и предложил чай мне. Я взяла стакан и отпила.
– А что насчет наркотиков? Милая говорила, Князева хотела тебя уволить, потому что ты курил кальян.
Бонд прищурился, будто рылся в ящиках с воспоминаниями.
– Это было где-то полгода назад. У Егора был день рождения, и мы все пошли в «Султан», турецкий ресторан. Там, конечно, я взял кальян. Князева, увидев это, со смехом спросила, содержатся ли там наркотики и насколько законно курить шиши. Я сказал, что там всего полтора грамма кокаина, а Илона в ответ пошутила, что имеет полное право уволить меня, если я принял больше одного грамма.
Я хихикнула:
– А что с «Ауди»?
– О-о-о, – протянул Бонд и легонько стал гладить меня по голове, – эту историю еще долго пересказывали все в клубе. Я думал, ее до моей смерти будут рассказывать всем встречным-поперечным. Год назад я хотел купить машину и познакомился с дядькой, у которого имелась древняя «Ауди» цвета металлик. Всего за две тысячи долларов он хотел избавиться от своего стального коня, потому что перебирался в Израиль, а везти с собой авто не хотел. Разумеется, я купил эту машину на следующий же день. И меня тормознули через два часа после сделки. Оказалось, автомобиль угнали еще два месяца назад, а я стал первым подозреваемым. Позже все прояснилось, того «израильтянина» арестовали, но перед этим успели попортить мне три миллиарда нервных клеток.
– Ясно, – я сладко потянулась, – а как насчет остального?
– Какого остального?
– Ну… – я замялась, – Милая сказала, ты каждый вечер уходил с новыми девицами… Ты не подумай, я не сужу тебя, – я вскочила на колени и положила ладони на правый бицепс Рафы, – ты красивый парень и работаешь в таком месте. Конечно, у тебя много поклонниц и ты… не мог этим не пользоваться…
– Варя, – тихо прервал меня Бонд и улыбнулся так нежно, что я не выдержала и наклонилась, чтобы его поцеловать, – до тебя у меня не было никого четыре месяца. За полтора года в Москве у меня было три девушки. И роман с каждой длился не больше трех месяцев.
Я еле слышно охнула.
– Почему?
Рафа задумался:
– Потому что они хотели того, чего я не мог им дать: перемену рабочего места, внимания, денег… Любви.
Я понуро опустила глаза на свои ногти.
– Но теперь все по-другому, – Рафа привстал на здоровом плече, – потому что тебя я люблю. И понял это в ту секунду, когда ты представила меня Иваном своему парню… Кстати, как он поживает?
– Хорошо, – заверила я Бонда, не чувствуя биения собственного сердца от радости, переполнявшей все мое хрупкое тело, – то есть я думаю, что хорошо. У него всегда все отлично, не стоит переживать. Но я, пожалуй, через пару дней позвоню ему и уточню, что мы теперь просто знакомые.
Рафа снова лег, и я увидела искорки радости в его больших, глубоких, как темный омут, глазах.
Мы провалялись целый день, болтая о какой-то ерунде, и не заметили, как пришла ночь. Утром в пятницу, около восьми, я решила поехать домой переодеться и нормально поесть. Позже я заехала к Рафе, взяв кое-какие его личные вещи, типа бритвы, а также свой сотовый, который примостился на столике около фотографии мамы парня. Меня поджидали два пропущенных звонка и одно сообщение с текстом «Где ты лазаешь, сволочь?» от сестер Сотниковых. Кто еще мог позвонить два раза подряд, а потом кинуть такое сообщение?!
