Иоанна Хмелевская - Роман века
– То, что нужно. Не утонет, не бойся, он соответствующим образом одет. Видишь, он еще пытается доплыть до корабля. Ничего, теперь не убежит…
Он подтянул байдарку и прицепил веревку к корме. Взял у меня руль. Я онемела от страха и смотрела, как он подплывает к мужчине в воде, преграждая тому дорогу. Мужчина стал что-то кричать, двигатель его заглушал. Марек вдруг увеличил обороты. Мужчина пробовал уцепиться за прицепленную к корме байдарку, это ему не удалось, он, кажется, стал слабеть, наверное замерз, вода была очень холодной. Чудовище у руля опять притормозило, развернулось, подплыло к человеку, набросило на него веревку, завязанную, как лассо. Веревка поймала человека за ногу.
– Боже!!! – охнула я, уцепившись за борт на корме.
Лодка мчалась к берегу на всех оборотах, таща за собой утопленника и, чуть подальше, байдарку. Я не могла понять, что за сумасшествие охватило его, на моих глазах он совершил на море преступление и теперь возвращается к берегу вместе с жертвой и свидетелем! Теперь ему придется убить и меня, ничего другого не остается… Разве что это новый способ спасения утопающих, кажется, не очень гуманный…
Марек внимательно наблюдал за утопленником.
– С него достаточно, – буркнул он, останавливаясь. – Не смотри так, это единственный способ. Видишь, он даже пушку не успел достать. Я не хочу рисковать, он может прикончить и тебя и меня и спокойно воспользоваться той же лодкой. Можешь быть уверена, он бы так и сделал. Теперь он без сознания, можно затаскивать.
Он остановил лодку, подтянул веревку, без особого труда перетащил через борт неподвижного мужчину, бросил его на дно, расстегнул ему одежду и отклонился:
– Пожалуйста! Видишь?
Я ничего не видела, потому что на дне лодки было абсолютно темно. Он должно быть имел за пазухой что-то очень интересное. Поскальзываясь на рыбьих останках я подползла ближе, наклонилась и вытаращила глаза, свято веря, что должна что-то увидеть. Марек сжалился и присветил фонариком.
Во внутреннем кармане скафандра утопленника находилось то, что я определила как рукоятку большого пистолета. Рукоятка торчала так, что его легко было выхватить. Марек до него не дотрагивался.
– В карман он не помещается, потому что на ствол накручен глушитель, – вежливо объяснил он. – Если бы он сразу не свалился в воду, будь уверенна, он сумел бы им воспользоваться. С этим человеком нельзя себе позволять никакой неосторожности. Плыви к берегу, надо вылить из него немного воды, чтобы он случайно не сдох.
От переживаний я начала дрожать. Стуча зубами я правила к рыбацкой пристани. Марек спасал утопленника, тормоша его и обходясь с ним не очень заботливо, зато с хорошим результатом. Я вспомнила про черный корабль, обернулась и увидела, что он уплывает, мигая немногочисленными огнями. Далеко в море раздался рокот мощнее нашего. Утопленник вздохнул, закашлялся и начал со стонами и хрипами выплевывать из себя воду. Передо мной на берегу, как раз там, куда я целилась, появились какие-то подвижные отблески, которые обеспокоили меня больше всех предыдущих наблюдений.
– Оставь этого покойника и посмотри, что происходит, – нервно потребовала я. – Кажется, кражу открыли и нас уже ждут. Что мне делать?
Спасенный дышал уже самостоятельно. Марек связал его веревкой и посмотрел вокруг.
– К нам плывет моторка пограничников, – с полным безразличием спокойно сообщил он. – На берегу, кажется, милиция. Что они там делают?.. Ага, выплывают в море, тоже к нам. По-моему, немного рановато. Подожди, пропустим их…
Он забрал у меня руль. От рыбацкой пристани действительно отделились две посудины и направились в открытое море, наверняка намереваясь отрезать нам путь в Швецию. Со стороны Гдыни нарастал рокот моторки. Марек резко повернул под прямым углом к берегу и плыл прямо на пляж. К самому близкому месту. Посудины будто заколебались, сменили направление, одна повернула в нашу сторону, а вторая поплыла вдоль берега, навстречу пограничникам. Все были довольно далеко от нас, а пляж рядом.
Через мгновение лодка зарылась носом в песок.
– Подтяни байдарку, – приказал вождь викингов, выволакивая свесившегося через руку врага. – Посмотри, что там есть. Справишься? Вот тебе фонарик.
От волнения я погрузилась в воду по колено, опять набрав полные тапочки воды. Не знаю каким образом, но смола оказалась у меня на рукаве и на подкладке плаща, я чувствовала, как приклеиваюсь к ней. Нервы я разрядила на байдарке, которая все равно почти развалилась, обращаться с ней можно было как угодно. Вытащив на песок, мне удалось перевернуть ее вверх ногами. Внутри хлюпала вода. Присветив фонариком я заглянула под нос и увидела там какой-то пакетик. Я попробовала его достать. Пакет оказался прикрепленным намертво, я вдруг почувствовала, что с меня достаточно этих идиотских препятствий, трудностей и тайн, в приступе бешенства дернула его так, что нос байдарки развалился окончательно. Пакетик остался в моей в руке.
Это был непромокаемый пластиковый мешочек. Я рвала его как дикий зверь, почуявший внутри мясо. Мяса не было, зато там были какие-то бумаги, две металлических коробочки тесно забитые фотопленками, пара мужских ботинок, зубная щетка, бритва и кожаный туго набитый мешочек, по сравнению со всем остальным, очень тяжелый. Я заглянула в мешочек, и увидела сверху коробку спичек, самую обыкновенную, за сорок грошей. Я еще больше разозлилась, потому что спички показались мне просто ни к месту. Скрипя зубами, я схватила их и открыла, придерживая подбородком фонарик, так, чтобы он светил на коробку.
И остолбенела. Неожиданный блеск чуть не ослепил меня. В коробочке лежали и блестели ровно уложенные, прикрытые кусочком лигнина, бриллианты, каких я раньше не видела, даже на витринах западных ювелиров. Не задумываясь над тем, что делаю, я вытряхнула их на ладонь и пересчитала. Их было ровно двадцать шесть…
Все еще не в состоянии думать, я вдруг почувствовала усталость и перестала торопиться. Затолкав бриллианты обратно в коробочку, я заглянула в мешок, взяла в руку фонарик, который до сих пор находился между подбородком и плечом, подбородок у меня уже онемел, а плечо навеки заклинило. Я посветила, из мешка вырвался блеск не уступающий бриллиантам, я некоторое время рассматривала это богатство, брошенное туда с варварским пренебрежением, вставила коробочку на прежнее место, затянула ремешок на мешке и оглянулась на Марека. Он как раз поднялся, оставив бывшего утопленника опертым на нос лодки.
– Нашла что-нибудь? – поинтересовался он.
– Разные вещи и драгоценности, – устало ответила я, усаживаясь на мокрый песок, после воды, смолы и рыбьих внутренностей мне уже было безразлично, а ноги онемели. – Я и сама бы с этим сбежала. И еще бриллианты Басеньки Мачеяк, которые я украла. Люди идут, сейчас что-то будет.
– Ничего не будет, – беззаботно и довольно ответил он. – Упакуй все обратно, как было. Я уже все узнал, теперь они могут все забрать…
Бегущие люди и моторки добрались до нас одновременно и на спокойном до сих пор пляже воцарились Содом и Гоморра. Сразу за моторкой приплыли два катера. Рыбаки, милиция и пограничники создали то, что показалось нам отражением дантовского ада. Мне показалось, что каждый преследует собственные интересы, всем необходимо что-то свое, все требуют друг у друга информации и объяснений, причем все, по недоразумению, требуют их одновременно. Я ждала момента, когда меня закуют в кандалы, разлучат с Мареком и отволокут в казематы, и надеялась только на то, что это произойдет до того, как разъяренные рыбаки успеют разорвать нас на мелкие кусочки. Слов, которые произносились, никогда ни в каких публикациях не воспроизводят. Некоторое время казалось, что пограничники и милиция никак не достигнут согласия по вопросу выловленного из воды человека, каждая из служб с удивительным упорством доказывала свои права на него. Возникла перспектива разрывания на куски всех всеми, причем, принимая во внимание собак, в данном случае победили бы пограничники.
Общий переполох наконец затих. К моему удивлению между организациями возникло загадочное внезапное взаимопонимание. Пограничники ушли, на поле боя осталась милиция, среди проявлений изысканной вежливости катера столкнули на воду, и вся флотилия направилась к рыбацкой пристани. Там до меня донеслись сакраментальные слова:
– Пройдемте, пожалуйста, с нами…
Я внезапно очнулась из состояния тупого ошеломления, смиренность как рукой сняло.
– О нет!!! – энергично вскрикнула я. – Ничего подобного! Это вы пройдемте со мной! И будьте добры меня подтолкнуть, судя по тому, что я вижу, мой аккумулятор разрядился до нуля!..
* * *
– Все, с меня хватит! – категорически заявила я через два дня вечером. – Я терпеливо сижу в стороне от всех событий, езжу туда, куда нужно, позволяю кормить себя отходами информации, а время идет. Больше я этого не вынесу! Прими к сведению, что я требую объяснений и, по-моему, сейчас самый подходящий момент.
![Иоанна Хмелевская - Роман века [вариант перевода Фантом Пресс]](/uploads/posts/books/161891/161891.jpg)